стряхиваю её, чтобы Майор-полковник не заметил.
Он говорит: – Ты подумай об этом, парень. Я хоть сейчас могу отвезти тебя в один из этих «улей», и забуду, что ты похитил полковника полиции, что прострелил окно его любимой машины, и пару раз дал ему в кадык. Лады?!
Я не выдержал навалившихся на меня воспоминаний, рассказал ему все как есть. Про то: как мою беременную жену на моих глазах изнасиловали и убили; как правительство людей доить собралось, и про ферму ему рассказал; как в матрице лежал и сны о счастливой жизни видел; что вернулся бы туда, с удовольствие, но дело у меня важное осталось – месть.
Все рассказал и заплакал.
Майор-полковник – человек бывалый, не растерялся, выхватил у меня пистолет. Заехал по лицу своей здоровой волосатой лапой. – Это тебе за кадык и окно. – он ударил меня еще раз, это тебе за то, что роботы огонь открыли по нам – изрешетили ласточку мою. Ох и знал же я, что не нужно её на службу брать.
Он бьет меня еще раз. А это тебя за то, что мир наш развалил.
– И как я тебя не узнал. Ты же тот дурень, который слил слова Эдисона Вэйда в сеть. – говорит полковник выдыхая сигаретный дым. – Но, не моё дело – тебя судить. Я сдам тебя в «улей». А потом доложу наверх. А там решат, что с тобой делать.
Мы подъезжаем к огромному желтому зданию. «Улей», а вон и пчеловоды. Два робота вышли из здания.
На моих руках наручники на губах свернувшаяся кровь. В машине я один, Майор-полковник вышел к роботам. Они скрылись в здании.
Я дергаю ручку двери – закрыто. Перевожу взгляд на замочную скважину зажигания – ключа нет. И на что я вообще надеялся?
Эх, была-не была. Повторяю действия из одного старого фильма – ломаю пластиковую панель под рулем управления. Под ней оказываются провода: зеленый, белый… как будто я знаю: какие нужно замыкать между собой, чтобы машины завелась. Рву их и замыкаю все подряд между собой. Не заведется, так хоть отомщу полковнику за удары по лицу. Он мстил мне, я ему. Замкнутый круг.
Браслет наручников елозит по запястьям. Старые шрамы не дают покоя. Напоминают, о том, что отомстить нужно не только за разбитое лицо.
Машина так и не завелась. Сдаюсь. Громко выдыхаю. Поднимаю глаза. Из бокового окна на меня смотрят недоумевающие глаза полковника-полковника. Правый ус его дергается вместе с глазом. Он открывает дверь и бьет меня в лицо.
В следующий раз я буду мстить ему за этот удар.
– Дегенерат, хватит портить мою машину! – он кричит, – На что ты надеялся, мы же не в гребаном кино. – и бьет меня еще раз.
Он вытаскивает меня из машины: – Пошли, тебя ждет лучшая жизнь.
Вот он – шанс! Нужно бежать. Бью его в лицо. Полковник пошатнулся. Бью его еще раз. Усатое лицо морщится и со злостью смотрит на меня.
Старик полковник отводит в сторону руку, жестом дает понять, идущим к нам роботам, что он справится сам. Они подчиняются – останавливаются.
Нужно ударить его еще раз. Может хватка ослабнет, и я смогу убежать. Меня пугает его злое лицо настолько, что не нахожу смелости на этот удар. Из моих побитых губ доносится вялое: – Простите.
Далее: волосатый кулак забивает мое «простите» мне обратно в рот, выбивая при этом пару зубов.
Он кричит: – Щенок, паскуда. На кого руку поднял?! На полковника Лукашина? Я тебе сейчас покажу. – я валяюсь на земле, он сидит на мне он четко, больно, точно наносит по мне удары.
Ну, если дурак – то нужно терпеть. И, не так уж сильно он меня бил, знаете, так, по-отцовски.
Из его пиджака выпал портсигар, от удар об землю он раскрылся. Сигарет там почти нет, зато есть фотография, на ней прыщавый пацан с пышными бровями. Наверно, это очень важно.
– Забирайте его. – кричит он роботам.
Меня уносят жесткие пластиковые руки в лучшую жизнь.
В первой комнате нас сканируют синим светом. У меня больше нет чипа, он остался на наручниках вместе с ошметками моей кожи. Для них я больше не существую.
Во второй комнате распыляют газ.
В третье меня раздевают, бреют голову (опять) и мажут лысую башку какой-то жижой (видимо, чтобы волосы не отрастали). Дальше: ведут по коридору. Я свисаю на их металлических руках, ноги плетутся следом. Меня преследует табачный дым. Майор-полковник решил попрощаться лично со мной?
Меня тянут по длинному коридору. По бокам мелькают голые ступни за зеленой стеклянной стенкой. Присматриваюсь: на больших пальцах висят бирки с фамилией и личным номером.
Все больше и больше фамилий проносятся мимо. Они лежат не по алфавиту, не распределены по полу или возрасту. Людей укладывали в порядке живой очереди.
Так, стоп! Что это была за фамилия? Это был мой друг Борис. Мой хакермен. Он здесь. Здесь я, и нуждающийся в ремонте ноутбук. Это судьба. Нужно вырываться.
Кричу: – Старик, – тишина в ответ, – Товарищ Полковник, дайте закурить напоследок.
Хриплое, прокуренное: – Стойте. – он подходит ко мне, протягивает сигарету мне в рот, прикуривает её.
Нужно что-то говорить. Как-то тянуть время.
Больно говорить с разбитыми губами: – Пожалуйста, – Я должен отомстить. Что бы вы сделали на моем месте?
– Я не на твоем месте. Прости парень. Скоро все закончится. Ребята, – говорит он роботам, – загружайте его. Прощай.
Я кричу: – Постой, я… я… прости за машину. Жаль её. У меня самого Форд 74 года, гран торино, старый, еще для моего отца он был старый…
Старый козел перебивает меня: – Мы попрощались.
– Стой, Стой!
Вот, знаете такие моменты в фильмах: накал эмоций героев, музыка нагоняющая ажиотаж. И ты понимаешь, что вот-вот, что-то произойдет.
У меня вздулись на лбу вены поверх синяков. В голове водоворот мыслей, как отвлечь его, задержать, что-то же должно произойти и… и ничего не происходит.
На меня надевают силиконовую шапку с проводами. Последний шанс. Попытка вырваться… безрезультатно. Маленький укол из запястья робота, я его почти не почувствовал. Слабость, глаза закрываются.
На прощание говорю: – Товарищ полковник идите вы на…
И опять тьма.
Слова доносятся откуда-то издалека. «Просканируйте его отпечатки пальцев и отправьте наверх». – это голос Майор-полковника. Что он делает в моей новой счастливой жизни, и почему я помню о старой, реальной жизни? В прошлый раз было не так.
Открываю глаза. Слабое зеленое освещение. Я голый, в слизи, и с проводами. Опять?!
Что-то пошло не так? Сколько времени
