21 глава Краденое солнце
— Девочка моя, очнись. Посмотри на меня, Сандра… — словно сквозь толщу воды донеслось до моего сознания.
Затылку было так холодно, как если бы меня уложили в снежный сугроб. Когда я наконец смогла приоткрыть веки, которые вдруг стали какими-то слишком тяжелыми, перед глазами все плыло. С трудом, по шелковой простыне, висевшей на стене, я опознала нашу с мамой комнату и свою кровать, на которой сейчас лежала. Только рядом со мной вместо родных оказался Лекс. Кого-кого, а увидеть его физиономию, едва придя в сознание, я точно не ожидала.
— Где мама и брат? — непослушным языком проговорила я, испугавшись, не сделал ли этот чокнутый что-то и с ними.
— Укатили куда-то ни свет, ни заря. Я открыл дверь твоим ключом из сумки.
— Что со мной произошло?
Я попыталась сконцентрироваться, глядя ему в лицо, но все было тщетно. Сломанная карусель перед глазами никак не желала останавливаться, отчего картинка раздваивалась, а к горлу неизбежно подступала тошнота.
— Ты потеряла сознание. Похоже, слишком сильно ударилась головой о стену. Я приложил лед, — пояснил мужчина, не скрывая заботы в голосе. Вот только прозвучало это так, будто все случилось исключительно по моей вине, а он совсем не причем.
— Это ты ударил меня! А еще угрожал ножом, — решила напомнить я, видимо, растеряв остатки чувства самосохранения.
— Извини, что напугал тебя.
На мое порядком удивленное лицо легли его широкие ладони, сначала нежно оглаживая, а затем, фиксируя голову. Лекс склонился ниже, оставляя на губах едва ощутимый поцелуй. Только даже от этой нежности и его горячего дыхания мне стало так гадко, что я отвернулась, едва он выпустил меня из своих рук.
— Я настолько противен тебе? — тихо и даже как-то обреченно спросил мужчина.
— Не переношу запаха сигарет, — призналась я. Сейчас, когда меня и так не кисло подташнивало, резкие табачные нотки раздражали особенно.
— Тогда я брошу курить, — с улыбкой сообщил Лекс, словно это должно было меня обрадовать, а еще как-то существенно повлиять на наши отношения. — Я все для тебя сделаю, Сандра, только скажи.
Выразительные серо-голубые глаза на суровом, мужественном лице смотрели на меня с такой щенячьей надеждой, что я, сама от себя не ожидая, рассмеялась до слез. Только в этом смехе не было и грамма веселья, скорее ответная реакция психики на ощущение хронической безысходности.
Лекс резко подскочил с кровати и нервно зашагал по комнате, вероятно прикидывая, что со мной дальше делать.
— Прости, — опомнилась я, осознав, что таким поведением только усугубляю свое положение. — Это все результат сотрясения. А еще я очень хочу пить.
— В машине попьешь, — уже совсем другим тоном отозвался мой мучитель.
Открыв шкаф, он принялся сгребать оттуда все мои вещи без разбора в какую-то спортивную сумку.
— Я никуда с тобой не поеду.
Попыталась приподняться с постели, но меня снова повело, и я едва не рухнула на пол, если бы Лекс вовремя не подхватил меня на руки.
— Поедешь, — прошептал он, целуя в висок и слишком крепко прижимая к своей груди. — Будешь жить со мной под одной крышей. И еще полюбишь меня, вот увидишь.
«Это вряд ли», — пролетело в голове, но эту мысль, которая ни на что уже не могла повлиять, я решила не озвучивать.
Мой смартфон, из которого Лекс вынул симку и отключил, отправился к нему в карман.
— Оставь записку матери, чтобы не волновалась и не искала. Напиши, что уезжаешь, телефон потеряла, а перезвонишь ей, как только устроишься на новом месте, — скомандовал мужчина, усадив меня поудобнее и положив передо мной ручку с листом бумаги.
Ощущение было странное, потому что одну записку этим утром я уже написала.
«Интересно, успел прочитать ее Стас или нет? Как он там? Думает ли обо мне?»
От воспоминаний о нем все внутри сжалось, словно оберегая тот слабый огонек свечи из любви и тепла, который поселился вместе с ним в моей душе.
— Кстати, кто тот мужик, с которым ты вчера уехала? — продолжая закидывать мои вещи в сумку, между делом поинтересовался Лекс.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Холодок неприятного предчувствия пугливым зверьком пробежался по спине, заставляя меня поежиться.
Только бы голос не дрогнул, он не должен что-то заподозрить.
— Никто… — произнесла неожиданно твердо. — Я его даже не знаю. Просто согласился подвезти.
— Хорошо, что никто, — полоснув подозрительным взглядом, ответил Лекс. — Для него хорошо.
Я попыталась идти сама, но выходило у меня не очень. В моем состоянии и стены с полом ходили ходуном. Тогда, не спрашивая, Лекс подхватил меня на руки. Даже сквозь куртку я ощущала, как перекатываются упругие мышцы на его груди и плечах, но меня это только пугало. В сильных руках одержимого хищника я чувствовала себя лишь жалким цыпленком.
— Расслабься, я не причиню тебе вреда, — внезапно изрек мужчина перед тем, как посадить меня на пассажирское сиденье в новенькую и явно дорогостоящую спортивную машину, самостоятельно пристегнув ремнями безопасности.
За себя мне уже не было страшно. Куда еще хуже? Но в глубине души я все еще надеялась, что в последний момент появится мама и случится какое-то чудо. Так устроен человек, все время чего-то ждет и верит.
Осознав, что я уже никуда не денусь, Лекс как-то успокоился. Его движения не были такими резкими, и голос стал мягче. Но главное, он смотрел на меня с таким фанатичным благоговением, словно я — его личное краденое солнце. И сейчас по-настоящему было страшно лишь за того, кто рискнул бы его остановить.
22 глава На земле и на небе
Лифт поднимал нас на пятнадцатый этаж какой-то новостройки на окраине Москвы. Я облокотилась о стену и старалась смотреть прямо перед собой, чтобы меня снова не стошнило, как в машине.
«Леся из 96-й — лживая сука и блядь» — красовалась надпись, выведенная черным маркером, а затем кем-то перечеркнутая, видимо, этой самой Лесей, которой оттирать художество в полстены оказалось лень. Вместо этого она добавила приписку: «А Данила из 101-й — алкаш и импотент», сразу все расставив на свои места и прояснив причины конфликта.
Неосознанно я даже улыбнулась. Жизнь текла своим чередом, у людей кипели страсти, кто-то сходился, расходился… А я ехала неизвестно куда с мужчиной, который своей одержимостью и перепадами настроения не внушал мне ничего, кроме животного страха.
Еще утром Лекс едва не размозжил мою голову о стену в порыве своеобразной страсти. Зато теперь носился со мной, как с писаной торбой. С того момента, как я очнулась, он больше не предпринимал попыток овладеть мной. Даже тон его голоса и взгляды, которые я на себе ловила, стали другими. Хотя, еще не вечер и один Бог знал, что ожидало меня в этой самой квартире.
Едва двери распахнулись, мужчина подхватил меня на руки и перенес через порог. Я уже и не сопротивлялась. Физических сил точно не осталось, а моральных… Когда долго чего-то боишься, к этому состоянию постепенно привыкаешь, и оно начинает казаться почти нормальным. По-другому объяснить разом притупившиеся чувства я просто не могла.
— Твоя комната, — пояснил Лекс, укладывая меня на просторную кровать, стаскивая с ног обувь, снимая куртку и укрывая каким-то пледом. — Ванная и туалет справа по коридору. Постарайся уснуть, а я организую нам что-то из еды. И давай без глупостей, Сандра. Ясно? — предупредил он, коснувшись ладонью моего лба, словно проверяя, нет ли температуры. Его сосредоточенная физиономия говорила о том, что он не на шутку озабочен моим здоровьем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Потеряв дар речи, я лишь кивнула. Не иначе, подменили моего маньяка. Ведь если убрать агрессию, Лекс становился вполне нормальным мужчиной, и даже привлекательным. Но это только в том случае, если мне начисто стереть память и попробовать познакомить нас заново.
Нет… Даже тогда нет. Такое не забывается.
Широкая ладонь ласково очертила мою щёку, в то время как большой палец коснулся губ и задержался на нижней, немного надавливая.
