А еще все навязчивее становились мысли о Стасе. Что, если я напрасно оставила его тем утром? Что, если он помог бы мне избежать ситуации, в которой я сейчас оказалась, и этим вечером, как тогда, мы снова были бы вместе? Душу рвало на части от тоски, стоило вспомнить его красивый мужественный голос, ласковый изучающий взгляд темных глаз и биение сильного сердца под моей ладонью.
Входная дверь хлопнула, переключая сердце в ускоренный режим. Мой мучитель вернулся домой, тут же напомнив о том, чем обосновывались все мои решения. Не о чем сожалеть. Я поступила правильно. Когда по-настоящему любишь кого-то, не подвергнешь его опасности, не потянешь за собой на самое дно, а пожелаешь счастья, чего бы тебе это не стоило.
Чем Лекс занимался всякий раз, когда уходил куда-то ближе к вечеру, он никогда не рассказывал. Но каждый день примерно в одно и тоже время ему кто-то звонил. Разговор был предельно деловым и коротким, как если бы ему называли какие-то координаты. Вот только координаты чего и зачем, я и ума не могла приложить.
— Принято, — напряженно отвечал мужчина, а морщинка между бровей становилась особенно глубокой. Затем Лекс быстро собирался и уходил без всякий объяснений, чтоб уже через несколько часов снова вернуться, как сейчас.
Всего десять шагов и краешек кровати прогнулся под весом мужчины.
— Сандра… Любимая… — на мою голову опустилась рука, перебирая пряди волос. — Так нельзя, ты ничего не ешь уже который день. Если это продолжится, я буду вынужден кормить тебя силой.
— Нельзя?! — огрызнулась я. — Нельзя похищать людей и насильно отправлять под венец! Я не вещь, которую можно купить! — сорвалась, резко отмахнувшись от его заботы.
— Я тебя и не покупаю. Это лишь гарантия достойной жизни, которую хочу предложить, — принялся оправдываться Лекс.
— Значит так ты называешь цену благословения моей матери? Где ты возьмешь такие деньги, вчерашний водитель без гроша за душой? Разве что, банк ограбишь? — нервно рассмеялась, подтягивая к себе предательницу Тучку, которая, едва проснувшись, решила переметнуться от меня к Лексу, старательно перебирая маленькими пушистыми лапками по одеялу.
— А это тебя уже не касается! — жестче схватив меня за плечо и развернув к себе лицом, прокричал взбешенный мужчина.
За время моего заточения Лекс ни разу не закурил, что, учитывая мою непереносимость к табаку, сделало наше общение более сносным. Но при этом, отказываясь от зависимости, и без того неуравновешенный, порой он становился по-настоящему взрывным, пугая меня своей непредсказуемостью.
— Завтра вечером у меня будет вся сумма, а послезавтра нас обвенчают. Перед Богом и людьми ты будешь моей, Сандра, как и должно быть.
Его пальцы настойчиво скользнули на мои виски, зарываясь в волосы и жестко фиксируя голову будто в тисках, а мои губы накрыл поцелуй, ставший привычным ненавистным ритуалом перед сном. Я уже не вырывалась, не металась по подушке, не кричала, только из глаз побежали слезы, которые он не мог не заметить.
— Не плачь, девочка моя, — шептал Лекс сквозь рваное дыхание. Его рука все еще придерживала мой подбородок, в то время как подушечка большого пальца плавно и немного надавливая очерчивала контур моих губ. — Никогда не забуду, как впервые увидел тебя в тот день, моя красавица. Сразу понял, это знак Божий. Ты так похожа на нее, одно лицо.
— На кого похожа? — обалдела я от подобных признаний.
— На мою мать в юности. Она была очень хорошей, такой светлой, чистой. Но когда мне было четыре ее застрелили. Нелепая случайность… — мужчина отвернулся к окну, нервно пройдясь пятерней по коротким волосам. — Как обычно вечером зашли в магазин за продуктами, а там ограбление. Она закрыла меня, а сама попала под огонь. И знаешь, что самое интересное? Ровно девять месяцев спустя родилась ты, как ее реинкарнация.
— Мне очень жаль, что с твоей мамой так вышло. Но это полный бред! — возразила я, не желая кормить нездоровые идеи в его сумасшедшей голове.
— Можешь смеяться, я и сам не верил. Но когда встретил впервые, а ты мне улыбнулась и прищурилась точно так же, как делала она, меня словно молнией прошибло! Я понял, это мой шанс тебя спасти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— От чего, Лекс? Если и спасать, то только от тебя!
— Прекрати, Сандра! Я уже давно мог сорвать с тебя эту милую пижаму и завладеть твоим телом, но не делаю этого. Моя цель — защитить тебя от того, что произошло с ней. Ты не веришь, но я знаю, что это так! А еще, что однажды наступит день, и ты сама захочешь меня поцеловать.
— Этого никогда не будет! — огрызнулась я, тут же пожалев об этом, потому что поцелуй повторился и в этот раз Лекс не щадил моих губ, жадно сминая и покусывая.
Слезы полились снова и в этот раз не от обиды. Мне было искренне жаль и его и себя. Ведь этот полоумный действительно верил и старался как мог заполучить мое расположение. А теперь еще и прояснилось почему.
26 глава Уйти нельзя остаться
За две недели под одной крышей с Лексом я даже стала привыкать к его присутствию, голосу, запаху, немного резким движениям, совместному сну в одной постели, где, кроме объятий и сопения в мою макушку, он не позволял себе ничего лишнего. В глубине души я даже смирилась с мыслью, что никто не ищет меня, а значит, и шансов выбраться отсюда нет. И даже попробовала разглядеть в своем похитителе мужчину.
Лекс уже не отталкивал меня внешне, ведь был вполне хорош собой, не смущал, когда расхаживал по квартире в одном полотенце после душа. Но как бы он не старался, мы были слишком разными, чтобы стать хотя бы близкими друзьями, как, например, со Спайдером. И уж тем более у него не было шансов занять особое место в моем сердце. Там уже поселился Стас. А Лекса, когда ушел страх и злость, я просто жалела, как несмышленого ребенка, мечтающего об игрушке, который когда-то в детстве недополучил любви, а теперь решил восполнить ее таким нездоровым способом.
Новый телефонный звонок и новое «Принято», после которого Лекс был заметно взволнован.
— Сегодня я могу задержаться, Сандра, — вдруг предупредил он, чего никогда прежде не делал. — Зато у меня будет недостающая сумма и уже завтра ты станешь моей, — закончил мужчина, довольно улыбаясь уголками губ, словно таким образом сам себя на что-то мотивировал.
Ясное дело, я не разделяла его радости на этот счет и в душе надеялась, что он вернется без денег. Но когда прошло уже больше суток, а Лекс все не возвращался, я реально начала волноваться.
— Что же нам делать, Тучка? Вдруг он попал в неприятности и решил бежать? Продуктов максимум хватит на пару недель, а дальше мучительная голодная смерть. Или полет с пятнадцатого этажа. Тебе что больше нравится? — разговаривала я с неразумным котенком, прижав мурчащий комочек к груди, в то время как сама нервно мерила шагами прихожую взад — вперед.
Когда в коридоре раздались голоса соседок вопреки предупреждениям Лекса, я попыталась позвать на помощь. Но к моему ужасу все было ровно так, как он и предупреждал.
— Вон, разоралась ненормальная! Поди, снова на улицу захотела! Бедный мальчик, взвалил наркоманку на свои плечи, непросто ему с ней приходится. Но ничего, этот упорный, справится.
Устав орать и долбиться в дверь с повышенной звукоизоляцией я обессиленно сползла по ней на пол.
— Мяу, — пропищала Тучка, потеревшись об мою ногу. — Мяу, — повторил пушистик, намекая, что ночь на дворе и приличным принцессам, запертым в башне, давно полагается спать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Спустя незначительное время я проснулась от того, что кто-то слишком долго не мог открыть дверь, ковыряясь ключом в замочной скважине.
«Неужели нас еще и ограбить решили? Прикончат, как свидетеля. С моим везением и такое вполне возможно», — пролетела шальная мысль, и я ринулась на кухню, дабы подготовиться к встрече с новой опасностью.
Схватившись за нож, тут же вернула его на место. Толку брать, если воспользоваться так и не решусь? Тогда рука потянулась к самой увесистой из сковородок.
