Глава 21
Когда мы вернулись в гостиницу, то Накамура собрался было откланяться, сославшись на большую занятость. Нам же до утра следующего дня предстояло, по его мнению, хорошенько отдохнуть перед тем, как начать выполнение поручение господина Мацунаги. Забавно, как он всегда произносит эту фамилию – с таким почтением и даже придыханием, словно так звали какого-нибудь бога.
Только в планы сопровождающего вмешалась мажорка. Она буквально ухватила японца за рукав пиджака, от чего у того узкие глаза стали широкими, и притянула к себе.
– Ну, уж нет, дружок-пирожок, – с ухмылкой, под которой таилась тщательно скрываемая злость, сказала Максим. – Ты сейчас пойдешь с нами водка пить – земля валяться, заодно расскажешь всё, что знаешь. И про Наоми, и про ее большую и чистую любовь, и заодно про семейные тайны. Пошли-пошли, а то силком заставлю, – пригрозила мажорка.
После таких слов Накамура, изрядно встревоженный поведением гостьи, последовал за нами в отель. Процессия получилась, словно мы его арестовали: впереди я, в середине японец, позади Максим. Ей только винтовки с примкнутым штыком не хватало, чтобы тыкать в спину Накамуры и приговаривать: «Шевели булками!»
Мы прошли в ресторан, который в этот поздний час был почти пуст и скоро собирался закрываться. Но, поскольку в нас узнали постояльцев, разрешили пройти и занять столик. Максим подозвала официанта и по-английски сказала ему, чтобы тот принес бутылку водки, графин апельсинового сока и три рюмки. Накамура всё это выслушал с лицом приговоренного к смерти. Видимо, перспектива пить водку с русскими его так ошарашила, что он стал мысленно прощаться с родственниками и обожаемой корпорацией.
Я же удивился тому, насколько хорошо мажорка говорит по-английски. Мне же раньше казалось, что она только по-русски умеет. Да, у этой девушки много ещё секретов.
Официант быстро вернулся, Максим разлила алкоголь.
– Ну, будем, – сказала краткий тост и опрокинула водку, сглотнув ее махом. После, даже не поморщившись, глубоко вдохнула носом воздух. Вот и вся закуска. Крепка дамочка, ничего не скажешь! Интересно, в каком таком заведении её научили пить по-мужски?
Я последовал за ней и хотел было тоже «воздухом закусить», но поспешно пригубил из бокала с соком. Мажорка бросила на меня насмешливый взгляд. Японец водку пил медленно, морщась, а потом осушил бокал целиком, жадно глотая холодную жидкость, аж кадык на горле бегал вверх-вниз, словно лифт катался. Да, господин хороший, это тебе не сакэ. Я читал, что в ней градусов намного меньше, а пьют тёпленькой. Гадость какая.
– Ну-с, друг любезный, – начала мажорка свой «допрос», – расскажи-ка нам, с чего вдруг Мацунага так любит свою правнучку. У него есть официальный наследник, преемник, президент вашей корпорации Сёдзи. Так нет, ему еще Наоми эта понадобилась. На фига?
– Господин Мацунага очень любит свою семью, для него каждый ее член важен…
– Будешь тут соловьем разливаться, я знаешь, что сделаю с тобой? – угрожающе-насмешливо спросила Максим. Я такой вижу её впервые, потому наблюдаю с большим интересом и помалкиваю.
– Нет, – ответил японец, начав мелко дрожать. Эх, не было у него самураев в предках, сразу видно! Крестьяне, наверное, какие-нибудь. Всю жизнь рис сажали, а тут одному из потомков довелось образование получить да в корпорацию пробиться. Всей деревней его почитают, наверное.
– Я сейчас позвоню твоему боссу, Сёдзи, и скажу, что ты напился до свинячьего визга и лез ко мне с гнусными предложениями, – сказала Максим. Да так уверенно, что даже я начал верить в искренность этих слов. – А вот он, – мажорка мотнула головой в мою сторону, – подтвердит. Кому твой босс поверит? Тебе, фитюлька ты корпоративная, или двум почетным гостям его дедушки?
Накамура сидел белый, как простыня. Губы даже приобрели какой-то фиолетовый оттенок, словно он целый час в холодной воде купался.
– Дело в том, что господин Исида Мацунага… Не очень доверяет своему внуку, господину Сёдзи, – шелестит японец едва слышно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Почему? – удивляюсь я. Ничего себе «не доверяет»! А поручил руководить огромной корпорацией с многомиллиардным оборотом. Кто бы мне так не доверял! Я б озолотился и больше ни дня не работал, а отправился, как мечтаю до сих пор, по миру путешествовать и стать гражданином планеты, без привязки к какой-либо конкретной стране. Мечты, мечты…
– Потому что господин Сёдзи Мацунага… Господа, простите, я не могу. Меня убьют, – вдруг сказал сопровождающий шёпотом.
– Что для японца хуже, Сашок? – вдруг обращается мажорка ко мне. – Позор при жизни или тайная смерть?
– Кажется, позор при жизни намного ужаснее, – отвечаю я. Посмотрим, витает ли в душе Накамуры дух настоящего сына страны восходящего солнца, есть ли в его мировоззрении такие понятия, как гордость и честь. Или современные японцы вообще превратились в беспринципный офисный планктон?
– Пощадите, – говорит сопровождающий умоляющим голосом.
– Да чего ты испугался-то? Мы не собираемся никому рассказывать! Это нам для выполнения задания нужно, дубинушка ты стоеросовая! – говорит мажорка почти ласково. – И если мы всё правильно сделаем, тебе же лучше: станут обсуждать тебя в корпорации, мол, вот идет тот самый Накамура, который помогал двум русским. А я о тебе перед стариком потом слово замолвлю. Он тебя наградит как-нибудь.
– Хорошо, – ликом просветлев, отвечает японец. – Господин Исида не любит своего внука. Вернее, когда тот стал президентом корпорации, он… зазнался. Стал очень роскошно жить, а самое главное – ходить по… проституткам. При том, что у него жена, трое детей. Как с цепи сорвался, – вдруг перешел японец на более «народный» язык. – Тратит на них каждый месяц огромные деньги, и его даже стали подозревать в использовании служебного положения – он, считается, берет средства из бюджета корпорации.
– Фу-ты ну-ты! – усмехнулась мажорка. – Да в России такое везде и всюду. Кого ни сделают большим боссом, так он сразу воровать начинает. Дворцы себе строит, яхты покупает. И наплевать, частная контора или государственная. А уж проститутки – это вообще как чаю с утра выпить. А здесь что, не так?
– Я не могу говорить за всех, но в нашей корпорации Mitsui Industries подобное считается преступлением, – ответил японец с гордостью.
– Ну, так чего старик не вышвырнет внука с поста президента? – спрашиваю я. – Что, как в России, да? Заменить некем?
– У господина Сёдзи контракт. Он был заключен год назад сроком на пять лет. Нужны очень веские обстоятельства, чтобы сместить его с поста, иначе корпорации придется выплатить ему большие деньги, – говорит Накамура.
– Ну и порядки у вас тут, – разводит руками Максим. – В собственном хозяйстве свои же разобраться не могут. Можно подумать, траты на шлюх и воровство из бюджета – не веское основания. Ладно, не наше это дело. При чем тут эта девушка Наоми?
– Господин Исида Мацунага ее очень любит, она для него…
– Знаю-знаю, – перебивает мажорка. – «Свет очей моих», «звезда моего небосклона», «услада на закате жизни». Так? А почему?
– Потому что Наоми – очень одаренная и умная девушка. У нее блистательные аналитические способности. Когда она во время обучения в университете проходила практику в одном из подразделений Mitsui Industries, то сумела повысить эффективность производства в два раза, а в другом подразделении помогла вывести на чистую воду коррумпированного главного финансиста, – ответил Накамура. – А еще, когда она была маленькая, спасла господину Исиде жизнь.
– Как это? – удивляемся мы с мажоркой дуэтом.
– Она была у него дома в гостях, когда господину Исиде стало плохо с сердцем. Он упал в кабинете, а свои лекарства забыл в спальне. Наоми было тогда четыре годика, но она сообразила, что делать. Принесла прадедушке лекарство. Врачи потом сказали – она спасла ему жизнь: срок шел на минуты.
