В наушниках раздавался только надоевший писк аэромаркера. И это продолжалось уже довольно долго, с тех пор, как башня Далласа перепоручила заботу о них Господу Богу.
— Что за черт?! — голос Диксона, инженера по радиосвязи, звучал взволнованно. — Что такое?
— Аэромаркер пищит, — буркнул бортинженер, пытаясь хоть что-нибудь найти на замерших радарах.
— Но он еще и говорит что-то! — за всю практику своей работы в авиации ни у кого из них не было случая, чтобы передачу вели на волне аэромаркера.
Все напряженно стали вслушиваться во взволнованный голос.
Сол Барни стоял в наушниках перед панорамным окном, вглядываясь в черноту ночи, чуть раскрашенную белыми штрихами снега. Он словно видел летающие над аэропортом самолеты., их экипажи, ловящие каждое слово, доносившееся к ним с земли. Темное лицо Сола светилось такой непоколебимой верой в то, что его услышат и это спасет кому-то жизнь, что он сейчас был прекрасен. Все, находящиеся в данный момент в будке, невольно заразились этой верой, и им казалось, что даже метель, прислушиваясь к взволнованному голосу, притихла и присмирела.
«ВНИМАНИЕ! ВСЕМ БОРТАМ В ВОЗДУХЕ! С ВАМИ ГОВОРИТ ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР БАШНИ ДАЛЛАСА. МЕНЯ УПОЛНОМОЧИЛИ ВВЕСТИ ВАС В КУРС СОБЫТИЙ. ПОКА ЭТО ЕДИНСТВЕННЫЙ КАНАЛ, ПО КОТОРОМУ МЫ МОЖЕМ С ВАМИ ГОВОРИТЬ…*
…голос наполнил эфир и прозвучал в кабинах всех лайнеров, находящихся в радиусе сорока миль от башни. Конечно, ничего радостного в этом сообщении не было, но во всяком случае, исчезла та проклятая неизвестность, которая, как известно, хуже любой правды,
— СИТУАЦИЯ СЛЕДУЮЩАЯ: ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО ДВА ЧАСА НАЗАД…
Ричард Торберг, как завороженный, смотрел в иллюминатор на плывущие рядом огни самолетов, не решаясь приблизиться к миссис Маклейн. Господи, ну что же там происходит, в конце концов?! И тут к нему подошел Питер. Он молча взял приятеля за руку и потащил за занавеску буфетной.
— Послушай-ка это, — и протянул ему наушник.
— …ТЕРРОРИСТЫ ЗАХВАТИЛИ ВСЕ СИСТЕМЫ БАШНИ. ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ОТВЕЧАТЬ НА НАШЕЙ СТАРОЙ ЧАСТОТЕ…
Холодная испарина покрыла лоб мгновенно побледневшего Торберга. Господи! Что же с нами будет?! Глаза его широко открылись и засветились огоньками ужаса. Он на минуту растерялся. '
Но Питер уже достал портативный магнитофон и подключил его к рации. Стюардесса попыталась зайти в буферную; но он, со словами «Подождите-ка секундочку», задернул перед ее носом занавеску. Та удивленно пожала плечами и отошла, даже не успев сообразить, что ее выставляют из служебного помещения.
— ПОВТОРЯЮ, НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ГОВОРИТЬ НА НАШЕЙ СТАРОЙ ЧАСТОТЕ.
— Господи, — выдохнул Торберг и прислонился плечом к перегородке.
— СПЕЦИАЛЬНОЕ АРМЕЙСКОЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ, КОТОРОЕ ДОЛЖНО НОРМАЛИЗОВАТЬ ОБСТАНОВКУ, ПРИБЫЛО В АЭРОПОРТ…
— Господи! — еще раз повторил побледневшими губами журналист и опустил наушник.
Холли обернулась. Она видела, КАК они стояли в буфетной и что-то слушали по рации, побледневшие и взволнованные. Ну не музыкой же, в самом деле, отправился этот урод с приятелем наслаждаться в служебное помещение, да еще н выгнав оттуда хозяйку! Нет, что-то происходит… Что-то происходит!… О, господи…
* * *
Нет, что они себе думают, черт возьми! Что он так просто отойдет в сторону и будет спокойно ожидать, пока самолет с Холли, не дай бог, тоже не грохнется на землю? Скоты.
Джон бежал уже знакомым маршрутом, проходя поворот за поворотом, мимо труб, котлов, стоек…
Еще не известно, кто такой этот майор! А то, что он служил вместе со Стюартом, никак не добавляло оптимизма… И что у них были за отношения, тоже не известно….
… Вниз по ступеням…
А как Грант посмотрел на него из лифта, дерьмо собачье! Будто он главнокомандующий, а тут путается под ногами какой-то салага-новобранец…
…еще несколько метров. Вот, уже слышна музыка!
Марвин жевал сэндвич, запивая его кофе из термоса под тихое пение Эллы, как он любовно ее называл. У него было свое хозяйство, и все бури, происходящие наверху, сюда почти не долетали.
«Побудь со мной еще немного…» — тихо и страстно просил голос певицы, и Марвин не возражал.
— Привет, Марвин, — прогремел над ним совсем другой голос.
— Привет, — подземный король повернул голову. Перед ним, в распахнутой куртке, с раскрасневшимся от бега лицом, стоял тот самый парень, что тыкал в него «кольтом». — Что-нибудь интересное, полицейский?
Маклейну очень захотелось схватить его за шиворот и сдернуть со стула, но он сдержал себя. Сдернуть можно, но сложно будет потом получить то, что тебе нужно, тем более, что его действия законными можно назвать с оооочень большой натяжкой.
— Слушай, у меня нет ни минуты. Ты должен помочь мне пройти в комнату совещаний или куда-нибудь поближе к ней. Желательно туда, где стеклянные двери. Ну так как?
Марвин и не подумал встать. Он продолжал сидеть, раскачиваясь на задних ножках стула, и жевать свой сэндвич.
— Черт! — выругался Джон и потянулся к чертежам, которые стояли в углу каморки, свернутые в рулоны.
— Не трогай! Не трогай! — заорал Марвин, мгновенно вскочив и прикрывая свои сокровища грудью. — Ты нарушишь мне всю систему! Я сейчас сам все найду, — он понимал, что этот «крутой» мужик не отступит от своего. Быстрым, каким-то почти изящным движением он запустил руку в стоящую пирамиду и выудил оттуда даже не глядя трубочку. — Так, комната совещаний… — Марвин развернул лист и разложил его на столе. — Это в главном здании.
И тут из-под листа раздался знакомый голос:
— Это полковник Стюарт. У нас все идет по плану. Закончил связь. Все.
Маклейн вздрогнул. Вначале он даже не понял, в чем дело. Откуда здесь Стюарт? Потом, сообразив, быстро сдернул бумагу…
Под чертежом, уютно устроившись на столе, лежала «уоки-токи». Точно такая же, как он взял в аппаратном зале у бандита, но настроенная на ту самую, единственную нужную ему волну!
— Это что такое? — тихо спросил он.
— Я нашел ее под дверью… Она там валялась… Ну и что такого? — Марвин никак не мог понять, чего так разволновался этот чудак. — Что, тебе такая штучка нравится, что ли, очень?
… Нет, он даже не понимал, дуралей, какое сокровище нашел!
А Марвин продолжал болтать:
— Ты, может, дашь мне за него двадцать долларов? Отдаю по дешевке.
— Нет, я дам тебе гораздо больше, — усмехнулся Маклейн, — Я оставлю тебя в живых.
— Так и быть. Договорились, — легко согласился «король», и Джон взял рацию со стола.
* * *
Полковник Стюарт стоял, положив руки на кафедру, и оглядывал свое «войско», словно полководец перед решающей битвой.
Вот они — его парни, оставшиеся в живых.
ГАРРИ КРАУН — довольно несимпатичная обезьяна, но отличный боец, хороший специалист, а главное — верный, преданный ему человек, готовый за Стюарта умереть не задумываясь, если за это хорошо заплатят.
АРТУР БАКЕР — хороший специалист, отличный боец, но темная лошадка…
ДЕННИ МЕЙГЕН — смотрит исподлобья, похоже, осуждает, сопляк…
ТОМ БАЙЕР — этот, пожалуй, может пустить пулю в затылок, если неосторожно повернешься к нему спиной…
Ни в одних глазах не увидел Стюарт дружеского расположения. Ну и хрен с ними! Выполним задачу, а после разберемся.
— Джентльмены! Вечер близится к концу. Неудач, надеюсь, больше не будет, — полковник растянул губы в резиновой улыбке.
— Приступаем к выполнению главной задачи. — Полковник, самолет генерала на связи! — крикнул Гарри. — Отлично, — Стюарт направился к рации, потом, что-То вспомнив, подошел к телефону…
— Внимание, башня Далласа! — прогремел в динамике суровый голос, и все, кто находился в будке, настороженно вскинули головы — что еще несет им новое сообщение? — Не пытайтесь, я повторяю, не пытайтесь приземлить самолеты. Помните, мы контролируем каждый Ваш шаг.
— Что будем делать? — тревожно спросил Сол Барни у Дрюдо, который ссутулившись стоял у окна.
— Повиноваться, — ответил Дрюдо, и его плечи опустились еще ниже. Казалось, на них взвалили неподъемную ношу.
Лайл Подор страшно устал. И это же надо, чтобы в свой самый последний рейс вляпаться в снежную бурю. Нет, конечно, пока они летели над всем этим белым дерьмом, было еще ничего, хотя сам по себе перелет довольно утомителен* Но тут, спустившись пониже, самолет попал в настоящую болтанку. Его трясло, словно в конвульсиях. Нет, это здорово, что с завтрашнего дня он будет расхаживать в шлепанцах, и плевать на все эти погоды, метеоусловия, хреновия…
— Башня Далласа вызывает борт ФМ-1, — ожила вдруг рация.
Лайл усмехнулся. Значит, они уже вошли в сорокамильную зону.
— «Фоустрот», мы вас слышим, — ответил командир корабля и подмигнул второму пилоту — скоро конец этой болтанке. — Говорит ФМ-1.
