поднялся с дивана, поплелся к двери, чтобы прогнать бесконечных просителей, жителей Аты или Города Гор, искавших врача, от которых он уже смертельно устал. Он открыл – на пороге стояла незнакомая женщина. Она назвалась Урсулой.
Урсула слишком походила на мужчину и тому подтверждением были широкие плечи и чрезмерно высокий рост. У корней волосы были иссиня-черными, но на уровне висков пряди резко переходили в белый, зачесанные назад и стянутые в тугой хвост. Ее правую щеку рассекал грубый шрам, который и без того безобразное лицо делал еще более непривлекательным. Возможно, некоторые мужчины и нашли бы в этом образе какую-то своеобразную изюминку, но не Марк Кассель. Ему предпочитались миловидные черты лица, типичная красота которых была признана и боготворима большинством. А взгляд Урсулы, он был холодным и твердым, в нем читалась сила, в придачу далеко не женская. И Урсула, одарив этим взглядом Марка, бесцеремонно проследовала в дом. Подойдя к столу, она положила туда ящик, коробку размером с две ладони.
– Говорят, ты можешь найти что угодно. Это правда?
Марк все это время специально молчавший, мерил Урсулу взглядом, и делал это с выразительной надменностью, ведь его с самого начала разозлила ее самоуверенность, которую Марку подсознательно хотелось уничтожить. К его удивлению, Урсулу не впечатлил легший на нее тяжелый взгляд, и это точно повергло бы Марка в досаду, если бы не подзадорило идти напролом. Это была его характерная особенность в любой жизненной ситуации.
– Не вижу, ради чего напрягаться, – безразлично протянул он, но пристально сощурил глаза, бросив этим жестом вызов.
– Я знаю, что твоя сестра больна, – решительно заявила Урсула. – Я могу ее вылечить, и она будет жить.
От внезапного удивления Марк повел бровью вверх, но, мысли резко перекинулись на другое, и Марк ухмыльнулся. Пока что для него было важнее то, что ему удалось доказать свое превосходство, вынудить незваную гостью делать то, что было нужно ему самому.
– Откуда ты знаешь о моей сестре? – с важностью в голосе спросил он.
Урсула продемонстрировала ему ответный вызов во взгляде. На вопрос Марка она словно не обратила внимания. У нее через плечо висела кожаная сумка, и, запустив в нее ладонь, она одним движением извлекала оттуда ампулу, потом поставила ее на стол, рядом с той коробочкой-ящиком.
Ампула показалась Марку знакомой настолько, насколько он мог разглядеть ее издалека и при тусклом освещении. Он уже видел подобный штамп.
– Из Северного Аркада? – спросил он, внутренне ощутив преднамеренное разочарование, хотя в сердце еще не успела зародиться даже надежда.
В Северном Аркаде не было ничего, что могло бы вылечить Реджи, он все там уже перевернул верх дном. Он вернулся оттуда совсем недавно, с месяц назад.
– Из Большой Медведицы, – так же важно ответила Урсула.
Марк закашлял, будто поперхнувшись, и этот кашель плавно перерос в смех. Из Большой Медведицы, которой не существует. Он знал, что в Аркаде живет некое подобие «Бога» и что там проходят какие-то странные службы и поклонения, но с гражданским сопротивлением это ничего общего не имело. Тем не менее, он давно хватался за любую возможность, а перед ним сейчас стояло лекарство, которое, еще не было им испробовано.
– В таком случае, конечно, идем за мной, – сказал он, даже не пытаясь скрыть издевательской усмешки.
Оказавшись в комнате девочки, Урсула передала Марку ампулу. Марк наполнил шприц. Пришлось ждать. Хватило одного укола, чтобы лицо Реджи за каких-то пятнадцать минут превратилось из бледного в оливковое, немного отступила боль.
Марк, сдвинув черные брови, задумчиво и неотрывно теперь смотрел на сестру.
– Приемник, – повелительным тоном обратилась к нему Урсула, – тот, что на столе. Он сломан. Найдешь такой же рабочий.
Тут Урсула развернулась и собралась уходить. Марк вдруг очнулся, наконец, оторвавшись от Реджи. Он окликнул Урсулу:
– Эй, ты оставила мне лекарство?
– Нет, – бросила через плечо она.
– Что значит нет? – возмутился он.
Он уже начал подниматься, но Реджи вцепилась в его руку своими тонкими пальцами. Сегодня был такой вечер, когда в собственном доме Марк оказался совсем не хозяином, а гостем.
– Я потерплю, ничего страшного, – продолжила Реджи. – Главное, что потом я буду здорова.
Марк посмотрел на нее косо, а потом все взвесил. Погнаться за Урсулой – значит испортить дело. А Реджи терпела так долго, что потерпит еще пару недель. Ничего в этом страшного нет. К тому же Марк очень старался, а поэтому к исходу недели уже знал: его цель – это Артур Дюваль, и что непонятный приёмник – его изобретение.
Последний раз Марк видел Еву Гордон, наверное, с месяц назад, не меньше, до своего отъезда в Аркад – она заходила к Реджи, как только он вернулся из Аркада, и как вовремя сейчас ее белая головушка показалась в его темной кухне. Ева Гордон явилась к нему с просьбой, и они договорились: услуга за услугу. Честнее сделки Марк, похоже, еще никогда в жизни не совершал, о чем, кстати потом пожалел: нужно было лучше попробовать как-нибудь Гордон обмануть. Слишком много времени он потратил на поездку в Город Гор. Несмотря на то, что у Милы Халецкой оказалось простое отравление, домой Марк все равно приехал не скоро. У них там вдруг умер Игорь Горский, и пришлось пичкать Гордон успокоительным. Приплелся Дюваль и вынудил ей помочь, и в ответ сам пообещал, что поможет Марку с делом, но только через пару дней, потому что сейчас, мол, похороны и нужно побыть с Евой. Марк плевать на все хотел и уже на следующий день стал донимать Еву, когда увидел ее на рынке, ведь Реджи сделалось вдруг совсем худо, хотя в последние дни она и держалась молодцом. А потом была сцена на пустыре – откуда-то взялся понтарексийский самолет. И жизнь становилась бы такой интересной, если бы не была столь печальной.
Борьба Марка все же не оказалась напрасной: в конце концов, приемник оказался починенным, и теперь лежал на столе у Касселя рядом с жестяной банкой, служившей пепельницей, в которую опускалась уже пятая, выкуренная за полчаса сигарета. Марк редко бывал так взволнован, чтобы у него не получалось сдерживать нервов, но сегодняшним вечером, когда его терзало ожидание, он беспрерывно барабанил пальцами по столешнице. Пока он сидел за столом, из комнаты Реджи доносились тихие стоны. Марк время от времени заходил туда, и был благодарен сестре за то, что она его каждый раз выгоняла, потому что просто не знал как это делать: утешать людей.
Часы показывали полночь и Марк, давно чувствовал, что освободился от обязанности навещать сестру,
