Макс вышел из мастерской и огляделся в поисках ближайшей оружейной лавки. Кроме рожков ему бы не помешала дополнительная обойма для пистолета, да и патронов у него всего четыре.
Он всегда рассматривал пистолет как оружие последнего шанса, наравне с ножом, и его собственный пистолет, лёгкий компактный «Скиф», спас жизнь своему хозяину всего лишь однажды — но и этим более чем окупил затраты на свою покупку и ношение в течение шести с лишним лет. Как считал сам Макс, лучше носить пистолет всю жизнь, и он ни разу не пригодится, чем умереть оттого, что ты в один не очень прекрасный день поленился взять его с собой.
Конечно, пистолеты под старый девятимиллиметровый патрон не бог весть что, но на коротких расстояниях с этим оружием нужно считаться и людям, и волкарям, и прочим хищникам.
Он прошёлся вдоль прилавков, за которыми, несмотря на довольно поздний час, всё ещё сидели торговцы. Ведь сталкеры нередко попадают в город и ночью, имея за душой мизер патронов, которыми трудно оплатить ночлег и ужин, и немало ценного хабара. Многие из них, к тому же, заглянув в глаза смерти, спешат не только и не столько отдохнуть, сколько сначала как следует выпить. Ясное дело, те торговцы, которые дежурят на рынке по ночам, могут рассчитывать купить ценное имущество по более низким ценам — и соответственно, получить немного большую прибыль при перепродаже.
Макс миновал несколько прилавков с разложенными ружьями, охотничьими винтовками и автоматами, пока наконец заметил гораздо более скромный раскладной стол с разложенными на нём пистолетами. Хозяин товара дремлет, свесив голову на грудь — у него навряд ли часто бывают покупатели.
— Просыпайся, добрый человек.
— А? Что? — встрепенулся продавец, немолодой человек без двух пальцев на левой руке.
— Патроны нужны. И магазин для «Скифа». Есть такой?
Для пущей уверенности Макс показал ему свой пистолет.
— Хорошая машинка, — одобрил тот, — но не очень серьёзная как для профессионала. Я таких уже лет пять не видел, и обоймы запасной нету к нему. Я могу тебе предложить пару стволов посолидней — например, «Бердыш» с кобурой-прикладом, считай, тот же «Стечкин», но поновее да понадёжней…
— Нет, спасибо, мне не нужны такие. Для меня пистолет — оружие последнего шанса. Когда автомат заклинит или перезарядиться не успеваю. Ладно, нет обоймы значит нет. Патронов тогда с десяток куплю.
— Погоди-ка… Последний шанс, говоришь… — продавец полез под прилавок и вытащил что-то, замотанное в промасленную тряпку, — вот, взгляни. С этой вещью твой последний шанс будет гораздо более веским. «Таурус» триста пятьдесят седьмого калибра, шестьсот пятая модель.
— Револьвер? — удивился Макс.
— Да, редкая вещь, прямиком из солнечной Бразилии, так сказать. Патронов под него не достать, но у меня есть немного, ровно дюжина. По правде, давно у меня лежит, всё покупателя не найду. Кто часто использует пистолеты — не покупает из-за редкого патрона, да и внешний видок слегка непрезентабелен — тут и там ржавчина была, но я её вытравил. А внутри он просто в отличном состоянии. И главное — патрон очень мощный, хоть человека в бронежилете, хоть волкаря — с одного попадания укладывает.
Макс с сомнением повертел оружие в руках. Конечно, убойная мощь подкупала, но откуда ему знать, каково качество патронов? И ёмкость барабана — всего пять патронов, маловато, как ни крути. Более того, он никогда не держал в руках ничего подобного, а незнакомое оружие в экстремальных ситуациях может погубить, а не спасти. Да и патронов маловато — пострелять немного, чтобы приноровиться, не выйдет.
Он поделился своими сомнениями с продавцом.
— Давай так. Ты купишь его и десять патронов — как раз полный барабан и полная перезарядка. А оставшиеся два вот тут в тире стрельни. И проверка на качество, и поймёшь, как эта пушка себя ведёт. Хоть один из двух патронов даст осечку — заберу товар обратно. И самое главное, — торговец выложил свой последний козырь, — он абсолютно надёжен. Если у тебя пистолет даст осечку или заклинит — ты можешь из-за этого умереть. Более того — если, не дай бог, у тебя одна рука ранена при этом — тебе точно крышка. А револьверы тем и хороши — там нечему клинить. И даже если патрон даёт осечку — ты всё равно можешь произвести следующий выстрел, просто нажав на спуск снова. Как по мне, эта вещь просто превосходна на роль последнего шанса.
В конце концов, они сговорились на ста патронах, и торговец забирал себе старый пистолет Макса впридачу.
Позади торгового ряда находился импровизированный тир — железобетонная плита, на которой все покупатели могли опробовать своё новое оружие. Наёмник выбрал из двенадцати патронов два случайных и вложил их в барабан. Револьвер дважды гулко грохнул, вогнав пули глубоко в бетон. Отдача оказалась куда сильней, чем у «скифа», но, при определённом везении, такое оружие навряд ли потребует второго выстрела, а тупоносая форма пули значительно уменьшает шанс рикошета. Что ж, продавец прав: непрактичный для повседневного использования в качестве основного ствола, «таурус» подходил на роль оружия последнего шанса как ни один другой.
Макс зарядил револьвер и спрятал в карман, где раньше лежал «скиф», запасные патроны положил в нагрудный карман. Ещё пару рожков прикупить и найти немного эрзац сыворотки — и он будет готов к последнему в своей жизни контракту.
* * *
Ольга, лёжа в тёплом пуховом спальнике, который они с Пустынником нашли буквально два дня назад в полузасыпанном обломками магазине, задумчиво глядела в потолок, пока тот возился на кухне с кофе.
— Слушай, а ты никогда не задумывался, каким было твоё настоящее имя?
— Нет. Честно говоря, мне даже кажется, что у меня его вообще никогда и не было.
— А давай придумаем тебе какое-нибудь имя? А то Пустынник да Пустынник — ведь это всё-таки прозвище, его даже в уменьшительной форме не выговорить.
— Давай попробуем.
Ольга на секунду задумалась, потом сказала:
— Ну тогда, как тебе нравится имя, ну, скажем, Кирилл?
— Нормально.
— Или, может быть, Артур?
— Хорошо, пусть будет Артур.
— Ну что такое?! — возмутилась Ольга, — тебе ведь совершенно всё равно, не так ли?! Всё-таки имя тебе выбираем, а не что съесть на завтрак!
Пустынник появился в комнате, неся две чашки с горячим кофе, и протянул одну ей, сел рядом и сделал небольшой глоток из второй.
— Мне кажется, — сказал он мягко, — что для меня не очень важно, как ты станешь меня называть. Придумай имя, какое тебе нравится. А другие люди всё равно будут звать меня Пустынником и дальше.
Ольга, глотнув горячего напитка, протянула руку и коснулась маленького красного камешка с белыми прожилками, висящего на тонком ремешке на шее сталкера:
— Все хотела спросить… Что это?
— Подарок на память.
— Такой блестящий, красивый… Похоже на женское украшение.
Пустынник кивнул:
— Это подарила мне женщина. Жена моего… знакомого. Мы очень давно расстались, лет восемь назад, и до недавнего времени это были два единственных человека на всем белом свете, которых я мог бы назвать друзьями.
— Ага, ведь теперь у тебя есть я.
На некоторое время в комнате воцарилась тишина, только за окнами выл ветер.
Пустынник допил свой кофе раньше, поставил чашку на стол и погасил камин, затем вернулся и начал стаскивать свитер. Ольга тоже допила свой напиток и теперь просто лежала на спине, прикрыв глаза.
— Я думаю, Артур тебе очень даже подходит, — сказала она негромко.
— Хорошо, — согласился Пустынник, забираясь в спальник.
Ольга прижалась к нему и ощутила ласковое прикосновение его рук.
— Артур, — прошептала она тихо, а затем поцеловала. Артур ответил, и они принялись ласкать друг друга, всё больше распаляясь, под заунывное пение вьюги ядерной зимы.
Глава 6. Шаг в никуда
Фонари на улицах зажглись ещё затемно. На улицах царила тьма кромешная, но многие люди уже спешили на работу. В основном, это были работники теплиц — теплотехники, агрономы, электрики. Теплица в мире вечного холода — последний бастион жизни в ледяной пустыне, как сказал бы поэт, в каком-то смысле, одно из главных полей сражения человека и вечной стужи.
Из теплиц обратно, ёжась на сорокаградусном морозе, шла ночная смена, отстоявшая свою нелёгкую вахту. Прошла под самым окном нестройная группа людей с оружием — охранники спешат на утреннюю смену караула.
Максу плохо спалось этой ночью. Кошмар, всё тот же кошмар, что и весь последний год: алчущий с лицом брата и автомат с намертво заклинившим спуском.
Наёмник отвинтил крышку фляги и выпил последний глоток спирта, достал из рюкзака галету и закусил. Сегодня он отправится в дальний путь, чтобы встретиться со своим кошмаром наяву. Протянул руку, чтобы начать укладывать вещи, и внезапно его скрутило.
