— О, Эдвард, фи! — Сестра игриво бьет его веером. — Не обращайте внимания, миссис Марсден, он неисправимый повеса. Кроме того, на следующей неделе его полк выдвигается в Ноттингем, и мы лишимся его общества. Ах, миссис Марсден, как прелестно наши юные леди ладят друг с другом! Подумать только, лорд Шаддерли… Что ж, должна сказать, Амелия очень нежна и женственна и в огромном долгу перед ним. И перед вами, конечно, тоже.
— Увы, не могу с вами согласиться — Амелия талантлива от природы, я тут ни при чем.
То, как миссис Уилтон одной тирадой убивает всякий интерес, который я могла бы испытывать к ее брату, вызывает у меня восхищение. Меня не только поставили в известность, что этот джентльмен в округе надолго не задержится, но еще и намекнули, что его ухаживания не стоит принимать всерьез. Чтобы досадить ей, я добавляю со вздохом:
— Как приятно среди моряков повстречать офицера в кавалерийской форме.
Она со щелчком захлопывает веер, но в этот момент нас приглашают к столу. Это очень неофициальное мероприятие, и потому все рассаживаются, кто куда хочет. Я оказываюсь рядом с капитаном Дином. Напротив меня сидит Гарри и увлеченно беседует с соседями о пивоварении.
Капитан Дин смотрит на меня из-под полуопущенных век и сладко улыбается улыбкой мужчины, который мнит себя Божьим даром для женщин.
— Вы очень интересная особа, миссис Марсден, — говорит он. — Оранжерейный цветок, завезенный в деревню.
— Ах, сэр! — Я напускаю на себя кокетливый вид и бью его ложкой по костяшкам пальцев — чуть сильнее, чем следовало бы в порядке игры. — Передайте мне, пожалуйста, вон тот пирог.
Тяжело дыша, капая соусом на скатерть, он передает мне кусок пирога, и делает это как-то двусмысленно, словно пирог вдруг стал предметом плотского интереса и я к нему вожделею.
— По душе ли вам военная жизнь, сэр? — интересуюсь я, щедро накладывая ему в тарелку морковь. — Моркови, Бишоп? — спрашиваю я у Гарри, который смотрит на меня с неодобрением.
Капитан Дин ерзает на стуле и краснеет:
— Мне еще только предстоит вступить в полк, мэм.
— Значит, вы еще не настоящий солдат, а вроде как куколка солдата?
Гарри Бишоп шлепает мне на тарелку большой кусок ростбифа. Горе-вояка обдумывает мои слова. Видимо, ему не по себе при мысли о том, что в ближайшем будущем он станет солдатом-бабочкой.
— Вы любите прогулки, миссии с Марсден?
Естественно, мы с Амелией подолгу бродим по лужам. Она читает облакам Шекспира на память, а я спасаю подол платья от грязи. Но я-то понимаю, куда клонит капитан. Вне всяких сомнений, ему уже видятся густые заросли, поросшие травой берега, уединенные уголки — и я, потерявшая голову от его чар и потому готовая на все. Но что ему ответить? Благовоспитанные леди любят гулять. Я благовоспитанная леди, значит…
— О да, очень, но…
— Лорд Шад не желает, чтобы женщины, за которых он несет ответственность, выходили из дому, пока не будет пойман великий норфолкский рогатый зверь, — встревает в разговор Гарри.
— Великий норфолкский рогатый зверь? — Капитан смотрит на него с изумлением, равно как и я, хотя меня удивляет больше, с чего это вдруг Гарри вздумал мне помогать. — А что это за зверь?
— О, огромный зверь, — сообщаю я. — С гигантскими зубами и когтями. Размером со слона. А еще у него рога, как вы, наверное, уже поняли.
— Миссис Марсден преувеличивает, он размером с небольшую корову, — поправляет меня Гарри. — За последний месяц он задрал дюжину овец.
Те, кто услышал наш разговор, подхватывают тему. Кто-то выдвигает версию, что чудище это привезено из Америки, сбежало из частного зверинца, другие предполагают, что оно охотилось на болотах от начала времен. Я, завороженная, наблюдаю за тем, как вяжется сложное кружево беседы, тема обрастает деталями и красками и в конце концов достигает ушей лорда Шада — тот смеется и заявляет, что это все полнейшая чушь.
Ужин продолжается. Сбоку от меня — любвеобильный капитан, напротив — внимательный Гарри, и я чувствую себя не в своей тарелке. Я искренне радуюсь, когда хозяйка поднимается, и вслед за ней под грохот отодвигаемых стульев встают все остальные. Дамы развязывают шали, разворачивают веера, и джентльмены, Кланяясь, провожают нас из комнаты. Из всех присутствующих леди я одна, наверное, имею представление о том, чем мужчины будут заниматься дальше. Портвейн, табак и острые шуточки — это настоящий мужской ритуал.
Когда мы выходим из столовой, хозяйка сообщает, что в ее доме дамы могут воспользоваться туалетом. Она розовеет от гордости, расхваливая это нововведение. Миссис Уилтон сокрушается, что теперь слуги обленятся, но миссис Карстэрз заверяет ее, что в спальнях по-прежнему пользуются ночными вазами. Удовлетворившись тем, что социальный порядок соблюден, мы переходим в гостиную и располагаемся на диванах и стульях. Смешливая миссис Уилтон что-то делает с волосами Амелии. Я восхищаюсь фортепьяно, которое, по признанию миссис Карстэрз, купили почти одновременно с унитазом.
— Вы в Лондоне посещали много концертов? — интересуется миссис Уилтон. Очередной ход в ее игре — ее брат уделял за столом мне столько внимания, что ей теперь просто необходимо выяснить обо мне что-нибудь еще.
— Все, какие могла, мэм, — уклончиво отвечаю я.
— Ах, Лондон… — вздыхает миссис Карстэрз. — Сама я никогда не заезжала дальше Норвича. Я так вам завидую, миссис Марсден. Но прошу вас, скажите, как поживают Шарлотта и малышка? Я ужасно по ней соскучилась. Мы ведь крестные Гарриет и мальчиков.
Я знаю, что нормальная благородная леди провела бы в постели еще недельку-другую, а не валялась бы, счастливая, на диване с детьми, полуодетая, вся выпачканная молоком, и не спускалась бы в кухню, чтобы поучаствовать в приготовлении клубничного джема. Я заверяю миссис Карстэрз, что с ними все хорошо.
— Я так полагаю, это платье от лондонской портнихи, миссис Марсден, — вклинивается в наш разговор миссис Уилтон. — Весьма элегантное. У кого вы прежде служили?
Она заметила, что женщина моего положения навряд ли сможет позволить себе такое дорогое платье. У меня темнеет в глазах. Разумеется, у меня заготовлена вымышленная история моей жизни, но какая, однако, наглость, — спрашивать меня, где я прежде служила! Как будто она раздумывает, стоит ли нанять меня горничной или все-таки нет. У меня дыхание перехватывает от возмущения, и выдуманная история куда-то улетучивается. Миссис Карстэрз, прижимая к груди нотную тетрадь, переводит обеспокоенный взгляд с миссис Уилтон на меня и обратно.
Появление джентльменов освобождает меня от необходимости отвечать. Во главе них капитан Карстэрз и лорд Шад, увлеченные разговором друг с другом. Как и остальные дамы, миссис Уилтон переключает внимание на мужчин. Комната наполняется смехом, добродушными шутками и густым ароматом виски. Миссис Карстэрз, которая вклинилась между мной и миссис Уилтон, посылает мне улыбку и принимается разливать чай, поданный одним из лакеев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
