Мэдселин подошла к Изабелле и вытерла пот с лица. Серые круги под глазами беременной превратились в темные пятна, а губы казались такими же бескровными, как и лицо.
Мэдселин вздохнула и посмотрела на Агнессу. «Она сделала все, что могла! Судьба Изабеллы теперь в руках Господа. Сколько женщин проходят через такие муки, чтобы выносить своих младенцев! Вот и жена мельника, которая частенько поколачивала своих шестерых детишек. Разве ей не пришлось испытать подобные страдания на прошлое Рождество?» Мэдселин снова с жалостью посмотрела на распростертое неподвижное тело Изабеллы, а потом перевела взгляд на Агнессу.
— Неужели никто не в силах ей помочь? — тихо проговорила она. Одна из стоявших рядом женщин перевела ее вопрос Агнессе. Та почмокала беззубыми деснами, а потом медленно кивнула головой и надтреснутым голосом проскрежетала несколько слов, не сводя глаз со спящей Изабеллы.
— Она говорит, что есть одна женщина, не из здешних мест. Леди де Вайлан ее недолюбливает, но Агнесса уверена, что только ее умение может спасти леди и ребенка.
— А где живет эта женщина? — быстро спросила Мэдселин. — Вы можете отвести меня к ней?
Переговорив немного со старухой, служанка Изабеллы с мрачным видом повернулась к Мэдселин.
— Эту женщину зовут Бронвен. Она живет к северу отсюда, недалеко от крепости Орвелла.
Агнесса и Мэдселин какой-то миг не сводили друг с друга глаз, а затем вновь посмотрели на Изабеллу.
— Посмотрим, что я смогу сделать.
— Но, миледи… — Служанка Изабеллы схватила Мэдселин за руку. — Вы не можете туда поехать…
Мэдселин рывком высвободила руку.
— Я готова на все, лишь бы спасти две эти жизни. — Бросив последний взгляд на Изабеллу, Мэдселин вышла из комнаты.
Эдвин уехал с дозорными, и его ждали не ранее чем через два дня. Он получил сообщение о какой-то странной возне на севере и отправился туда, чтобы все разузнать на месте. У Мэдселин не было времени отправлять к нему гонца с запиской: дело не терпело отлагательства. На время отсутствия Эдвина руководство крепостью было возложено на двоих: Антуан командовал нормандскими воинами, а Ульф — английскими. Мэдселин прекрасно понимала, что единственным человеком, способным ей помочь, был Ульф.
В церкви царил страшный холод, однако аромат горевших свечей и ладана согревал душу. Отец Падрэг стоял на коленях перед крошечным алтарем, склонив голову в молитве. Почувствовав, что он не один, священник обернулся.
— Доброе утро, леди Мэдселин! Теперь редко можно увидеть такое благочестие!
— Мне жаль вас разочаровывать, святой отец, но я пришла к вам за советом. Леди де Вайлан очень плоха, и Агнесса не надеется, что она выживет. Помочь может некая женщина по имени Бронвен, живущая к северу отсюда.
— Да, я слышал о ней, — неуверенно произнес священник. — Все восхищаются ее мастерством.
Но тут его доброе лицо помрачнело, и Мэдселин на миг заколебалась.
— Но вам она не нравится?
Отец Падрэг глубоко вздохнул и сцепил руки за спиной. Он долго смотрел на Мэдселин, а потом перевел взгляд на деревянный крест.
— Она не верует, — резко сказал он. — Но могу сказать, что страсть к золоту заставит ее отнестись к этому делу со всем вниманием.
От такой оценки Мэдселин широко раскрыла глаза.
— Не верует? — тупо повторила она. — Так вот почему служанка Изабеллы так настроена против нее?
Священник кивнул.
— Да, именно поэтому, не сомневайтесь. Однако милостивый Бог послал эту женщину на землю не случайно, и я не буду стоять на вашем пути, если вы считаете, что она способна спасти леди де Вайлан.
Мэдселин кивнула. «Придется рискнуть».
— Эдвин уехал с дозорными, и мне понадобится сопровождение, чтобы привезти женщину. Кажется, Ульфу я пришлась не по нраву, вот я и пришла к вам просить… помочь мне убедить его.
Священник холодно улыбнулся.
— Вам не надо убеждать его, если речь идет о помощи леди Изабелле. Однако пойдемте. Я объяснюсь за вас.
В воздухе пахло дождем. Старательно обходя лужи, они подошли к дому Ульфа. Самый большой из всех, он горделиво стоял в центре деревни. Тоненький дымок вился из отверстия в соломенной крыше. Стукнув в дверь, отец Падрэг вошел внутрь, в полумрак. Мэдселин с опаской последовала за ним.
Ульф сидел перед ярким огнем очага и сосредоточенно строгал деревянный брусок. Возле его ног в ожидании наконечников и оперения лежала груда обструганных заготовок стрел. Два юных сына Изабеллы, Шарль и Бенедикт, сидели рядышком и с жадным любопытством смотрели на него. Ульф явно был для них героем.
Хозяин дома бросил взгляд на гостей, а потом снова принялся рассматривать палку, что держал в руках. Стены просторной комнаты с красивыми резными стропилами и большим столом украшали зловещего вида копья и обтянутые кожей щиты. Несмотря на тепло, исходившее от очага, Мэдселин невольно содрогнулась.
Между мужчинами завязалась короткая беседа, в течение которой Мэдселин по выражению их лиц пыталась понять, о чем они говорят. Особенно ее раздражало то, что Ульф то и дело бормотал себе что-то в бороду. Голубые глаза Ульфа то останавливались на Мэдселин, то опускались вниз и смотрели на нож. В какой-то момент он медленно покачал головой и со злостью плюнул на тростниковый пол. «Похоже, репутация Бронвен хорошо всем известна».
Наконец после нескольких грубых восклицаний Ульф вытер нож о свои толстые штаны и аккуратно сунул его в ножны, висевшие на поясе. Медленно поднявшись, он повернулся к Мэдселин и, кивнув, пробормотал несколько слов, прозвучавших как согласие.
Мэдселин удалось даже скупо улыбнуться. Она посмотрела на священника.
— Он поможет? — с надеждой спросила она.
— Будем надеяться, да! Нам с ним будет вполне безопасно.
— Нам? — нахмурилась Мэдселин. «При таком положении дел окажется, что больше людей слоняется по округе, чем сидит в крепости».
— Да. Уж не думаете ли вы, что я позволю молодой невинной девушке разъезжать по дорогам нашего края без духовной поддержки? И, кроме того, возможно, понадобится убедить. Бронвен чем-то большим, нежели горсткой золота.
— О, я понимаю. — Она не вполне была уверена, что и вправду все понимает, но мысль о том, что отец Падрэг будет рядом, принесла ей некоторое облегчение. — Очень хорошо. Сколько времени нам понадобится, чтобы выехать?
Через минуту-другую, наспех обсудив вопрос, Ульф заявил, что сможет снарядить своих людей раньше, чем догорит свеча. Мэдселин согласно кивнула и заспешила в крепость.
Они скакали по тропинке вдоль берега, и Мэдселин придерживала рукой капюшон, пытаясь защититься от холодного морского ветра с дождем. Копыта лошадей глубоко увязали в грязи, но путники стоически пробирались все дальше и дальше на север. За дальним лесом возвышались высоченные холмы, горделивые вершины которых постоянно прятались под снеговой шапкой.
