— Молодец, Раг, — похвалил я кузнеца, когда он опустил полотно в воду для остывания. Гвоздей или шурупов у меня не было, чтобы держать черенок в тулейке. Но проблема решалась тугим насаживанием черенка, со временем будут и гвозди.
— Раг, еще одну надо сделать такую.
Кузнец лишь скривился на мои слова, по-прежнему считая, я просто зря перевожу драгоценное железо. На кирку и лопату черенок насаживал сам. Немного стесав конец черенка, выбрав по диаметру толще, начал насаживать, постукивая другим концом об землю. На кирку черенок был всего метровый и сел идеально. Когда, насадив черенок на лопатку, я одним усилием загнал штык в землю, глаза Хада округлились от удивления. Ничего, дайте мне время и железо, я вам такие инструменты сварганю, что мало не покажется.
Вернулся Зик, в сумке из шкуры болтались разные куски пород, но похожего на железо не было.
— Макс Са, — красных камней не нашел, — паренек был расстроен. Двое его подчиненных также стояли, понурив головы.
— Ничего, Зик. Завтра начнем рыть шахту, будут у нас красные камни, — обнадежил своего геолога. Немного повеселев, геологи ушли.
Лопату и кирку решил оставить во дворце. Уходя, крикнул Раму, чтобы вторую лопату принес ко мне во дворец. Возле дворца стояли Лар и Раг, переминаясь с ноги на ногу и посматривая в мою сторону.
— Лар, Раг, что случилось? — спросил я у парней. Они переглянулись, и Раг, как родич, будучи посмелее, сказал:
— Бер убил свою женщину ночью.
Бер был охотником из племени Уна, невысокий, но довольно широкоплечий, ничем не выделялся среди других охотников.
— Почему убил?
— Его женщина хотела уйти к Муа, но Бер ударил ее камнем и убил.
— Где Бер? — грозно спрашиваю у ребят.
— На охоте, — это отвечает Лар.—Он ушел вместе с Дао, Зеном и Руа.
— Как вернется, схватите и приведите его ко мне, а теперь идите. Лар, — останавливаю я охотника, — отбери вместе с Хадом две руки людей, завтра мы будем копать шахту. Мне нужны сильные и крепкие парни.
— Хорошо, Макс Са, — охотник уходит вслед за Рагом.
Не успел написать свое «правило десяти», как придется использовать его по назначению. Это первое убийство на моей памяти внутри племени. А значит придется преподать урок соплеменникам.
Пока возился с Нел и Михой, пришло время пообедать. После обеда только прилег вздремнуть, как во дворец ворвался возбужденный Раг.
— Макс Са, Макс Са, охотники вернулись и принесли шкуру Раха.
Рах, я вспоминал, кто это такой. Рох — это лев. Рах — другая красивая кошка, как мне еще в старой бухте объясняли Луома.
На улице слышались возбужденные голоса, рядом с дворцом собирался народ, чтобы поприветствовать удачливых охотников. Дао, Зен, Руа и Бер стояли в десяти метрах от входа, у их ног лежала роскошная полосатая шкура тигра. Шкура переливалась на солнце и притягивала взгляд. Голову тигра Бер держал в руках. Когда я вышел, Бер, смущаясь и коверкая слова, произнес:
— Великий Дух Макс Са, я убил самого сильного зверя, чтобы его сила и выносливость перешла к тебе.
С этими словами охотник стал на колени, протягивая мне трофей.
— Лар, Раг, свяжите его, — приказал я своим.
Оба подскочили к охотнику и, сбив с ног, связали ему руки под недовольный ропоток толпы, собравшейся у дворца. Я обвел их взглядом, и шум моментально прекратился. Так как уже все вполне сносно понимали русский язык, начал говорить, повысив голос:
— Бер хороший охотник, но он плохой Рус. Вчера Бер убил свою женщину, ударив камнем по голове. Убил, потому что она хотела другого мужчину.
Я замолчал, стояла мертвая тишина, слышен был только шелест листьев пальмы на слабом ветерке.
— Русы! В вашей жизни появится новое слово, и слово это — закон! Запомните это слово. Рус не может убить Руса. Тот, кто убьет Руса, будет убит. Это запрет! Запомните, это говорю вам я, Великий Дух, прилетевший с Неба, великий Дух Макс Са Дарб! Есть здесь человек, кто ел то же молоко, что и женщина Бера?
На мой вопрос вперед вышел мужчина примерно тридцати лет, высокий, с рубцом на левой щеке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я, Макс Са. Я ел молоко вместе с Неа, одну руку сезона роста травы раньше.
— Раг, дай копье, — приказал я парню.
Копье бросил брату убитой женщины и торжественно сказал:
— Я разрешаю тебе лишить жизни того, кто лишил жизни Неа.
Мужчина посмотрел на связанного Бера, которого уже подняли с земли. К чести последнего, тот стоял спокойно, не вырываясь и не сопротивляясь.
— Как тебя зовут?— спросил я брата убитой.
— Сул, Макс Са.
— Сул, убей Бера, это говорю я, Макс Са.
Поколебавшись несколько секунд, Сул, коротким и резким движением вогнал копье в грудь Бера. Тот открыл в немом крике рот и рухнул на землю, струйки крови потекли на землю, образуя небольшую лужу.
— Хер, ты здесь?
— Да, Макс Са, — шаман протолкался вперед на мой вопрос.
— Хер, что будет с человеком, если его мертвого съедят рыбы или звери?
— Его душа не возродится, — промямлил шаман.
— Громче, — требую я от шамана.
— Его душа не встретится с предками и никогда не возродится. Он будет служить злым духам, — громко и отчетливо выговаривает шаман.
— Вы все слышали?! —обвожу толпу глазами, люди кивают в ответ и стараются съежится под моим взглядом.
— Дао, Зен, Руа, — возьмите тело этого человека и выкиньте его в море! И если вода его не примет, вы будете выкидывать, пока его не съедят рыбы.
Вот теперь на лицах дикарей написан непередаваемый ужас, даже Хер скукожился, словно после полового акта.
Охотники берут казненного и под контролем Лара несут к морю.
— Можете заниматься делами, через руку дней я вам расскажу остальные законы племени Рус,—на слове «законы», делаю акцент. Смотрю как подавленные и ошарашенные люди расходятся, мне самому тяжело и гадко на душе. Сегодня я казнил, возможно, самого храброго охотника, но закон есть закон. И если я императором хочу стать, то закон будут чтить все. Все без исключения!
Глава 12. Шахта или Ода глупости
Остаток дня провел в хреновом настроении: мне претила мысль об убийстве, но, если сейчас это спустить с рук, я не смогу получить полного и беспрекословного подчинения. Племя казнь восприняло как нечто ужасное и из ряда вон выходящее. Но был один контингент, который молча одобрил мое решение — женщины. Женщины чаще всего становились жертвой внутри племени в каменном веке. Физически слабее мужчин, им приходилось терпеть побои и голод, приступая к еде только после мужчин. Но до убийства все же доходило редко.
Племя испугала не сама казнь, к жизни и смерти здесь относятся философски, считая, что после смерти человек возрождается в новом теле. Но только в случае похорон, с соблюдением ритуала: похороны в земле, на боку, в позе эмбриона. Сверху непременно надо положить плоские камни и осыпать краской. Чаще всего в роли краски выступают толченые листья и плоды, придающие трупу живописный вид.
Племя было шокировано тем, что тело выбросили в море, а значит, никакого перевоплощения не будет и человек не вернется в другом теле. Рагу я наказал проследить, чтобы тело вновь отправилось в море, если волны его выбросят. С отливом его унесет в открытое море, если акулы не съедят прямо в бухте.
Нел поддержала мое решение, понимая, что таким образом улучшается ситуация с женщинами. До самой ночи я больше не выходил из дома, просматривая свой атлас при свете светильника из акульего жира. Он горел хуже китового и чадил, но читать и смотреть карту мне это не мешало. Мои мысли снова вернулись к американским летчикам, которые, по всей вероятности, не так далеко от меня. Хотя как сказать, в каменном веке расстояние в две-три тысячи километров — это целая жизнь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ночью спать не давал Миха, который часто просыпался и требовал грудь. Пришлось перебраться с парой шкур в тронный зал, чтобы не слышать детского плача.
На завтрак опять было мясо, я не мог дождаться, когда созреет ячмень, чтобы наконец попробовать лепешек. У меня еще оставался неприкосновенный запас ячменя, дважды брал оттуда немного и перетирал камнями. Лепешки были суховаты, Нел морщила нос, проглатывая маленькие кусочки. Но для меня они были вкуснее круассанов, и я наслаждался углеводами.
