— Ты говоришь о чем-то конкретном?
— Ты знаешь, о чем я говорю.
Голос Лео звучит так отстраненно, так серьезно, что у меня холодеет в груди. Шаг, который предлагается сделать таким тоном, не обойдется без последствий.
— О чем же?
— Тебе надо уволиться с работы.
Предчувствие меня не обмануло.
— Это плохое предложение, Лео.
— Это не предложение, — говорит он непривычно жестко, — а следующий этап нашего обучения. Я хочу доказать тебе, что ты способна строить свою жизнь, как пожелаешь, — он приподнимает фигурку пони, — словно конструктор Лего.
— И так же легко я могу ее разрушить, — с горечью отвечаю я.
Солнце внезапно тускнеет, а ветер становится ледяным.
Я уже научилась доверять Лео: его техники и тренинги действовали безотказно. Я чувствую, что меняюсь. Вся моя жизнь меняется — к лучшему. Но сейчас он будто предлагает мне спрыгнуть с крыши. К слову, одной. Возможно, внизу постелена соломка. А может, и нет.
— Я не прошу тебя увольняться сегодня. Или завтра. Или даже через неделю. Но до конца месяца мы должны решить этот вопрос.
Потому что осталось не так уж много времени...
— Ладно, — я подхожу к самому краю крыши. Слышу, как потрескивает, прогибаясь, под ногами шифер. — Давай попробуем.
Остаток вечера в парке я занимаюсь тем, что стараюсь не думать о смене работы.
Лео прав: я должна сделать этот шаг. Верстка меня не вдохновляет, отнимает слишком много времени, а денег все равно недостаточно, чтобы содержать семью. Мне нужна творческая, хорошо оплачиваемая работа.
Но я уже проходила это — и ничего не получилось!
Все, что у меня сейчас есть, дал мне Тарас. Как он отреагирует на эту новость? Будет в ярости... Нет, я не думаю об этом, не думаю, не думаю...
После длительной и шумной прогулки мы возвращаемся домой изнуренные, будто весь день занимались тяжелым физическим трудом. Мне хочется опереться о Лео, повиснуть у него на локте, но я не делаю этого.
— Давно собирался спросить, — шепчет Лео, мимоходом кивая на босоножки Машки, которая спит у него на руках. Я тихонько ее разуваю. — У тебя что, совсем нет цветов в доме?
— Все умерли. Даже бессмертник.
Мы с трудом подавляем смешки.
Мы с Лео на одной волне. Этим он напоминает мне Пашку. Только Пашка черт знает где и никогда не горел желанием встретиться со мной вживую, а Лео — вот он, только руку протяни. Но руку протягивать нельзя: Тарас оставит меня без денег, а Лео через два месяца исчезнет.
Я иду перекладывать Машку в кроватку. Она так устала, что не реагирует даже на эмоциональное обсуждение футбольного матча в гостиной. Выхожу из детской, шикаю на своих парней и усаживаюсь на диван между ними. Мы сидим в темноте, наши лица освещает лишь экран телевизора. Как же хорошо... Меня словно распирает изнутри от теплого уютного чувства, похожего на тихий восторг.
Гол! «Реал Мадрид» ведет: один–ноль. Но Сашка вовсе не расстроен изменением цифр на табло.
— Я выиграл! Ура! — вопит он.
Я легонько ударяю его кулаком в бок: тише!
— Как выиграл?! Мы спорили, что счет будет ноль–ноль! — возмущается Лео.
Я улыбаюсь, с предвкушением ожидая, как выкрутится Сашка. А я не сомневаюсь, что он выкрутится.
— Мы поспорили, что я угадаю счет до начала матча. А на счет после начала мачта мы уже не спорили, — от улыбки Сашкино лицо, кажется, становится вдвое шире. — До начала матча у всех команд счет всегда ноль–ноль!
— Это нечестно! — не сдается Лео.
— Честно! — хором отвечаем мы с Сашкой.
Я с боем отправляю Сашку чистить зубы и засыпать с мыслями о выигранном желании.
Футбол на экране телевизора сменяется клипами. Лео пультом уменьшает громкость почти до нуля. Он смотрит клипы, а я смотрю на его профиль.
— Знаешь, Лео, когда ты объявился в моей жизни, я хорошенько погуглила специалистов по счастью — их в Сети предостаточно. Все эти консультанты напугали меня больше, чем воодушевили. В комментариях к их видео — сплошные смайлики, сердечки и признания в любви. Это больше похоже на секту. Или хипповскую коммуну. И все специалисты сияют от счастья, чуть ли не лопаются. Это странно. Даже как-то... ненормально. Человек не может быть абсолютно счастливым, если он умеет думать и смотреть по сторонам, ведь так? Но ты оказался не таким, как они. Ты не выглядишь абсолютно счастливым, — я делаю паузу, дожидаясь, пока вздрогнет уголок рта Лео. — Почему?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Лео опускает взгляд на свои руки. Его ресницы, освещенные светом экрана, кажутся еще гуще.
— Абсолютное, ежесекундное счастье — это или результат сумасшествия, или вот-вот к нему приведет. Я думаю, счастье похоже на двигатель, работающий в первоклассной машине. Он постоянно вибрирует, урчит, но обычно мы не замечаем этого. И чем лучше он работает, тем меньше эта работа заметна. Вот и счастье постоянно вибрирует внутри, но обычно мы задумываемся о нем тогда, когда оно исчезает.
Урчание, едва заметное вибрирование внутри я чувствовала совсем недавно, когда смотрела с мальчишками футбольный матч. Это я чувствую сейчас. Дыхание учащается от осознания того, что я только что поймала счастье за хвост и держу до сих пор. Безумно хочется поделиться мыслями с Лео, но сдерживаю себя. Пока что мое счастье зависит от него — вряд ли это то, чего Лео добивался.
Ерзаю на диване, раздираемая мыслями и чувствами.
— Сигаретку бы…
— Нельзя, — сочувственно откликается Лео.
— Вообще-то можно, — я улыбаюсь.
— У Машки аллергия на дым.
— Да нет у нее никакой аллергии.
Повисает короткая неловкая пауза.
— Просто мне хотелось усложнить тебе жизнь, — признаюсь я.
— То есть я тебе жизнь упрощал, а ты мне усложняла, — без злости, устало произносит Лео.
— Ну, ты тоже поначалу усложнял, даже очень.
Снова молчим. Делаем вид, что смотрим клип.
— У меня нет сигарет, хотя сейчас и я бы не отказался.
— А у меня есть.
Мы одновременно поворачиваемся друг к другу. Улыбаемся.
— Здорово было бы покурить сейчас на балконе, — произношу я.
От картинки, которая появилась у меня перед глазами, возвращаются силы. Ночь. Луна. Распахнутая створка окна. И мы с Лео в оконном проеме — точно в картинной раме. Сигаретный дым медленно поднимается к темно-синему небу.
Я бесшумно роюсь в кармане зимней куртки и достаю пачку. Две сигареты. Одну незаметно оставляю в кармане. Иду на балкон к Лео. Опираясь локтями о подоконник, он всматривается в ночь, дышит ей. Как же он красив…
— Последняя, — виновато показываю пачку. — Одну на двоих?
— Давай.
Я прикуриваю первой. Как же давно я не курила! Горло с непривычки першит, но сам вкус… запах… М-м-м...
— Держи, — протягиваю сигарету Лео.
Он берет ее, глядя мне в глаза. И вдруг притягивает меня к себе.
— У тебя руки дрожат. Иди сюда, обниму. Погрею.
«Это не от холода, Лео», — думаю я, но, конечно, не произношу этого вслух. Поворачиваюсь к нему спиной. Он обнимает меня. Мы курим по очереди. Мне безумно хорошо сейчас, на этом балконе, в объятиях Лео. Я не могу вспомнить, было ли мне вообще когда-нибудь так хорошо. И потому совсем не к месту слезы, которые режут глаза. Я зажимаю переносицу.
— Дым… В глаза… — оправдываюсь я, хотя Лео ни о чем не спрашивает. — Спасибо за этот прекрасный вечер. И спасибо за то, что месяц назад ты не позволил мне тебя выгнать.
— Всегда пожалуйста.
Он говорит это, выдыхая дым. Я чувствую, как Лео улыбается. А еще я чувствую, что влюбляюсь в него. От этого сладко. И больно.
Мы докуриваем сигарету в тишине.
— Спокойной ночи, индивидуальный консультант по счастливой жизни, — прощаюсь я с Лео в прихожей.
— Спокойной ночи, Анна.
Лео уходит, но я еще долго чувствую его руки, обнимающие мои плечи.
Примечание
Лео вышел из подъезда. Сейчас ему не помешала бы еще одна сигарета: после разговора с Анной на балконе в его теле до сих пор жила мелкая дрожь. Он словно все переживал впервые: горьковатый привкус сигаретного дыма, томительную близость прекрасной женщины, ожидание, смятение, волнение, сомнения...
