вошла.
Сонные чары послала оперёд на госпожу, опосля на прислужницу.
Больше часа заняло перетащить тяжёлое тело короля в спальню невесты. Расселить их ближе — вдруг бы свиделись раньше сроку?
Воздействие на прислужницу — навеять снов дурных о её госпоже, да как на самой девушке позор её отразится.
Кровь на постель.
«Ты ведь могла бы просто опоить обоих, они бы под зельем сами всё сделали».
Не ответила Тулупу. Потому, какой бы страх и неприязнь мне такой король не внушал, совсем уж подложить под него деву у меня духу не хватит ни в жизнь.
Утром всё было готово.
Тонкий женский визг поднял на уши сперва свиту принцессы. Как только брат короля Вотерда решительно направился к покоям племянницы, я все свои силы бросила, чтобы звук донёсся и до свиты ондолийцев.
Сама вошла, когда все были в сборе. Горничная, как в припадке, билась в истерике, орать перестала, только когда раздался звон оплеухи.
Тут-то они и проснулись. Не от оплеухи, по моей просьбе.
Сила ведьминская развеяла сонный дурман в одночасье.
Файлирс сразу подскочил на перине, чутьё ему, видать, подсказало, что не то что-то. Сел назад, прикрылся.
— Кто посмел? — прохрипел.
— Кричали здесь, ваше величество, все и сбежались…
Он, тот, который герцог, ещё что-то говорил, но я не слышала. Смотрела в ястребиные глаза, что выхватили меня из всей толпы. Гнев его направлен почему-то только на меня.
Не виновата я. Ты, сокол мой, сам меня вынудил. Ты силой мне грозишь, я тебя хитростью одолею.
— Хммм… — прочистил горло родственник принцессы. — Думаю, нам стоит удалиться… Дело молодое. То всем ясно. Раньше, конечно, чем следовало, да тут все свои… а ты не стой столбом! Прибери здесь поскорей!
Горничная бросилась собрать кувшин с вином да кубки…
— Оставь на месте. И пошла вон.
Я не могу этого не слышать. Всё, что меня сейчас интересует — каково ему? Поверил ли? В если да — сожалеет ли обо мне.
Толпа сановников на удивление слаженно прошествовала в покои вотердца.
— Сговаривайте поскорее помолвку. Так, чтобы молодые править отправились. Тогда и о шахтах наших поговорим, — пока молвила, приблизилась ближе, чем следовало. Дабы за отворот платья удобней было принцу заглянуть. Дабы главное он услышал, а думы думать не стал бы.
Дальше ход Вереха. А уж за плату, что уменьшается с каждым днём нахождения здесь ондолийцев, он из кожи вон вылезет.
Сколько б люди не гадали — бережливость и накопление — страсть, что объединяет нас с престарелым советником.
А Файлирс, тем временем, не подвёл. Он оценил всё верно: одеяния принцессы, что раскиданы, вино…
— Я… принудил вас?
Магия не искажает, голос его звучит, хоть и сквозь стену, а будто нет преграды.
— Что вы, ваше величество! Я… просто не посмела отказать вам. Вы были очень… настойчивы.
Файлирс устало провёл по лицу, спустил ноги на пол, всё так же прикрывая наготу простынёй.
— Сделал Вам больно?
— Ваше величество… — трепетная лань, в которой разума оказалось больше, чем в лесном сородиче, затрепыхала ресницами, стыдливо опустив глаза. Уже в следующий миг фарфоровые щёчки засияли розовым. Всякий мужчина, что глянул бы на неё сейчас, лишился б головы. Король Ондолии, на мою беду, головой дорожит, потому продолжил взглядом жечь пол. — Мне, как и любой девице, неловко о том говорить, но вы мой почти супруг… мне не было больно…
Она не успела договорить, как Файлирс оказался подле неё. Сжал девушку за горло, приподнял над кроватью. Та повисла в воздухе, пальцами вцепилась в его руки.
— О чём ты врёшь, дрянь?
Та что-то прохрипела, не разобрать. Девушка уже вся красная. Он так сдавил ей горло, что отсюда видать — не дышит. Слабыми руками пытается разжать огромный кулачище. Король, словно озверел.
Я невольно потёрла шею, глаза поневоле скользнули к полу, где принцессина босая нога повисла безжизненной плетью.
— Пожалуйста! Остановитесь!
Я шагнула с тайной тропы.
— Ты долго, Полёвка, — Файлирс разжал руку. Несчастная принцесса поползла на другой край кровати, съехала на пол. Держится руками за собственную шею. — Я уж подумал, дашь ей сдохнуть. Ты заварила эту кашу? — отпираться некуда. Кивнула. — Выйди прочь, — велел принцессе.
Та, нагая, несколько первых шагов сделала на коленках, как была. Опомнилась, вскочила, унеслась.
— Я не поеду с вами. Я пыталась отговорить вас, попросить. Вы не внемли. С угрозами пошли к княгине. Мне ничего не осталось, как пойти на хитрость.
— То не хитрость, Полёвка. То подлость, — проговорил устало.
— Я испугалась, что вы меня силой увезёте, что войско приведёте…
— Из-за бабы? Войско? — усмехнулся, — ты в своём уме, дура? Мне солдат на войну отправлять, чтобы бабу себе забрать?
— Но княгиня…
— Врёт твоя княгиня. Не ты, так другая будет, — он поднялся, как был. Простынь слетела и Файлирс остался гол, чем никак не смутился. — Она женой будет, королевой. Раз тебе это не по сердцу. А ты будешь… просто.
Он медленно двинулся на меня. Шаг, другой… нет уже во взгляде никакой угрозы, но есть тут другое, что мне хорошо знакомо. С каждым шагом член его приподнимается, становится всё выше.
— Я не хочу… — пропищала.
— Не ври. Ни себе, ни мне, — хищно улыбнулся, будто знает — не устою.
Поцеловал. Ярко, жадно, горячо.
Сразу войдя в меня языком, проталкиваясь глубже. Задыхаясь, сходя с ума, я никак не могла ничего с собой поделать, лишь принимала. Его руки на моих ягодицах, чуть погладили и подхватили, подсаживая в воздухе.
И поцелуй… что длится, не насыщает, но распаляет так, что я уже готова сама поднять подол и опуститься на него.
Нечем дышать, невозможно думать, нельзя остановиться.
Умру, если не получу его… не смогу ощутить в последний раз. Обхватила руками могучую шею, пустила пальцы в волосы, направляя его в себя больше. Больше поцелуя. Жадные мужские руки проникли под платье, принялись мять и ласкать ягодицы. Уверился, что я здесь, что не против, поставил меня на ноги, тут же прижал собой к стене.
Ноги-предатели подкосились…
Подхватил меня, зажал обе руки над головой одной своей рукой и впился в шею. Целует, проводит языком, прикусывает, а я не могу не стонать.
Обездвиженная, без возможности коснуться, начала тихо похныкивать.
— Эй, ты что… — оторвался от шеи, боднул носом мой нос.
Я воспользовалась случаем и высвободила руки. Провела обеими по плечам, рукам, ниже. Прощупала крепкую спину, сжала ягодицы, пошла вперед.
Не разрывая поцелуя, застонала ему в рот, сжимая пульсирующий член. Ответом стал мужской стон, и рывок, которым он стянул платье, выпуская на
