— Что ты себе позволяешь? — гаркнул отец.
Но мне было всё равно.
Это была девушка лет двадцати пяти. Стройная крашеная блондинка, с идеальной фигурой…
Я села на неё верхом. И стала наносить удары за ударами.
— Получай, шлюха! — орала я. — Если я тебя ещё раз увижу с моим отцом, то я тебе обещаю проблемы!
Папа попытался меня оттащить, но не тут-то было! Я вцепилась в неё мёртвой хваткой.
Она продолжала верещать и извиваться. Но я была непреклонна.
— Мария! — заорал отец на всю комнату, включая свет. — Сию минуту отпусти Оксану!
— Оксану? — я отпустила её волосы, которые уже мне порядком надоели, и устремилась на отца. — Что, папаня, сразу после смерти жены решили найти ей подмену? Молодую, красивую, стройную и грудастую? И сколько же ты ей заплатил?
— Маша!
— Заткнись! Я не желаю тебя больше видеть! Всё! Ты мне не отец!
И я хлопнула дверью.
Отец… Как он мог так поступить? Скоро же девять дней! А он… Как он мог? Ведь они столько лет прожили вместе… Да, пускай, часто ссорились, ругались… Но любили…
Знакомая мелодия. Телефон. Папа.
— Да чтоб ты провалился! — я в бешенстве кинула его в снежный сугроб.
Куда идти? Что делать дальше? Одно я знала точно, что больше не вернусь!
Мама… Мамочка… Только сейчас ты можешь мне помочь! Помоги, спаси…
Говорят, что бог никогда не посылает нам тех испытаний, которых мы не могли бы вынести… Господи, почему ты забрал самое дорогое, что у меня было? Отнял дружбу, любовь, счастье, надежду… Маму?
Это расплата! За все те грехи, что совершила я раньше… Неужели… Мама поплатилась своей жизнью из-за меня?
Глава 14
Мама…
Одно я знала точно! Мне нужно во что бы то ни стало попасть на кладбище… Срочно! Ведь только там я смогу пообщаться с мамой.
Было два часа ночи. Я уныло побрела в сторону автобусной остановки.
Когда там следующий автобус на кладбище? Кажется, в девять утра? Плевать, подождём…
… На остановке было тихо, безлюдно… Да и какому нормальному человеку придёт в голову делать что-то на автобусной остановке в зимний холодный день, да к тому же и в канун Нового года, в два часа ночи?
Я села на скамейку. Вычистила снег. После чего, свернулась калачиком и уснула.
Кажется, что именно сегодня я спала лучше, чем за последние дни… Сладко, тихо, беззаботно, словно новорожденное дитя, не побывавшее ещё в этом мире, и не узнав его получше… Не поняв до конца, хорош или жесток этот мир?
Мне снилась мама… На лесной поляне, в белом красивом платье с распущёнными волосами…
Во сне, мне казалось, будто я уже умерла. Ведь, говорят, что самые счастливые сны сняться человеку перед смертью… Будто бы, я умерла во сне, замёрзла…
— Мама! — окликнула её я.
Она обернулась. Слева, нежно и тихо шуршал ручей.
Улыбнулась.
— Мама, я умерла?
Она подошла поближе. Посмотрела в мои глаза.
— Нет. Ты будешь жить. — она расплылась в улыбке.
И вдруг… она стала отдаляться от меня… всё дальше и дальше в глухую чащобу леса…
— Мама! — позвала её я. — Прошу, забери меня к себе!
Слёзы текли по глазам.
— Папа тебе изменяет! — крикнула я.
Она обернулась.
— Каждый в своей жизни совершает ошибки. Каждый имеет право совершить ошибку. Ведь именно на них мы учимся.
— Мама!
Она посмотрела на меня.
— Мне делать аборт?
Она смерила меня взглядом.
— Это твоё право. Но учти, погубить невинное дитя — последнее дело!
— Почему ты умерла?
— Такова моя судьба.
Она снова посмотрела на меня.
— Я люблю тебя! — крикнула я ей вслед сквозь слёзы.
— И я… Люблю, и всегда буду любить!
* * *
… Проснулась я от визга тормозов и заведённого мотора. Проснулась, вся потная, в холодном поту…
Рукав куртки, на которой я положила голову полностью промок. От моих слёз. Кажется, я плакала во сне.
Чуть поодаль находилась компания ребят. Она приближалась к остановке. Один из парней заметил меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— О, Митяй, смотри! — тыкнул пальцем на меня он. — Нищенка!
Они дружно засмеялись.
— Неужто шлюшкой подрабатывает? — продолжали хохотать они. — Эй, девушка, сколько стоит час?
Они ещё пуще засмеялись. Кажется, в это раннее утро кроме нас на остановке никого не было.
Мне очень захотелось набить им морду, но я тут же осеклась. Я ведь обещала маме не совершать ошибок… К тому же, их четверо, а я одна!
— Ути-пути, — пощёлкал пальцем один из них.
Тут сзади подошли остальные.
— Ну чё, может, попихнёмся?
Я поняла, что нахожусь в самом тупике. Они окружили меня. Куда бежать?
И тут я не нашла ничего лучше, чем заголосить:
— Помогите!
Один зажал мне рот рукой. Третий вытащил нож.
— Тихо, сука, не рыпайся!
Я тут же затихла.
— Ты пойдёшь с нами, — распорядился он.
И тут я… озверела! Вошла в состояние аффекта, как тогда с той проституткой, которую застала в с папой в родительской, вчера…
Я со всей силы пихнула того, что держал меня, между ног. Тот взвыл, и опустился на землю.
Тот, что был с ножом, попытался схватить меня, но я вырвалась, и побежала прочь.
— Слых, Сань, она драпает!
— Ловите её, идиоты! Она нас запомнила! Ща побежит нас мусорам сдавать!
Я не знала, куда бежать. Но тут, к моему счастью подъехал автобус. Я на бегу прыгнула в него, и за мной закрылись двери.
Я похлопала себя по карманам. Вот блин! Деньги остались в сумочке. А сумочка, в свою очередь, в родительской комнате…
Нужно было срочно искать выход из положения. Но как?
Я забилась в самую глубь автобуса. Спряталась за спиной какого-то крупного и широкоплечего дядьки.
— Кто-то один не заплатил, — недовольно проворчал водитель.
— Все заплатили! — ответила какая-то женщина.
Тот что-то буркнул под нос. Я посмотрела на женщину с благодарностью. Но та ничего не заметила.
Доехали мы без происшествий.
На похоронах я не присутствовала. Для меня просто было больно смотреть на всё это. И потому я просто осталась дома в тот холодный день.
Сейчас же, оказавшись на кладбище, среди крестов и могил, не зная ни сектора, ни ряда было трудно отыскать мамину могилу.
Чуть поодаль располагалась балка с мусором. Оттуда противно воняло бы летом, но, сейчас, в конце декабря, из-за холодного ветра запах почти не доносился.
За городом…
Я не помнила, сколько ехала. Потому что задремала, сидя у окна. Какой-то великодушный парень уступил мне место в битком набитым автобусе.
Может, спросить у охранника? Вряд ли он знает, где точно лежит Екатерина Митрофановна Ахметова. Кладбище было очень большое, наверное, вмещающее сотню секторов. Но, если подумать логически, то недавние похороны должны быть где-то в конечных секторах…
Я подошла к мирно спящему охраннику. Кашлянула. Тот открыл глаза, сладко потянулся, и посмотрел на меня:
— Вам чего, девушка?
— Не скажите, где находиться одна могила, — начала я. — Похороны были десять дней назад.
— Ищи в девяностых секторах.
— Спасибо.
Ну что ж, уже легче!
Подул сильный ветер. Я поёжилась.
Я шла по кладбищу, скрестив руки на груди. Это утро было очень холодным. А под тонкой курткой у меня была всего лишь тонкая блузка с жилеткой.
Брр!
На кладбище было тихо. Кроме меня, в это утро не было никого. Да и какому нормальному человеку придёт в голову что-либо делать на кладбище в столь ранний час?
Я глянула на часы. Восемь утра.
… Все кресты и могилы мирно дремали…
Я, в конце-концов отыскала нужную могилу.
Это был деревянный крест, с большой надписью:
«ЕКАТЕРИНА МИТРОФАНОВНА АХМЕТОВА
1973 — 20013
ПОГИБЛА, НО НЕ ЗАБЫТА»
Над надписью располагалась мамина фотография. Это фото было сделано давно, ещё около года назад. Когда, мы с дядей Юрой и его женой Ниночкой (это друзья нашей семьи), были на шашлыках… Голубая речка, красивые ландшафты… Это было за городом, на дядей Юриной даче. В этот момент мама была одета в нарядное платье, цвета ранней зари. В этот момент, она, закинув ногу на ногу, смотрела вдаль. В этот момент папа успел запечатлеть её…
