— Ты с ума сошла? Полковник…
— Этан был ему как бельмо на глазу. Полковник восхищался мастерством Этана, дал ему работу, которая вполне могла потребовать личного контакта, с самим полковником или с одним из его подчиненных.
— Тебе бы детективные истории писать. Все это чересчур фантастично.
— Погоди. Это список с конца. В начале его ты можешь найти себя, Мэри Джейн, и поэтому я и хочу, чтобы ты рассказала мне все откровенно.
— Все, что я тебе рассказала, правда.
— Нет. Не все. Вы с Этаном поссорились. Дети тайком понесли ему еду, потому что…
— Я хотела, чтобы он пришел домой, поэтому не собрала ему перекусить.
— Ты солгала о том, почему мисс Тримбл забрала у тебя миссал. Я проверила приходскую книгу. Гарриет родилась значительно позже девяти месяцев. На целых четыре недели.
Мэри Джейн улыбнулась.
— Хорошо. Но она действительно так поступает с людьми. Я видела подобное. Если тебе так уж нужно знать, я перестала ходить в ту церковь и стала посещать часовню. Мне не нравится мисс Тримбл и викарий не нравится. Он сноб, заправский щеголь и занят только собой. Его прихожане достают воду из колодцев и не могут позволить себе свечи, а он за счет прихода отделал себе ванную комнату и кухню. Этан был прав насчет него. И мы действительно ладили, мы с Этаном. У нас были сложности, но мы из одного теста, недовольны этим миром, вот как он говорил, и это правда.
Она крепко обхватила себя руками и сжала губы, словно не собираясь больше произнести ни единого слова.
Я почувствовала, как на меня постепенно наваливается усталость, поднимаясь от кончиков пальцев на ногах. Надевание туфель вдруг представилось мне непосильной задачей.
— Мэри Джейн, причина, по которой я спросила, где ты была сегодня днем, связана с очень серьезным происшествием в доме викария, касающимся мисс Тримбл.
— Отлично. Вот корова.
— Ты не злословила бы, если бы знала о случившемся.
— Что? Ты хочешь сказать, что она умерла?
— Да, и нашла ее я. Она умерла у меня на руках. Это было ужасно. Врач говорит, что это инфаркт, но я в этом не уверена.
Сестра закрыла глаза.
— Мне жаль, что она умерла. Она хорошо ко мне относилась, когда я только пришла в ее общество, это потом уж она на меня озлилась.
Я надела туфли. Завязывая шнурки, я думала, что, если бы мы выросли вместе, я хорошо бы знала сестру, была бы в состоянии понять вспышки раздражения Мэри Джейн и ее молчание.
— Я много сегодня выяснила, Мэри Джейн. В какой-то момент это начнет приобретать смысл. Завтра я не приеду. Я еду в Уэйкфилд повидать своего отца. Кто-то же должен заставить сержанта Шарпа отнестись к исчезновению Этана более серьезно.
— А мне что пока делать? Я чувствую себя бесполезной.
— А что твоя мать и Барбара Мэй? Разве они не должны знать, что у тебя случилось?
Она вздохнула:
— Пока они не знают, все это кажется нереальным. Но, может статься, придется им сказать.
Я встала, собираясь идти.
— Я не сдаюсь. Не думай так. Если я тебе понадоблюсь, попроси сержанта Шарпа позвонить мне или можешь послать телеграмму.
Мэри Джейн проводила меня до двери.
Я дошла до автомобиля, села в него.
— Подожди! — Она догнала меня. — Кейт, подожди! Подвинься. Мне нужно с тобой поговорить.
Я подвинулась на сиденье. Она забралась ко мне. В отдалении прогудел паровоз.
Уставившись вперед и не глядя на меня, Мэри Джейн проговорила:
— Ты права насчет того, что я не поехала, когда Этану предложили работу в соборе. Я не хотела отсюда уезжать, а потом, когда дошло до дела, просто не смогла. Я не могу объяснить.
— Попытайся.
Она молчала.
Вспомнив слова Боба Конроя, я спросила:
— Это не связано с теми двумя детьми?
Ее голос был еле слышен:
— Вроде того.
— Расскажи.
— Не могу.
— Боб сказал мне, что ты потеряла двоих детей и что они похоронены на кладбище за часовней.
— Да, — после паузы ответила Мэри Джейн. — Это разбило мне сердце. — Она посмотрела на свои руки. Кожа на них потрескалась и покраснела после целого дня стирки. — Есть еще кое-что. Я думаю, ты заглянула в мою банковскую книжку. От тебя мало что укрывается.
— Да, я ее видела.
— На прошлой неделе я показала ее Этану. Он никогда о ней не знал, но на прошлой неделе он был так расстроен из-за всего происходившего — из-за тех бедных шахтеров, арестованных и голодающих. В той полковничьей шахте не забастовка, а локаут: предприятие закрывается, и всех увольняют. Я сказала ему, что если он хочет поступить по совету Боба и бороться за место в парламенте, то я внесу первый взнос за новый дом, помогу ему. Этан выпытал у меня, откуда эти деньги.
Мэри Джейн умолкла. Тень живой изгороди удлинилась.
— И откуда же эти деньги, Мэри Джейн?
— Это было нечто вроде приданого от миссис Леджер, когда она думала, что я выйду за Боба Конроя. Когда я сообщила Этану, он аж побелел от злости. Сказал, что не прикоснется к этим деньгам. Поносил меня, обзывал.
— Он подумал, что за подарком миссис Леджер стояло нечто большее, чем доброта?
— Да. И он был прав. Я ему не сказала. Но это заставило его предположить худшее. Он говорит, что подобные ей люди не дают деньги просто так.
Я была рада, что мы сидим в машине рядом, потому что чувствовала: если бы сестра сидела напротив и мы смотрели друг на друга, то она не заговорила бы.
— Мне было пятнадцать лет, когда я пришла к Леджерам, и я была очаровательной и очень стеснительной девчушкой. Миссис Леджер подняла вокруг меня такую суету. Я совершенно не знала обязанностей горничной, состоящей при леди. Она показала мне, что и как делать, наряжала меня в красивую одежду. Это было похоже на игру, на веселье. И я совсем не чувствовала себя горничной. Полковник нас фотографировал. Он называл свои снимки художественными. Я бы хотела послать один домой, но там не поняли бы. Они не разглядели бы художественной стороны и посчитали бы его фривольным.
Мне было интересно, насколько фривольным, но я решила дать Мэри Джейн выговориться.
— Я состою в фотоклубе, Мэри Джейн. Вероятно, мне приходилось видеть снимки, подобные тем, о которых ты говоришь.
— Поэтому когда она дала мне эти деньги, я положила их в банк и никогда не говорила Этану. Ну а зачем, правда? Какая дура, выходя замуж, сообщит мужу, что у нее в запасе? Только на прошлой неделе, когда Этан был в унынии и не знал, что же делать, я сказала, что мы могли бы внести взнос за новый дом, и он мог бы открыть свое дело или выставить свою кандидатуру в парламент, или что уж он там захочет. А он уже начал работу над солнечными часами. Я думаю, Этан хотел сделать их идеально, чтобы показать, на что способен, а потом разбить — из-за того, кому они предназначались. И мне кажется, что он ушел и не вернется. Или случилось кое-что похуже.
Мы долго сидели, не говоря ни слова.
— Ты поэтому не хотела идти в поместье спрашивать у полковника, ходил ли он в каменоломню посмотреть на солнечные часы? Ты все еще привязана к Леджерам после того, что они сделали? Ты же была практически ребенком.
— Нет. Я к ним не привязана. Видимо, мисс Тримбл поймала взгляд или какое-то настроение между нами, между полковником и мною. Не знаю. Она ополчилась на меня, и я не могу понять почему. Знаю, мне давно нужно было отсюда уехать, но иногда ты привязан к какому-то месту, несмотря ни на что.
— Из-за твоих детей на кладбище?
Мэри Джейн вздохнула:
— Точно. Глупо, правда? Я не могу бросить детей. Они по-прежнему мои. Что они подумали бы, если бы узнали, что я просто уехала?
— Но тебе нужно заботиться о Гарриет и Остине.
— Знаю.
— Мэри Джейн, ты пришла ко мне за помощью. И я делаю что могу. Но я не настоящая твоя семья, в отличие от твоей матери или сестры Барбары Мэй. С исчезновением Этана они тебе понадобятся. Сообщи им. Если Этан тебя бросил или с ним произошел какой-то несчастный случай, тебе понадобится твоя настоящая семья.
