она одумается. Хрен там. Слаба на передок оказалась.
Она смеется своей шутке.
– Ну и до сих пор спят они. Не веришь? Вот, смотри. Недавно сделала. Опять застукала их.
И она достает из сумочки телефон, роется в нем и сует мне в лицо.
То, что я вижу на экране, вызывает во мне приступ тошноты. Я еле сдерживаюсь, чтобы не позволить содержимому желудка оказаться на моей одежде.
Глава 26
Яна
Все эти дни в больнице я думаю только об одном – как там Никита. Мы никогда так надолго не расставались.
Когда я более-менее пришла в себя, первым моим вопросом доктору был, когда я могу вернуться домой? На что он уклончиво ответил, что пока рано об этом говорить. А через пару дней выяснилось, что подписку о невыезде мне заменили содержанием под стражей. В виду вновь открывшихся обстоятельств. Так звучало в бумаге, которую мне показал следователь.
И у меня опустились руки. Получалось, что оставаться в больнице сейчас для меня был лучший вариант. Но ко мне никого не пускали. Даже сына. Только раз Олегу каким-то образом удалось переговорить со мной.
Я впала в отчаяние. Все было против меня. Какие-то новые доказательства. Всеми днями я лежала, отвернувшись к стене. Я устала.
А потом происходит чудо. Другими словами это не назвать. В один из дней ко мне в палату заходит не врач, не медсестра и не следователь, а Олег.
Я так радуюсь его приходу, что тут же вскакиваю с кровати и кидаюсь ему на шею. Он обнимает меня и целует в лоб.
– Все хорошо, Яна, – произносит он тоном, который дает мне надежду. – Мы нашли свидетеля, который дал показания, и основные обвинения с тебя сняты. Ты можешь ехать домой.
– А Никита? Где он? – это первое, что меня волнует.
– С ним все в порядке. Не переживай. Собирайся, я отвезу тебя.
Олег привозит меня к себе домой. Никита выбегает в коридор, услышав звук открывающейся двери.
– Мама! – бежит мне навстречу.
Я подхватываю и прижимаю его к себе со всей той силой, которая есть во мне после больницы. Слезы катятся по щекам. Целую каждый сантиметр моего самого родного человечка.
– Как ты, сынок? – шепчу сквозь слезы.
– Мам, я так скучал. Почему ты так долго не приходила? – пронзительно смотрит мне в глаза. – Мам?
– Прости, сыночек, прости, – все, что я могу сказать. И опять целую его. Всего-всего.
– Мам, пойдем, я тебе покажу, что мне Олег купил, – тащит он меня за руку в комнату.
После того, как эмоции от встречи с сыном немного улеглись, мы с Олегом идем на кухню.
– Я так скучала, – прижимаюсь к его спине, когда он делает нам кофе.
Мне хочется обнять его, ощутить тепло его рук, прикосновений.
– Я тоже, – говорит он. Поворачивается ко мне, берет за плечи и смотрит прямо в глаза. – Сядь, Яна, нам надо поговорить, – произносит серьезно.
И этот его тон… Я не знаю, как объяснить. Он какой-то не тот. Или я просто накручиваю себя?
Послушно сажусь. Олег ставит передо мной чашку кофе.
– Еще ничего не закончено, Яна,– говорит Олег, присев на столешницу. – То, что тебя пока отпустили, не значит, что с тебя сняли обвинения. Следствие продолжается. И ты, и Никита пока еще в опасности. Особенно Никита. Ты сама это понимаешь. Ведь не зря ты прятала его у Вики?
Пристально смотрит на меня.
– Да-да, – киваю я. – Я боялась…
– Я знаю, – прерывает он меня. – И это было правильно. Ты мудро поступила. Поэтому в интересах Никиты и твоих тоже пока вам пожить отдельно. Только лучше будет, если Никита останется не у Вики, а у меня. Вика – женщина, она не сможет защитить его. Я уже был свидетелем этого. Я, – он делает акцент, – могу дать ему защиту. Его никто не тронет, если он будет со мной. Понимаешь меня?
Отлипает от столешницы и идет ко мне. Встает совсем рядом. Проводит рукой по волосам. Берет за подбородок и поднимает мое лицо.
Его взгляд сейчас. Такой серьезный. Ни тени расслабления. Ни намека на улыбку. Именно такое жесткое лицо я увидела в нашу первую встречу спустя годы.
– Яна, ты согласна? – ждет он ответа.
И я киваю. Конечно, он прав. Безопасность Никиты важнее всего.
– Никита пока поживет у меня, – говорит Олег и отпускает мой подбородок. – Ты можешь приезжать, когда захочешь.
Прикусываю губу от разочарования, но молчу. Почему во мне жила надежда, что и я останусь в этом доме? Олег как будто читает мои мысли, произносит:
– Нам лучше не видеться пока. В интересах следствия.
Киваю. Он опять прав.
– Так, – говорит Олег, – мне пора в офис. Тебя отвезут домой, когда скажешь.
– Я могу дождаться тебя? – смотрю на него с надеждой.
– Я буду поздно, – сухо произносит он, не глядя на меня. – Очень поздно.
И уходит. Даже не подойдя и не обняв меня. Наверное, и правда спешит.
Я возвращаюсь домой только после того, как сама укладываю Никиту спать. Читаю ему и целую. Дожидаюсь, пока он заснет и иду на кухню. Может, все-таки, дождаться Олега? Но проходят минуты, час, а его все нет. И тогда я уезжаю.
Дома одиноко, пустынно и холодно. Я даже не включаю свет. Блики луны достаточно освещают квартиру, чтобы дойти до кровати и упасть на нее.
Почему мне так плохо? Ведь я на свободе. Никита – в безопасности. У меня есть Олег.
Но какое-то нехорошее, черное чувство проникает в душу. Дергает что-то там. Лишает спокойствия.
Предчувствие? Но чего?
С этими мыслями я и засыпаю.
С утра опять хочу ехать к Никите. Уже на выходе из дома меня застает телефонный звонок. Номер скрыт.
– Яна? – на том конце приятный мужской голос. Незнакомый. Но он знает
