ответ на свой вопрос: врет она мне или нет? И не могу. Она умело маскирует свои эмоции. Настоящая она только в постели.
Чувствую, как злость опять пробуждается во мне. Пытаюсь унять ее. Но понимаю, что не смогу, когда слышу в ответ:
– О чем ты, Олег? Я не понимаю…
Все она понимает. Сейчас я вижу это в глазах, которые она старательно пытается убрать в сторону. Я не позволяю, удерживая ее за подбородок.
– То есть тебе нечего рассказать мне? – тяну ее за подбородок вверх и берусь за ремень.
Несмотря на ее обман, на предательство, я хочу ее. Ее беспомощность и покорность возбуждают.
Яна испуганно переводит свой взгляд на мою руку, уже расстегивающую ремень. Тянется ко мне губами. Хочет поцеловать. Но мне это не надо. Уже не надо.
Я просто беру ее и разворачиваю к себе спиной. Толкаю в спину и она падает на колени.
– Олег… – пытается развернуться, но я не даю.
Задираю платье. Яна пытается отползти. Но эти попытки обречены на провал. Меня уже ничего не остановит.
Больше всего в жизни я ненавижу обман. Он, оказывается, окружает меня с самого рождения. От меня так много скрывали в этой жизни. И продолжают скрывать. Яна. Она хочет скрыть от меня сына.
Что потом? Ее надежда, что я уеду обратно? А она останется здесь? При деньгах и с моим сыном?
Никогда.
Этого не будет никогда.
Это мой сын и она не заслуживает быть его матерью. Я не хочу, чтобы Никита вырос в обмане, как и я.
Одной рукой хватаю Яну за талию и тяну на себя. Другой рукой освобождаю себя от лишней одежды.
– Олег, что ты делаешь? – не кричит, и громко шепчет Яна.
Боится разбудить Никиту. Ее материнский инстинкт мне сейчас на руку.
– Тихо, – хриплю я, пристраиваясь к ней.
Силой удерживаю ее виляющие бедра. Она не оставляет попыток вырваться и немного успокаивается, только когда я вхожу в нее. Мы оба замираем. Она – от неизбежности происходящего, а я – от удовольствия, которое я хочу отрицать. Но оно все равно есть.
Да, мне хорошо с ней. И с этим ничего не поделать.
Пока двигаюсь в ней, отгоняю от себя мысли о том, что то же самое проделывал с ней и мой биологический отец. Надо остановиться. Но не могу. Хочу ее. Несмотря ни на что.
Яна безвольно двигается в такт моим ударам в нее, прикусив ладонь, чтобы не издавать лишнего шума.
Я зажмуриваюсь и продолжаю, крепко держа ее за бедра.
Мне хочется пометить ее. Сделать только своей. Даже несмотря на то, что я уже знаю. В чем сомневался, но убедился окончательно.
И воспоминания об этом злят меня. Я уже грубее беру ее. И Яна это чувствует. Опять с мольбой повторяет мое имя. Но все ее попытки обречены на провал.
Мне нужен этот акт. Как точка избавления от иллюзий. Как своеобразное начало отсчета наших новых отношений.
Она еще не знает, что ее ожидает. Доверяется мне. Даже сейчас, когда об ее удовольствии не идет даже речи. Наоборот, мне хочется доставить ей максимальный дискомфорт своими действиями.
Поэтому я не довожу ее, как обычно. Получаю сам, что мне надо. И отпускаю ее.
Яна медленно отползает, поправляет белье и садится у стены.
Я вижу слезы, стекающие по щекам. И лишь тихие всхлипы.
– Олег, зачем ты так? – шепчет она. – За что?
– Захотелось, – холодно произношу я, застегивая брюки.
– Ты никогда таким не был, – опять всхлипывает она. – Ты… ты сейчас… ты как Влад…
– Замолчи! – в один шаг я подбегаю к ней и замахиваюсь, чтобы дать пощечину.
Она привычно закрывает руками голову. И этот ее жест кажется таким обычным для нее, что я сам пугаюсь происходящего.
Отхожу от нее.
– Уезжай, – говорю глухим, незнакомым голосом.
– Куда? – она убирает руки и с ужасом смотрит на меня. Как будто уже догадывается о чем-то.
– Домой, – отвечаю я, потирая ребро ладони. – Уезжай к себе.
– А Никита? – тут же спрашивает она. – Я хочу забрать его.
И правда чувствует.
– Нет, Яна, – жестко произношу я. – Никита останется здесь. Уезжай одна.
Бросаю на нее последний взгляд и ухожу.
Глава 29
Яна
На следующий день меня опять вызывает следователь.
– Надо продлить подписку о невыезде, – говорит он. – Вот здесь распишитесь, – и подсовывает мне новую бумажку о запрете покидать город.
– А разве с меня не сняли обвинения? – спрашиваю я. Олег же упомянул, что появились новые обстоятельства в деле.
– Нет, – спокойно отвечает следователь, даже не глядя на меня и перебирая какие-то бумажки на столе. – Вы все еще главная подозреваемая. Расписались?
Наконец, поднимает на меня взгляд. Смотрит из-под очков.
Я быстро ставлю подпись и передаю ему документ.
– Можете идти, – говорит он.
После следователя решаю опять ехать к Никите. Но дверь мне открывает домработница.
– А господина Севена нет дома, – говорит она, поправляя пылесос.
– А Никита? – с тревогой вглядываясь в комнаты. – Мальчик. Он здесь?
– Нет, – отвечает женщина. – Никого нет. Я убираюсь.
– А где они? Куда делись?
Она лишь пожимает плечами. Не попрощавшись, разворачиваюсь и иду к лифтам.
Надо успокоиться, Яна. Ничего страшного не произошло. Олег и Никита просто пошли гулять. Сейчас позвоню Олегу и узнаю, где они.
Но телефон Олега не отвечает. Наверное, просто не слышит.
Решаю дождаться их во дворе. Так и провожу на лавочке почти весь день. Периодически набираю Олега, но номер не отвечает. И я начинаю волноваться. Все ли в порядке.
На улице темнеет. От вечерней прохлады кутаюсь в пиджак. И решаюсь позвонить адвокату. Может быть, он знает, где Олег и
