мало кто ему поверил. Честно говоря, и у меня в те дни тоже были сомнения.
Но Паулино знал и любил природу. Я видел, как по утрам он кормил из рук двух полудиких кабанов на нашей усадьбе. Гладил павлина, мангустов, обезьяну, сажал за пазуху неядовитых змей.
И я, как только появилась возможность, попытался собрать информацию, которая могла бы пролить хоть какой-то свет на эту историю.
В книгах об акулах и крокодилах – а таких изданий за последнее десятилетие в мире выпущено немало – масса сведений об их поведении. Есть данные о случаях нападения на человека и животных, есть сведения о пресноводных акулах в Южной Америке и Южной Азии, о крокодилах, живущих в морской воде у берегов Австралии и ее островов.
Но чтобы акулы нападали на крокодилов?.. Ни в солидном труде «Последние из крупных рептилий», вышедшем в Нью-Йорке в 1971 году, ни в книге «Акула. Легенда об одном убийце», ни в других трудах нет ничего похожего на эту историю. Не знали об этом – хотя и предполагали подобное – и зоологи в самом Мозамбике, к которым позже я обращался за советом.
Единственная зацепка возникла при перечитывании дневниковых записей тех дней: ведь Паулино говорил о двойных спинных плавниках и шилообразных зубах. Эти два признака, как выяснилось после изучения справочников по рыбам Индийского океана, определяют песчаных акул – обитателей теплых вод. Они достигают четырех метров в длину и опасны для человека.
А может быть, и для крокодилов тоже?
Такое случается на африканских реках
Случай, вполне допустимый…
Каждому, наверное, приходилось наблюдать, как дворовый пес охраняет порученную ему территорию. Человек умело использовал здесь свойство, присущее всем хищникам, – охрану своего охотничьего участка от вторжения конкурента. В то же время хищники, охотящиеся на различных жертв, могут жить в непосредственной близости друг от друга и не реагировать на присутствие постороннего на своем охотничьем участке – ведь они не являются конкурентами.
Случай, описанный Паулино, можно расценивать как реакцию «хозяев» участка (крокодилов) на вторжение «чужого» хищника (акул). Если же вспомнить, что эти хищники принадлежат к разным классам, а вторжение акул произошло на акваторию, для них не типичную, то этот случай представляется редким, даже исключительным. Но вполне допустимым. Дело в том, что границы ареалов этих двух видов соприкасаются, и заход одного из хищников во владение другого вероятен.
Несомненно, в рассказе имеются преувеличения. Сделаем скидку на молодость и увлеченность рассказчика.
В. Земский, доктор биологических наук.
Черное дерево Нампулы
Несколько месяцев уже прошло, а память продолжает цепко удерживать все подробности того необычного африканского утра: раннее и потому негорячее солнце, неожиданный дождик, который только-только успел долететь до крыш домов и сбить оранжевые лепестки придорожных акаций, и сразу исчезли, испарились его капли; непередаваемый дух воскресного базара посреди города, центра провинции; негромкий деловитый гомон первых продавцов, шуршащих старыми газетами, в которых завернуты их лучшие вещи для рынка; нашу робость людей, впервые столкнувшихся с этой стороной африканской жизни, когда не знаешь, как отличить дешевку от истинно ценной вещи, томишься, пытаясь понять – действительно ли это черное дерево или же крашеное, обычное; когда просто глаза разбегаются от всех этих маленьких шедевров, плода никем не сдерживаемой, живой, здоровой фантазии африканских резчиков…
Когда мы приехали в Нампулу, утро еще только начиналось, город был тих и неподвижен, только женщины с большими соломенными сумками брели на овощной базар да местные умельцы несли на рынок черного дерева свою продукцию, рассчитывая выбрать место попрохладнее, не спеша съесть завтрак и ждать покупателей.
Нам пришлось выехать из геологического лагеря в четыре утра, и после трех часов грунтовки вид наш был далек от праздничного. В открытые окна машины налетела рыжая дорожная пыль, спины прилипли к кожаным сиденьям, а белые панамы стали серыми. Но на нас никто не обращал внимания. Народ стекался к скверу.
О существовании воскресного рынка черного дерева в Нампуле мы знали давно. За долгие месяцы жизни в Мозамбике мы не раз разговаривали с теми счастливчиками, которым удалось побывать там, мы с жадностью смотрели на изделия оттуда. Почему-то это были преимущественно ножи для бумаги, брелоки, маленькие пепельницы, кулоны и прочая декоративная мелочь. О более крупных вещах мы просто не подозревали – никто не вез из такой дали фигур, торшеров и журнальных столиков – «дорого»…
На базаре не были ни разу и многие мозамбикцы. Наши африканские помощники только слышали о нем и тоже мечтали попасть в Нампулу, и обязательно в воскресенье… А о европейцах-то и говорить не приходилось: те немногие, кто летел на север, обязательно рассчитывали так, чтобы приехать в Нампулу в субботу, а уехать после воскресенья.
И вот сбылась мечта.
Творение местных умельцев
В скверике становилось все шумнее. Стал уже намечаться длинный ряд торговцев – сами они сидели на газонах в тени акаций, а изделия лежали на газетах или же стояли прямо на асфальте под солнцем: когда вещь ярко освещена, она лучше смотрится… Длинная, почти полукилометровая линия заканчивалась полукругом, внутри которого стояли соломенные изделия: корзины, ящики, легкие сумки – на случай, если у кого-нибудь не хватит места для покупок. К девяти базар дышал полной грудью.
Скажу сразу: потом я приезжал сюда еще раза четыре, но то первое посещение было самым памятным. Может, конечно, и оттого, что по неопытности я сразу потратил все деньги и личные вещи, скупая и обменивая все подряд… Но думаю, что причина была все-таки в другом. Новое, неведомое нахлынуло и захватило нас сразу и на все утро. Африканский мир, скрытый в повседневной жизни чем-то наносным и неестественным, предстал здесь во всей красе – в виде фигур, масок и барельефов, изделий уникальных и редких, о которых мечтают европейцы, которые стали «последним криком моды» на Западе, стоят бешеных денег в Америке.
Здесь всего этого было в изобилии.
Сейчас в Москве, на другом конце планеты, я разглядываю фотографии, сделанные в то утро, и проклинаю себя – почему не купил вот эту фигуру человека-крокодила? А тогда, в Нампуле, я думал, как я повезу ее в самолете до Мапуту, а потом в Москву? Ведь она весит целых пятнадцать килограммов! Почему не взял семейство чертей – мал мала меньше, ведь хозяин просил за них сущий пустяк! А тогда, в Нампуле, я говорил себе –
