слова отчетливо расслышали все в обозе.
Люди замерли, глядя вверх, ожидая, когда из-за медленно движущегося облака выглянет солнце. Как только краешек светила показался, вновь осветив ущелье, на мост въехала первая телега — с трофеями. Возница медленно вел лошадей под уздцы, а сзади шел старшина и следил, чтобы воз двигался ровно. Благополучно перебравшись на другую сторону, повозка тихонько покатилась вперед. Пока солнце не скрылось за новой тучей, переправиться успели все три воза с оружием. Люди в остальных телегах сидели тихо, хоть немного, но успокоенные успешным примером. Но вот снова засияло солнце, и по мосту двинулась повозка с седоками. Люди, вцепившись в края телеги и зажмурившись, шептали молитвы.
Гилэстэл и Астид, как и все остальные, с замиранием сердца наблюдали за переправой. Наконец, на мост въехал последний воз. Ратник, следящий за ровностью его хода, предупреждающе крикнул, увидев, что левое заднее колесо заезжает не на мост, а движется прямиком в пропасть. Его вскрик заглушило громкое чихание кого-то из седоков, встревоженная лошадь дернулась вперед и телега, накренившись, стала заваливаться влево. Тяжесть повозки потянула лошадь назад, люди в панике закричали, закопошились, цепляясь за обрешетку или норовя соскочить с воза. Лошадь попятилась, не в силах больше удерживать груз. Возница, вцепившись двумя руками в уздечку, тянул изо всех сил.
Астид, кинув повод своей лошади на руки Гилэстэлу, выскочил вперед. Вытянув руки и растопырив пальцы, он в последний момент удержал падающую телегу и людей на ней. На мгновение воз и всё, что на нем было: люди, узлы, корзины с едой — зависло в воздухе, а затем приподнялось над мостом и плавно опустилось ровнехонько меж кирпичей ограды. Через секунду к людям пришло осознание — кто-то заматерился, кто-то всхлипнул. Возница, белый как полотно, перехватил уздечку дрожащими руками, на которых вспухали багровые полосы от врезавшихся ремней. Изумленные глаза тех, кто видел произошедшее, устремились на Астида, облизнувшего пересохшие губы.
Полукровка почувствовал руку на плече. Оглянулся. На него с одобрительной улыбкой смотрел Гилэстэл.
Глава 9
Обоз выполз из Ведьминого ущелья на освещенный солнцем простор. Поток, зарождающийся в горных недрах, изливался наружу и струился по лесистой долине в узком глубоком русле. На берегу речки паслась лошадь Лейнолла, а сам он сидел у воды и крошил ломоть хлеба мельтешащим на мелководье малькам. Как только показалась первая телега, Лейнолл вскочил и скорым шагом направился навстречу.
— Илан Лейнолл! — старшина поднял руку в приветствии.
— Всё ли благополучно? — оруженосец с беспокойством смотрел на выползающие из ущелья возы.
— Всё хорошо, хвала богам и илану Астиду! — с чувством выдохнул старшина.
— Астиду?
— Ох, илан Лейнолл! — старшина прижал ладонь к груди, голос дрогнул. — Такое случилось!
Когда за последним возом показались Астид и Гилэстэл, Лейнолл уже знал всё о произошедшем на мосту, и встретил их широкой улыбкой.
— Илан Астид! Вы герой сегодняшнего дня! Надо устроить пирушку в вашу честь! Люди вам благодарны!
Астид коротко глянул на обозников. Люди смотрели на него кто с настороженным любопытством, кто с опаской. Даже те, кто ехал в спасенной телеге, не произнесли и слова, лишь недоверчиво косились на полукровку.
— Не преувеличивайте, — отмахнулся Астид. — Сделал, что должен был.
— Эх, жаль, меня там не было! — воскликнул Лейнолл.
— Да, жаль, — кивнул полукровка.
Гилэстэл, оглянувшись на ущелье, свёл брови.
— Это единственный путь на север?
— Нет, — ответил Лейнолл. — Но самый короткий. Железный тракт оживлённее и безопаснее, да дорога занимает на три дня больше — крюк в сто с лишним миль.
— Мне думается, что потеря трех дней — ничто в сравнении с угрозой потерять жизнь в этом месте.
— Моя вина, — Лейнолл с покаянным видом прижал ладонь к сердцу. — Я уговорил старшину ехать этой дорогой. К семье тороплюсь!
— Понимаю, — Гилэстэл скупо улыбнулся.
Кто-то из ратников окликнул Лейнолла. Астид, глядя в спину отходящему оруженосцу, хмыкнул:
— Торопится он… Как там старшина обозный сказал? Честен сердцем? Не вяжется что-то.
— Не вижу противоречия, — дернул плечом Гилэстэл. — Он честно служит своему господину. И немножко себе. А на стезе служения случаются сопутствующие потери.
— И все же, я видел тревогу в его глазах.
— Лишь из-за опасения потерять время, вытаскивая трупы из ущелья.
Остаток дня и следующие сутки обоз двигался вниз по течению Ийи — речки, родившейся в подземных глубинах. Питаемая родниками и горными ручьями, текущая из долины в долину, изгибающаяся меж их склонами, она становилась все более полноводной, расширяя и углубляя русло. К тому времени, как обоз вышел к месту разделения Ийи на два рукава, бойкий узкий ручей превратился в порожистую беспокойную реку. Вырвавшись из тисков горных склонов, речной поток недолго бежал по плоскогорью, а затем, врезаясь в вырастающие на пути скалы, разветвлялся на две небольшие речки — Аю и Юю, утекающие в разные долины. Ая текла в Бримфарн, по Юе проходила граница Мидфарна, а развилка между ними была уже территорией Таэрофарна. В некотором удалении от речной развилки виднелись крайние хаты деревушки, вытянувшейся вдоль берега Юи.
Обоз остановился на берегу, на ровной поляне с густой мягкой травой. Возчики распрягали лошадей, солдаты ставили шатры для ночевки.
Живность, реквизированная на крестьянском подворье, давно нашла упокоение в солдатских животах. До долины Таэрофарн оставались еще сутки пути, провизия была на исходе, и Лейнолл после недолго разговора со старшиной о необходимости пополнения запасов указал рукой в сторону деревушки: «Там разживемся».
Астид и Гилэстэл сняли поклажу с лошадей и принялись их расседлывать. Внезапно Гилэстэл с досадой ругнулся, наклонился и поднял оторванное стремя. Показал Астиду перетертое путлище.
— А я рассчитывал, что до Таэрофарна дотянет.
Мимо прошел Лейнолл с двумя ратниками, придержал шаги обратился к князю.
— Лорд Гилэстэл, мы с парнями в деревню — за провизией. Нет ли каких пожеланий?
Гилэстэл вопросительно взглянул на Астида.
— Я схожу с ними, — захватив в качестве образца порвавшийся ремень, полукровка отправился вместе с Лейноллом.
За деревней на пятачках повыщипанной травы дремали козы, привязанные на длинных веревках к кольям. В прилегающих к деревне огородах, обнесенных где плетнем, где тонким частоколом, в изобилии росли тыква, морковь и репа. У ограды бродили полудики пятнистые свиньи, худые и длинномордые. Завидев приближающихся чужаков, хрюшки потрусили водворы, под защиту родных сараев.
Из крайнего дома на зов Лейнолла никто не вышел, лишь пёс бросился к забору, истошно гавкая, но не делая попыток выскочить за пределы двора. Его лай подхватили собаки в других дворах. Из следующей хаты на громкий голос оруженосца появился старик, опирающийся на узловатую палку. Увидев
