— Я понимаю, о чем ты. Да, я люблю Линду.
— А Мелани?
Пол покачал головой.
— Тут другое. Мелани — моя жена, мать моих детей. Что это ты развопрошался?
— Просто думаю.
Виолетта Виктор появилась к обеду, к несказанной радости фотографов. Она вовсе не презирала рекламу и послушно позировала в своем выцветшем спортивном костюме.
О Даллас внезапно забыли, и она почувствовала жгучие уколы ревности по поводу этой измены.
Эл и Виолетта Виктор. Она представила себе их в постели.
Подошел Никки и пожаловался, что ему не велели встречаться с ней накануне. Она отмахнулась от него, наблюдая за тем, как Эл и Виолетта исчезают в его трейлере. Обеденный перепихон. Прелестно.
Дурак, выскочка, звезда.
После обеда они снимали вторую половину песни Эла. Их заставили вылезти из машины и бежать по пляжу к морю. Даллас должна была сбросить платье, под которым было белое бикини.
— Ты выглядишь абсолютно потрясающе, дорогуша, — воскликнул режиссер, — почти как Урсула Андрес в этом фильме про Бонда.
— Кто? — переспросила Даллас.
Режиссер изумленно поднял бровь.
— Шутишь, что ли, дорогуша?
Виолетта Виктор отчалила, и Эл пребывал в хорошем настроении.
— Похоже, вы довольны, — заметила Даллас.
— Я хорошо пообедал, понимаешь, о чем я?
Она понимала, что он имел в виду, и, не успев как следует подумать, спросила:
— И хорошо вас отсосали, а? — И тут же пожалела о вырвавшихся словах.
Эл расхохотался.
— Ой, надо же! Маленькая Мисс Америка. Какие плохие слова она, оказывается, знает! Да, между прочим, хорошо.
Зачем она это сказала? Какое ей дело? Получилось, что ее это задевает. Можно подумать, что она на самом деле крутая девка. Оно так и есть, но знать об этом, должна только она сама. Блин, ну кто тянул ее за язык?
— Рада за вас. — И по совершенно непонятной причине у нее на глазах появились слезы.
— Насчет ужина не передумала?
— Я же сказала, я занята.
— Жаль. Мне кажется, мы бы с тобой поладили.
— И не рассчитывайте.
Эл усмехнулся.
— Да нет, буду рассчитывать. Ну что же, если не можешь со мной поужинать, приходи попозже в казино Монте-Карло, принеси мне удачу.
— А Виолетта Виктор не приносит вам удачу?
— На Виолетте Виктор бикини сидит значительно хуже.
— Но она отлично делает минет, так?
— Так.
О Господи! Да что это она? Чего она хочет добиться? Ведет себя так, будто ревнует, делает из себя посмешище. Тоже мне, крутая девица. Заткнись, Даллас, ты ведешь себя как последняя идиотка.
— Думаю, нам бы очень хорошо было вместе, — серьезно сказал Эл. — Почему бы тебе не отделаться от своего дружка, кто бы он там ни был?
„Он что, шутит? Отделаться от Эда Карлника? Да ни за что в жизни".
— Невозможно. Кроме того, я и не хочу. — Ее глаза остановились на его невероятных размеров выпуклости в плавках. — К тому же он может предложить мне куда больше, чем вы.
Вот уж соврала, так соврала.
Эд приехал в черном „сьюприме" своей компании с шофером. В темно-синем костюме он выглядел настоящим щеголем.
Он снял два соседних номера в отеле „Париж" в Монте-Карло, наспех поцеловал Даллас в щеку и немедленно заказал разговор с миссис Ди Ди Карлник.
Значит, безупречная Ди Ди держит оборону в их летнем дворце. Одна или вместе с прелестными близнецами? Даллас злорадно подумала: „А не спит ли она с кем-нибудь из местных знаменитостей? А может, она замочит свои безупречные ступни в океане и ее сожрет акула?"
— Как дела? — спросил Эд, дожидавшийся ответа.
— Превосходно, — ответила Даллас, вставая на колени и расстегивая ему ширинку.
Он отвернулся.
— Только не когда я говорю по телефону.
— Почему бы и нет? Я по тебе соскучилась.
Польщенный, он снова повернулся к ней.
— Тогда давай по-быстрому, пока я жду ответа.
А когда это с ним было не по-быстрому?
Элу она не нравилась. Кинозвезда или нет, она не в его вкусе. Тощая. Волосатые подмышки. Противный акцент.
Он сделал предыдущей ночью то, что от него ожидалось, но теперь все, дудки.
Во время обеденного перерыва она его обслужила. Теперь ждала от него ответной любезности.
— Давай сначала поужинаем, — предложил он. — Пол нас ждет в „Африканской королеве". Ты пиццу любишь?
Она разочарованно натянула платье.
— Тогда попозже, — сказала она, как бы убеждая себя.
— Обязательно.
Он, как обычно, вел „кадиллак" на бешеной скорости. Интересно, Даллас придет в казино? Бог мой, ну до чего же хороша! И тело какое! Поверить невозможно. И поведение ее ему импонировало. Явно не собирается есть все то дерьмо, которое он скармливает остальным. Приятно встретить женщину, умеющую постоять за себя. Он знал, что она — нечто особенное. Почувствовал. И он ее получит. Должен получить.
За ужином их одолели любители автографов. Был разгар туристского сезона, и они непрерывно приставали к Элу и Виолетте.
Элу не терпелось поехать в казино. Просто на месте не сиделось. Срочно требовалась разрядка.
Он сразу рванул к рулетке и поставил на все свои излюбленные номера.
— Сегодня мне повезет, — сказал он Полу.
Вышло зеро.
Даллас и Эд поужинали в маленьком, тихом ресторанчике на набережной. Говорили мало. Так странно — быть вместе на людях. Даллас выпила почти все вино одна, пока Эд рассказывал ей скучную историю о его последней деловой сделке.
Вот такой будет их жизнь, если они поженятся? Череда тоскливых обедов. Она мечтала о том дне, когда он ее куда-нибудь пригласит, и разочарование было горьким. Разумеется, в Нью-Йорке все было бы иначе. Там все его знали, вот бы удивились, увидев их вместе.
Миссис Эд Карлник. Это имя звучало как заклинание.
— Пойдем в казино? — небрежно попросила она после ужина.
— Я не играю — ответил Эд.
Могла бы и догадаться. Станет он рисковать своими миллионами.
— Но мне так хочется Можно?
— Ну…
— Пожалуйста. — Ее рука под столом скользнула по его бедру. — То, что ты хочешь, мы будем делать потом.
— Тогда ненадолго.
Он уплатил по счету, как всегда дав слишком маленькие чаевые и они сели в комфортабельный „сьюприм" который мгновенно домчал их до казино.
Даллас оделась с особой тщательностью. Простое белое платье. Одно плечо обнажено. Тоненькая серебряная цепочка, серебряные браслеты на запястьях и серьги кольцами как у цыганки.
Эд, обычно не склонный к комплиментам, не удержался и заметил что она выглядит прелестно. Она же знала что выглядит потрясающе. Платье выгодно подчеркивало каждый изгиб ее тела.
