— Сэр, — произнес Каладин. Вокруг него заклубились спрены усталости, похожие на маленькие струйки пыли.
— Как... Ведь ты упал в ущелье!
— Я упал лицом вперед, сэр, и, к счастью, у меня очень прочная голова.
— Но...
Каладин вздохнул и оперся на копье.
— Простите, сэр. На самом деле я не знаю, почему выжил. Мы думаем, в этом замешаны какие-то спрены. Так или иначе, я прошел пешком обратно, через ущелья. На мне лежала ответственность.
Он кивнул в сторону.
В глубине шатра Далинар увидел то, что не заметил сразу. Шаллан Давар — спутанный клубок из рыжих волос и обрывков одежды — сидела в окружении нескольких хирургов.
— Одна будущая невестка, — сказал Каладин, — доставлена в целости и сохранности. Жаль, что немного пострадала упаковка.
— Но ведь прошел сверхшторм! — воскликнул Далинар.
— Мы очень хотели вернуться до его наступления. Но, боюсь, по пути встретились с некоторыми неприятностями.
Вялым движением он вытащил поясной нож и разрезал лозы, стягивающие лежащий рядом сверток.
— Помните, все болтали, что в ближайших ущельях бродит скальный демон?
— Да...
Каладин развернул на столе остатки мундира, и перед глазами всех присутствующих предстало массивное зеленое гемсердце. Несмотря на то, что оно было шишковатым и неограненным, гемсердце сияло мощным внутренним светом.
— Так вот, — продолжил Каладин, взяв его одной рукой и бросив к ногам Далинара. — Мы позаботились об этой проблеме, сэр.
В мгновение ока спрены усталости сменились спренами славы.
Не в силах произнести ни слова, Далинар уставился на гемсердце, которое перекатилось по полу, коснувшись его ботинка. Оно почти ослепляло сиянием.
— О, не будь таким мелодраматичным, мостовик, — прокричала Шаллан. — Светлорд Далинар, мы нашли чудовище уже мертвым, гниющим в ущелье. А выжили во время сверхшторма благодаря тому, что взобрались по его спине до трещины в скале, где и переждали бурю. У нас получилось вырезать гемсердце только потому, что скальный демон уже наполовину разложился.
Каладин посмотрел на нее, нахмурившись, а затем чуть ли не мгновенно обернулся к Далинару.
— Да, — сказал он. — Так все и было.
Он оказался гораздо худшим лжецом, чем Шаллан.
Наконец подоспели Амарам и Навани. Амарам отстал, чтобы сопроводить даму. Увидев Шаллан, Навани ахнула и бросилась к ней, сердито ворча на хирургов. Она засуетилась вокруг девушки, хотя, несмотря на ужасное состояние платья и волос, ее одеяние пострадало намного меньше, чем форма Каладина. За несколько секунд Навани завернула Шаллан в одеяло, прикрыв ее обнаженную кожу, а затем отправила посыльного в лагерь с указанием приготовить в комплексе Далинара теплую ванну и еду в том порядке, в котором пожелает Шаллан.
Далинар понял, что улыбается. Навани подчеркнуто не обращала внимания на протесты Шаллан насчет того, что нет необходимости в подобной заботе. Наконец проявилась мать-громгончая. Шаллан определенно больше не была посторонней, попав в цепкие объятия матери короля. Помоги Чана тому мужчине или женщине, которые встанут между Навани и теми, кого она считала своими.
— Сэр, — произнес Каладин, позволив наконец хирургам уложить себя обратно на стол. — Солдаты грузят припасы. Строятся батальоны. Это та самая экспедиция?
— Тебе не нужно о ней беспокоиться, солдат, — ответил Далинар. — Едва ли я могу ожидать, что ты сможешь охранять меня, в твоем-то состоянии.
— Сэр, — проговорил Каладин уже тише. — Светледи Шаллан кое-что обнаружила. Вам следует об этом узнать. Поговорите с ней прежде, чем отправиться в путь.
— Так я и сделаю.
Мгновение Далинар помедлил, а потом жестом отослал хирургов подальше. Судя по всему, Каладину не угрожала немедленная опасность. Далинар подошел ближе, наклонившись вперед.
— Твои люди ждали тебя, Благословленный Штормом. Они пропускали приемы пищи, брали тройные смены. Я наполовину уверен, что они просто уселись бы перед ущельями даже во время сверхшторма, если бы я не вмешался.
— Они хорошие люди, — сказал Каладин.
— Дело не только в этом. Они были уверены, что ты вернешься. Что они знают о тебе такого, что не известно мне?
Каладин встретился взглядом с кронпринцем.
— Ведь все это время я искал тебя, верно? — спросил Далинар. — Все это время, не замечая.
Каладин отвел взгляд.
— Нет, сэр. Возможно, раньше, но... Теперь я тот, кого вы видите, а не тот, про кого думаете. Мне жаль.
Далинар хмыкнул, изучая лицо Каладина. Он уже почти решил, что... Но, наверное, нет.
— Обеспечьте его всем необходимым и всем, чего он захочет, — приказал он хирургам, позволив им приблизиться. — Этот человек — герой. В который раз.
Кронпринц удалился, и толпа мостовиков сомкнулась, что, конечно же, вызвало только новые проклятия хирургов. Куда подевался Амарам? Он находился здесь всего пару минут назад. Когда за Шаллан прибыл паланкин, Далинар решил последовать за ней и выяснить, что имел в виду Каладин, говоря, что девушке что-то известно.
* * *
Час спустя Шаллан уютно устроилась в гнезде из теплых одеял. Волосы, все еще мокрые и щекотавшие шею, распространяли цветочный аромат. На ней было одно из платьев Навани, слишком большое, и она чувствовала себя ребенком, нарядившимся в материнскую одежду. Хотя, возможно, именно так и обстояло дело. Неожиданное внимание тети Адолина стало для нее неожиданностью, но Шаллан приняла его с радостью.
Ванна оказалась великолепна. Хотелось свернуться калачиком на кушетке и проспать дней десять. Однако на несколько мгновений Шаллан позволила себе насладиться неповторимыми ощущениями чистоты, тепла и безопасности, которые не испытывала уже, казалось, вечность.
— Ты не можешь взять ее с собой, Далинар, — произнес Узор голосом Навани, устроившись на столе рядом с кушеткой.
Девушка ни на миг не почувствовала угрызений совести, отправив его шпионить за ними обоими, пока сама принимала ванну. В конце концов, они ведь говорили о ней.
— Но карта... — послышался голос Далинара.
— Она может нарисовать тебе карту получше, и ты удовольствуешься ею.
— Она не может изобразить то, чего не видела, Навани. Она должна быть там, с нами, чтобы нарисовать схему центра на карте равнин, когда мы доберемся туда.
— Кто-то еще...
— Никто другой не был способен это сделать, — ответил Далинар, и в его голосе послышался трепет. — Четыре года, и ни один из наших разведчиков или картографов не увидел закономерности. Если мы хотим найти паршенди, она мне понадобится. Мне жаль.
Шаллан вздрогнула. У нее не слишком хорошо получалось скрывать свое умение рисовать.
— Девочка только что вернулась из этого ужасного места, — снова послышался голос Навани.
— Я не допущу, чтобы снова произошло что-то подобное. Она будет в безопасности.
— Если только вы все не погибнете. Если только экспедиция не обернется катастрофой. Тогда я снова все потеряю. Снова.
Узор замолчал и заговорил дальше своим обычным голосом:
— После этого он обнял ее и начал шептать какие-то слова, но я их не расслышал. Затем они все время находились близко друг к другу и издавали странные звуки. Я могу воспроизвести...
— Нет, — прервала его Шаллан и покраснела. — Это слишком личное.
— Ладно.
— Мне нужно отправиться вместе с ними. Я должна закончить карту Разрушенных равнин и понять, каким образом она соотносится с древними картами, на которых изображен Штормпост.
Это был единственный способ отыскать Клятвенные врата.
«При условии, что их не уничтожило то, что раскололо равнины, — подумала Шаллан. — И если я найду врата, получится ли у меня их открыть?»
Считалось, что только один из Сияющих рыцарей способен открыть проход.
— Узор, — проговорила она тихо, сжав чашу с подогретым вином. — Я ведь не Сияющая, так?
— Думаю, нет, — ответил он. — Пока нет. Полагаю, нужно сделать что-то еще, но я не уверен.
— Как ты можешь не знать?
— Я не был сам собой в то время, когда существовали Сияющие рыцари. Сложно объяснить. Мы не рождаемся так, как люди, и так же не можем умереть по-настоящему. Узоры вечны, как огонь, как ветер. Как спрены. И все же я находился не в этом состоянии. Я не обладал... осознанностью.
— Ты был неразумным спреном? — спросила Шаллан. — Как те, что собираются вокруг меня, когда я рисую?
— Даже менее, чем они, — ответил Узор. — Я был... всем. Во всем. Я не могу объяснить. Язык не может передать подобных понятий. Мне понадобились бы цифры.
— Однако среди вас наверняка есть и другие. Старейшие? Криптики, которые жили в те времена?
— Нет. Не осталось никого, кто был связан с людьми.
— Ни одного?
— Все мертвы, — подтвердил Узор. — Для нас это означает, что они лишены разума, так как силу нельзя по-настоящему уничтожить. Те старые спрены теперь стали узорами в природе, как нерожденные криптики. Мы пытались их возродить. Не получилось. М-м-м-м. Возможно, если бы их рыцари до сих пор жили, можно было что-то сделать...
