— Мои господа, — произнес Фармакос нараспев, так же безучастно, как и Шэлекта до него, — сожалею о своём вмешательстве, но для процедуры всё подготовлено. Надеюсь, вы можете экстренно завершить ваше общение?
— Нам больше нечего сказать друг другу, — отвернувшись от Кернага, Джебез поклонился магосу.
— Ты не сможешь снова войти к нему в доверие, — железный отец Гаррсака по-прежнему обращался к Аугу. — Теперь у него есть лично отобранные советники, в точности как у Ферруса. Избранная Длань — бессмысленный титул, который Медузон даровал тебе, чтобы держать на поводке. Исцели свои раны, молю тебя… Но этим ты не добьешься желаемого.
Однако Джебез уже не слушал его. Он видел, как за спиной магоса открывается дверь в другое помещение, уставленное инструментами для разделки плоти и обдирки металла. В центре его находился операционный стол, подготовленный для вскрытия потрепанного смертного тела Ауга. На нём железного отца ждала боль, но также и восстановление.
— Я долго терпел, — произнёс Джебез, ковыляя к проходу. — Но с меня хватит — начинайте процедуру.
Когда Ауг прошёл мимо Фармакоса, пустой взгляд золотых глаз магоса остановился на Кернаге. Несколько секунд железный отец Гаррсака стоял без движения. Затем, почти неразличимо, он склонил голову.
Техножрец ответил ему микроскопическим кивком и развернулся, зашелестев рясой по отполированному металлическому полу.
— Как пожелаете, медузиец, — сказал магос. — Теперь всё готово.
Горгонсон коснулся Шэлекты и подтянул его к себе. Механикус, ступавший на шаг впереди космодесантника, тут же напрягся.
— Мы пришли не этой дорогой! — рыкнул Горан.
— Правильно.
— Я сказал тебе отвести меня к железному отцу.
— Это я и делаю.
— По кратчайшему пути!
Они стояли на подвесном мостике, и далеко внизу бурлила и шипела огромная кальдера. В воздухе клубился подсвеченный искрами дым, который валил из разинутых зевов очистительных чанов. Покачивались и лязгали висячие цепи, заводимые на позицию, где команды рабов, трудившихся внизу, могли закрепить на них тяжёлые железные отливки.
Шэлекта повернулся к легионеру, и его линзы размыто засветились в дымном полумраке.
— Вы не уточняли. Кратчайший путь не всегда является самым эффек…
Апотекарий отшвырнул техножреца в сторону, и тот едва не свалился через ближайший к ним поручень. Затем Горгонсон бросился бежать, чувствуя, как мостик раскачивается под его грузными шагами.
— Медузиец! — раздался позади крик Шэлекты. — Не передвигайтесь в одиночку! Впереди опасность!
Не обращая внимания на техножреца, Горан прибавил ходу. Он сразу видел, когда человек тянет время, а провожатый до этого вёл его через бесконечные комнаты, уставленные загадочными чудесами марсианского жречества. Казалось, что обитатели зиккурата решили продемонстрировать воину свою мощь, показав ему эту диковинную вереницу гротескных вещей. И в каждом зале или кузнице Горгонсон видел всё новых рабов с затупленным мозгом, разумы и тела которых сковали механическими кандалами, а волю уничтожили. Это место держалось на них, на тысячах тысяч мясных марионеток, на горах изобильной плоти, принесённой в жертву у алтаря слепой покорности. Вот чем занимались владыки Льякса — подчиняли умы машинной воле, чтобы выстоять перед надвигающейся бурей.
Заглушали чувства, сокрушали души.
И он позволил им забрать Ауга.
Горан на бегу протаранил окованные бронзой двери. За ними обнаружились длинные галереи с высокими сводами, заполненные нескладными автоматонами. Апотекарий вдохнул смрад палёных трансмиссий, услышал ритмичный грохот кузнечных молотов. Впереди зияли входы в туннели, целые десятки извилистых путей, уходивших к центру крепости. На глазах легионера туда входили ковыляющие сервиторы, за которыми надзирали техногвардейцы. Дальше вверх стоял отряд «Таллаксов», и машины уже повернули безликие головы к незваному гостю у входа.
Воин не остановился. Он наконец-то поймал сигнал локационного маяка и увидел, что цель близка.
Пусть Шэлекта и не торопился, но при этом вёл Горана в примерно верном направлении. Легионер Железных Рук запрыгнул на длинный лестничный пролёт, расколов сабатонами мрамор. Пробиваясь через всё новые двери, он в спешке отталкивал ослеплённых трэллов.
Приблизившись к источнику сигнала, Горгонсон на бегу вскинул болтер. Он находился в коридоре, едва освещённом и пахнущем медью. Совсем рядом с целью — железными вратами, украшенными символом Марса — навстречу Горану метнулись стражники, «Сциллаксы» с лицами-черепами, озарёнными жутковатой зеленью. Первого он снял одиночным выстрелом: болт разнес на куски металлический каркас и отбросил визжащего робота в тени. Остальные набросились на легионера, пытаясь схватить его щупальцами и бормоча машинный бред из вокс-динамиков. Апотекарий чувствовал, как когти бороздят его наплечники, а буры пронзают внешний слой нагрудника.
Взревев, Горгонсон разбросал противников и сокрушил их панцири шквалом болт-снарядов. Новые стражи спешили им на смену, по-змеиному скользя в полумраке, но Горан уже добрался до врат.
Ухватившись за стык между дверями, похожими на створки ракушки, легионер потянул изо всех сил и распахнул их. Замки на вратах треснули, осыпав покрытие зиккурата искрами, а Горгонсон пригнулся, собираясь прыгнуть в брешь.
На той стороне он увидел небольшое помещение, нечто среднее между медстанцией и механической лабораторией. Несколько десятков техножрецов стояли перед Гораном, держа что-то вроде разнообразных пыточных орудий. Казалось, что они не удивлены появлению воина.
Апотекарий направил болтер на ближайшего льяксийца, но так и не выстрелил.
Толпа раздвинулась, и Горану открылся продолговатый стол, на котором полулежал Джебез Ауг, без шлема и верхней части доспеха. В длинных трубках, обвивающих его мышцы, булькали какие-то жидкости. Выглядел железный отец заторможенным, как после сильных обезболивающих, а с краев стола ручейками стекали кровь и смазка.
Но он был жив, и он был в сознании.
— Брат Горгонсон, ты что, обезумел? — сурово произнёс Ауг. — Убери оружие. Или ты не узнаешь меня? Я восстановлен.
На исцеление самых глубоких ран ушла ещё неделя. Фармакос обновил Джебеза до мозга костей, заменил сухожилия проволокой, а суставы — адамантием. После этого легионеру вернули доспех, также отремонтированный и усиленный, блистающий свежей белой краской на чёрном фоне.
Шэлекта снова предложил Горану починить броню, и тот снова отказался.
Затем Ауг в последний раз поблагодарил магоса-доминуса, и они совместно подтвердили договор о взаимопомощи.
Горгонсон с железным отцом вернулись на челнок, а оттуда на «Даннанг», а оттуда в варп. Используя передаваемую Медузоном тактическую информацию, которую различные ячейки оставляли для них без прямого контакта, они в течение месяца отыскали «Железное сердце».
Прибыв на флагман, Джебез отправился к военачальнику. Его движения, пусть ещё скованные от боли, уже давно не были настолько плавными. В стратегиум Медузона железный отец зашёл, выпрямившись в полный рост, как ступал перед Исстваном.
Шадрак встретил Ауга с улыбкой, что было для него редкостью.
— Господин фратер, — сказал он, протягивая руку. — Я рад твоему возвращению.
— Брат, как идёт война? — теперь Джебез жаждал новостей. Теперь он мог что-то сделать. — Сильно ли ты навредил им?
Глаза Медузона слегка блеснули. На его грубом лице прибавилось шрамов, пересекающих бледную кожу.
— Становится тяжелее, но они уже знают моё имя, — Шадрак сухо улыбнулся. — Они произносят его по всему сектору и в других местах, так что это обещание мы исполнили.
Аугу захотелось рассмеяться.
— Да, исполнили. И мы можем исцелить раны, стать ещё сильнее.
Он ждал, что Медузон согласится с этим, подтвердит словом или жестом. Но военачальник, напротив, отпустил запястье Джебеза.
— Значит, ты стал прежним.
— Каким и был до Оквет. Пожалуй, даже крепче.
Шадрак кивнул.
— И какую плату они взяли за эту услугу?
— Мы их союзники, — ответил Ауг. — Как я и говорил тебе, механикусы всегда держат слово. Альянс с Марсом — серьезная вещь.
Военачальник снова кивнул, отходя в сторону.
— Похоже на то. Ты спрашивал о войне — через два дня мы нанесем новый удар, и я почти закончил с планами. Хамарт-три, используется под склад снабжения, защищен незначительно. Все согласились, что мы можем его захватить. Ты в силах сражаться? Буду рад, если присоединишься к атаке.
Джебез опустил руку.
— Разумеется, — сказал он. — Я стану разить их, как свежеоткованный, и кровь потечёт ручьями, вот увидишь. Но что потом? Мы должны разорять и другие планеты врага.
