имели право вето на решения Сената. Сенатская типография подчинялась обер-прокурору первого департамента.
Несмотря на категорическое постановление статьи 74 (по приложению 1915 г., т. 1, ч. 2 Свода законов) учреждения Правительствующего сената («суждение о делах и решение оных производится в присутствии Сената, и никакое дело не может быть совершено вне оного»), обер-прокурор первого департамента имел неофициальное право публиковать бесспорные законы от имени Сената без их рассмотрения последним16.
Выше уже отмечалось, как премьер Витте публиковал важнейшие правовые акты, не ожидая заключения Сената. Сенат публиковал любые акты, даже явно незаконные, утвержденные императором. В 1905–1906 гг. он опубликовал законы об изменении государственного строя, которые не были рассмотрены Государственным Советом, как предусматривалось законами. Затем, после издания Основных законов, Сенат публиковал законы, принятые до этого и не рассмотренные законодательными палатами, хотя по точному смыслу Основных законов не имел на это права (так как рассматриваемые акты были приняты не в соответствии с Основными законами 1906 г., а какой-либо оговорки о публикации более ранних постановлений Основные законы не содержали). Избирательный закон 3 июня 1907 г. был опубликован без рассмотрения сенаторами и даже обер-прокурором, а сразу от императора был доставлен в типографию Сената. Сенаторы задним числом молча подписали определение о публикации этого положения. Именно в этом правовая основа для определения событий 3 июня как государственного переворота. Противоречащие законам указы императора также публиковались. Правительствующий Сенат тоже толковал законы исходя при этом часто не из юридических, а из политических соображений. Этим продиктованы и сенатские определения по решениям Думы о расширении некоторых ее прав. Неоднократно возникал вопрос о реформе Сената, чтобы он стал независимым блюстителем законности, однако соответствующий проект был одобрен законодательными палатами и утвержден императором лишь в декабре 1916 г. Он должен был вступить в силу с 1 мая 1917 г.
Таковы важнейшие итоги думской деятельности, поддающиеся цифровому выражению. Что касается общей оценки ее деятельности, то есть выводы о том, оказала ли Дума сколь-либо значительное влияние на историю России или нет, то ответ дает десятилетняя деятельность народного представительства. Выше давались соответствующие эмпирические обобщения и оценки лиц, фракций, партий.
Не повторяя вышесказанного, ограничимся замечанием, что оценку законам, реформам, учреждениям, да и лицам дает практика. Только время дает твердость уставам государственным, как писал Н. М. Карамзин.
Со времени Великих реформ до Первой мировой войны население России удвоилось, за годы правления Николая II увеличилось на треть — со 120 до 180 млн человек. Дума этому как могла способствовала (просвещение, бюджет). Не Дума виновна в двух войнах, в огромном долге, выплаты по которому в 1913 г. поглотили до трети бюджета. Ведь Дума не имела прав контролировать внешнюю политику, займы, силовые структуры (царский двор тратил 0,5 % бюджета). Но Дума, ее ведущие фракции, стоящие за ними партии (кадетов, октябристов, прогрессистов и пр.) повинны в том, что важнейшие законы, затрагивающие самые насущные интересы крестьянства, так и не были приняты и введены в жизнь. В этом плане нельзя не отметить, что «господская» в понимании крестьян Дума почти не оказала влияния на повседневную жизнь крестьянского мира (и это 80 % населения).
Думское большинство, то есть октябристы, прогрессисты, кадеты, объединившиеся в Прогрессивный блок, подчинили всю законетворческую деятельность достижению своей главной стратегической задачи — свержению монархии.
Законы, так нужные трудовому люду, застряли в согласительных комиссиях. Монархию удалось опрокинуть, но победа коалиции оказалась пирровой.
* * *
Общая оценка Думы не может быть однозначной.
Политическая элита, державшая в своих руках (контролировавшая) думское оппозиционное большинство, использовала авторитет Думы (принцип народного представительства) в своих целях борьбы за власть, за всю полноту власти, свободную от любого вмешательства и контроля.
Своих целей элита добилась, устранив монарха и монархию. По достижению этой стратегической цели элита (Милюковы — Керенские) утратила интерес к Думе, отбросив ее, как стоптанные башмачки. Позже нечто аналогичное наблюдалось в отношении к другим органам народопредставительства, народосоветия (разгон Учредилки, расстрел Верховного совета). В этих событиях находит яркое выражение основной порок рационалистического (механистического) мировоззрения, идеологии, этики. «Разум» партий, элит, личностей правит миром. Моя программа единственно верная и, следовательно, подлежит ликвидации все с нею несогласное.
Второй стороной, официально главной и единственной, является законотворческая роль Думы. В этом плане Дума многое сделала вопреки ограниченности своих прав, вопреки указанному выше негативному фактору элитарности, партийности. В механизме законотворчества изначально был сознательно заложен принцип противопоставления двух палат во имя усиления личного, авторитарного принципа (в данном случае монархизма). Конституция 1906 г. писалась под Николая II. Все остальное, все эти законодательные пробки были следствием, порождением этого изначального порока.
Однако само существование двух палат в принципе не может быть отброшено без должной мотивации. Лозунг «Долой Государственный Совет», выброшенный кадетами, был спорен и, по нашему мнению, неверен. Госсовет строился по принципу представительства земель-регионов и профессий-сословий. Этот принцип не был последовательно выражен, более того, искажен до неузнаваемости. Он нуждался в освобождении от бюрократических искажений, в последовательном проведении, завершении и т. д.
И в плане соотношения Думы и власти исполнительной наблюдается та же картина. Воздействие Думы на «историческую» власть возрастало и шло в целом в правильном направлении. Но было оборвано. Одним словом, Госдума образца 1906–1917 гг. могла органически развиваться, совершенствоваться, самоорганизовываться в сторону настоящего народопредставительного органа (народовластия). Этот процесс был оборван насильственно, искусственно.
* * *
Учреждение Государственной Думы и ее Наказ не предусматривали и депутатских объединений в ней.
Однако и запрета на образование депутатских союзов, групп, фракций не существовало. Наказ допускал выступления по мотивам голосования от имени групп депутатов. Члены Государственной Думы, принадлежащие к одной партии, образовывали думскую фракцию. Имели место случаи, когда ряд партий, политические установки которых в основном совпадали, образовывали общую фракцию. В Четвертой Государственной Думе со второй сессии одна политическая организация (Союз 17 октября) образовала сразу две фракции (фракцию земцев-октябристов и думскую группу Союза 17 октября). Многие партийные фракции имели полуофициальные группировки (левых, умеренных, центристов). Были также группировки регионально-национального характера.
В партийные фракции вступали депутаты, не входившие до выборов в соответствующую партию (партии), беспартийные или члены мелких партий. В некоторых фракциях такие депутаты получали статус неполноправных членов, «примыкающих».
Из неразвитости партийной системы и особенностей избирательного закона (многоступенчатых выборов, мажоритарной системы на всех уровнях) в Государственную Думу избиралось много беспартийных депутатов. Они вступали в партийные фракции или оставались вне фракций и могли образовывать свои объединения.
