почти наверняка меньше, чем требовали канцлер Лэнгли и герцог Бедфорд. Кроме того, парламентарии оговорили, что она должна быть использоваться только для обороны Англии. Если королю нужны были деньги во Франции, пусть он покупает шерсть в Англии и продает ее в Нормандии. "Ничто в настоящем акте, — заявили они, — не обязывает английское королевство… поддерживать войны нашего суверенного господина короля или его наследников или преемников во Франции или Нормандии".
В это время Генриху V так не хватало денег, что это привело его к одному из самых безжалостных поступков за все время его правления. Незадолго до заседания Парламента он приказал арестовать свою мачеху Жанну Наваррскую в ее поместье в Хаверинге в Эссексе и обвинить ее вместе с тремя ее придворными в использовании колдовства для того, чтобы вызвать смерть короля. Это надуманное обвинение, которое Генрих V будет вспоминать на смертном одре как "обвинение нашей совести", так и не было выдвинуто и в конце концов было снято. Но не раньше, чем Генрих V получил разрешение Парламента на конфискацию владений Жанны стоимостью около 4.000 фунтов стерлингов и выплату доходов с них в свою казну[837].
Когда новости о прибытии шотландцев в Ла-Рошель дошли до Генриха V, он решил значительно увеличить масштаб английских операций во Франции. Хамфри, герцог Глостер, был отправлен обратно в Англию, чтобы заменить герцога Бедфорда на посту хранителя королевства, а Бедфорд был вызван во Францию вместо него. Ему было поручено набрать в Англии 5.000 новых солдат для усиления 10.000 уже находившихся во Франции. Это оказалось невозможным. Бедфорд не смог собрать более 1.200 человек вместе с небольшим корпусом рудокопов. Но он предложил взять с собой другое оружие против шотландцев — их пленного короля Якова I Стюарта. Яков I был в плохих отношениях с герцогом Олбани, который правил Шотландией от его имени, и более или менее бросил его на произвол судьбы. Он также полностью зависел от своих английских тюремщиков, которые финансировали расходы на его содержание в Англии, и от герцога Бургундского, который позволил своим портовым чиновникам в Брюгге собирать от имени Якова I налог с шотландских купцов, торгующих во Фландрии. Отчаявшись вернуть себе свободу после того, как все свое царствование он провел в плену в Англии, Яков I заключил личный союз с Генрихом V. Английский король снабдил его деньгами, доспехами, знаменами и лошадьми, а Яков I, со своей стороны, согласился воевать в составе английской армии во Франции. Ожидалось, что он запретит своим подданным служить Дофину и, возможно, даже переманит их на сторону англичан[838].
* * *
21 декабря 1419 года Дофин отбыл из Буржа в Лангедок в сопровождении когорты прелатов и дворян, конной армии и личного эскорта из 600 человек с его знаменами на копьях[839]. Теперь Лангедок был единственной крупной провинцией к югу от Луары, которая оставалась вне его прямого контроля. Граф Фуа, который в течение последних восьми месяцев выступал в роли лейтенанта от обеих партий, сохранял все военные и финансовые ресурсы Лангедока в своих руках и не оказывал поддержки ни одной из сторон. Вначале такая политика была приветствуема властями провинции. Но убийство Иоанна Бесстрашного и перспектива англо-бургундского союза сделали невозможным дальнейшее сохранение политики нейтралитета. Поскольку четыре крупных бургиньонских гарнизона все еще базировались в долине Роны, а англичане все активнее действовали на гасконской границе, опасность их объединения и превращения региона в базу для операций в тылу Дофина была слишком серьезной, чтобы Карл или местные Штаты могли ее игнорировать.
В октябре 1419 года Дофин направил в провинцию в качестве своих личных представителей двух проницательных политиков с хорошими местными связями: епископа Каркассонского Жеро дю Пюи и сеньора Гуго де Арпажона. Вооружившись щедрыми обещаниями уважать институты и автономию трех сенешальств, они провели успешную кампанию по завоеванию общественного мнения в главных городах. В этом они полностью превзошли скромного адвоката из Дижона и монаха из Пон-Сен-Эспри, которых герцогиня Бургундская послала представлять ее интересы в провинции. В результате, когда в ноябре в доминиканском монастыре в Безье собрались Генеральные Штаты Лангедока, настроения уже были в пользу Дофина. Главные города региона, Тулуза, Нарбон и Каркассон, высказались за него. Остальные города в конечном итоге последовали их примеру. 1 марта 1420 года, когда кавалькада Дофина подъезжала к Тулузе, в городе Гайак на реке Тарн перед ним предстала делегация Генеральных Штатов, признала его "истинным наследником и регентом королевства" и предложили ему подчинение своей провинции. 4 марта 1420 года Дофин с триумфом въехал в Тулузу.
Граф Фуа пытался сохранить свое положение в Лангедоке. Но из-за полноты подчинения провинции Дофину ему нечем было торговаться. Формально он не был отстранен от должности, но был лишен своих полномочий, а управление Лангедоком было передано в руки комитета Совета Дофина под председательством Жеро дю Пюи. 18 марта 1420 года, когда в присутствии Дофина в Каркассоне были вновь созваны Генеральные Штаты Лангедока, победа Карла была полной. Обещания, данные людям Лангедока, чтобы купить их покорность, не сохранились. Но о них можно судить по решениям Генеральных Штатов. Непопулярная централизаторская политика герцога Беррийского была окончательно отвергнута. Генеральные Штаты были официально восстановлены и в дальнейшем собирались не реже одного раза в год. Была подтверждена отмена налога с продаж и тальи. Дофин заявил, что он будет довольствоваться доходами от королевский владений, габелем и другими налогами, которые сочтут нужным предоставить ему Генеральные Штаты. В Тулузе был учрежден отдельный Парламент, который должен был служить последней апелляционной инстанцией для трех сенешальств и прилегающих провинций к югу от Дордони с юрисдикцией, параллельной юрисдикции Парламента в Пуатье. Оставалось только разобраться с бургиньонскими гарнизонами в долине Роны. Ним и Пон-Сен-Эспри были взяты войсками Дофина при поддержке местных войск в апреле и мае 1420 года. Два оставшихся бургиньонских гарнизона в Эг-Морте и Сомьере продержались дольше, но ни один из них не представлял серьезной угрозы. В конце концов, Эг-Морт сдался в январе 1421 года, а Сомьер — годом позже[840].
* * *
После подчинения Лангедока Дофин контролировал более половины территории Франции плюс франкоязычную провинцию Дофине за Роной, которая технически была фьефом Священной Римской империи. Но его ресурсы все еще были малы по сравнению с тем, что ему было нужно. Его личный секретарь Ален Шартье жаловался, что у Карла нет регулярных доходов, а его расходы — это бездонная пропасть. Ни одно средневековое правительство не было финансово обеспеченным, но финансы Буржского королевства были особенно шаткими. Они были основаны на трех основных источниках дохода: доходы королевских земельных владений и
