были одобрены королем и королевой, а также Советом в Труа.
Торговаться пришлось совсем немного. Бургундская сторона так торопилась уступить требованиям Генриха V, что согласилась отложить свои собственные требования до рассмотрения их самим Генрихом V. В основном это были претензии на долю в добыче. Филипп и его Совет хотели получить обещание, что Генрих V уступит ему всю северную Пикардию и Вермандуа от Соммы до границ Артуа и Фландрии, включая Абвиль и порт Ле-Кротуа. Они хотели также, чтобы Генрих V подтвердил права герцога Бургундского на три кастелянства валлонской Фландрии, которые никогда не были безоговорочно уступлены герцогам королями из династии Валуа. Еще они хотели получить заверения Генриха V в том, что ежегодная субсидия из французской казны на оборону замка Слейс будет выплачиваться и впредь, и заключить прочное перемирие, чтобы защитить Париж и северные города, пока их верность бургиньонам окончательно не иссякла. И в заключении они хотели заключить прочный военный союз против Дофина.
В итоге были удовлетворены лишь некоторые из этих требований. Генрих V был готов согласиться на перемирие, защищающее Париж и все другие места, не находящиеся под контролем дофинистов, до 1 марта 1420 года. Он также обещал, что Филипп получит часть французских трофеев: территорию приносящую доход не менее 20.000 парижских ливров в год, которая, вероятно, должны была включать в себя по крайней мере часть Пикардии, которую так жаждал Филипп. На этих условиях сделка была заключена. Генрих V отпраздновал Рождество 1419 года в Руане. Большое бургундское посольство смешалось с английскими капитанами, придворными и министрами в цитадели во время празднеств. Перемирие было заключено в канун Рождества, а военный союз — в день Рождества. Окончательный договор должен был быть скреплен в присутствии двух королей и герцога Бургундского в Труа. Через три дня после Рождества, 28 декабря, герцог Бургундский созвал все рыцарство своих северных владений, в Като-Камбрези к югу от Камбре для похода на Труа[823].
* * *
Хотя убийство в Монтеро было тщательно спланировано в течение примерно трех недель, советники Дофина мало задумывались о том, что они будут делать, если их заговор удастся. Похоже, они полагали, что дело бургиньонов просто рухнет, как только Иоанн Бесстрашный будет убран с дороги, оставив политическое поле для Дофина, который сможет занять свое законное место в правительстве своего отца. Они не ожидали ни возмущения, которое вызовет это убийство, ни сближения между Бургундским домом и англичанами, которое неизбежно последует за ним. Поэтому не было предпринято никаких попыток воспользоваться смятением, последовавшим за этим известием, не было плана похода на Труа или Париж, не было подготовленного шквала пропаганды. Только в ночь после убийства небольшая группа людей, окружавших Дофина, осознала всю чудовищность произошедшего. Три секретаря, которые были с ним, начали составлять объяснения для распространения по всей Франции. В отличие от Иоанна Бесстрашного после убийства герцога Орлеанского, Дофин решил отрицать свою ответственность за преступление. По его словам, произошла злополучная стычка с герцогом на мосту, в ходе которой герцог потянулся к эфесу своего меча и был зарублен занервничавшими сопровождающими Дофина. На самом деле ничего не изменилось. Действительно, Дофин заявил, что не видит причин, по которым мир в Пуйи не должен быть введен в действие. Четыре дня спустя была утверждена другая версия. Согласно новой версии, герцог планировал похитить Дофина с моста. Аршамбо де Фуа, как утверждалось, двинулся на Карла с обнаженным мечом в руках, чтобы осуществить этот план, и в ходе последовавшей стычки герцог был убит. Эта история, к счастью, была обнародована только после того, как Аршамбо умер от ран и уже не мог ее опровергнуть. Она была распространена в северных городах Жаном д'Аркуром, графом Омальским, который был назначен специальным представителем Дофина, чтобы успокоить нарастающее возмущение. Тем временем свита Дофина металась в поисках лучшей защиты. Замок в Монтеро обыскали в поисках уличающих документов, но ничего не нашли. Секретарь Иоанна Бесстрашного Жан Сегин, который был с ним на мосту, был заключен в тюрьму, в Монтеро, на три месяца, а затем в Мелёне и Бурже, чтобы заставить его подписать признание, подтверждающее все худшие подозрения дофинистов: что его господин тайно заключил союз с англичанами в Кале в октябре 1416 года и снова в Понтуазе в июле 1419 года; что он лично организовал резню в Париже; и что он прибыл в Монтеро с намерением убить Дофина. Сегина допрашивали день за днем. Ему угрожали пытками, показывая ему пыточные инструменты и утверждали, что нашли его письмо с приказом уничтожить копию договора с английским королем в Бургундском отеле в Париже. Сегин отрицал свою осведомленность о подобных вещах, и в конце концов его освободили за выкуп[824].
По всей Франции мнения об этом убийстве резко поляризовались. Конкурирующие обличения обеих сторон служили главным образом для укрепления существующей лояльности, которая в основном была продиктована экономическими интересами и географией. Постоянная струйка дезертиров с гражданской службы покидала свои посты на бургиньонском севере, чтобы присоединиться к Дофину. В обратном направлении движение тоже было, но меньше. Объяснения Дофина мало помогли на севере, а гневные письма герцогини Бургундской мало кого обратили в свою веру в центре и на юге. Дофин попытался протянуть оливковую ветвь мира Бургундскому дому, но его усилия в этом направлении были неуклюжими и безуспешными. Он написал письмо с соболезнованиями Филиппу Бургундскому, призывая его не поддаваться на уговоры тех, кто изливал яд в его ухо, и просил его принять графа Омальского, который расскажет ему истинную историю. Он отправил послания вдовствующей герцогине, прося ее смягчить сердце сына. Но поскольку инструкции графа Омальского состояли в основном из длинных и гневных обличений преступлений мертвого герцога, он ничего не добился. В октябре, по мере того как новости о переговорах Филиппа с англичанами просачивались ко двору Дофина, его советники приходили в отчаяние. Бургундец Рене Пот, который в то время был хранителем крепости Партене в Пуату, был задействован в попытке примирения, когда он проезжал через Лош по пути к бургундскому двору. На этом этапе Пот все еще надеялся, что Дофина удастся примирить с новым герцогом Бургундским, и был рад выступить в роли посредника. Но, похоже, он не был участником дискуссий в Аррасе, а если он и передал свое послание, то оно осталось без внимания. Есть даже некоторые свидетельства того, что Дофин отправил послов к Генриху V с альтернативным предложением, включающим союз против Филиппа Бургундского и раздел его владений между ними. Но эти предложения были гораздо менее привлекательными, чем сделка, которую
