Глава 12
Закончив разговор с администратором, я направился в номер Каткова. Не стал дожидаться утра — уж очень мне не терпелось сверить размеры кинжала с имеющимися данными в медицинской экспертизе.
Алексей жил в двухместном номере вместе с Федей. Придется и его разбудить тоже. Нехрен спать, когда родина в опасности.
Я постучал в дверь. Выждав пару секунд, забарабанил посильнее.
— Кто? — недовольно пробурчал приглушенный голос Погодина.
— Опер в пальто!
— О! Андрей! Ты чего так поздно?
— Открывай, расскажу.
Замок щелкнул, и дверь распахнулась, выкатив мне на обозрение Федю в трусах, в майке и с прической из поговорки про сеновал.
— Случилось чего? — щурился он одним глазом, второй, видно, еще спал и не хотел открываться. — Труп?
— Случилось! Где Алексей? — сказал я, сразу входя.
— По бабам пошел, сказал, что утром будет.
— Чего? — завис я на одной ноге, снимая со второй ботинок.
— Ой, да здесь он, где ж ему быть, — махнул Федя рукой, — не слышишь, храпит?
— Шутник… — хмыкнул я. — У Алексея с бабами столько же общего, сколько у папуаса и белых медведей. Хотя он и то женился, а ты вот все бобылем ходишь.
— Шерлок Холмс тоже один был, — гордо заявил Федор.
— Ты, скорее, на Ватсона похож, — хмыкнул я.
— Это почему?
Я не стал говорить про превосходство в интеллектуальном разрезе — пошутил интеллигентнее:
— На скрипке не умеешь играть.
Я подошел к храпящей горе под одеялом и потряс Каткова за плечо. Тот проснулся не сразу, сначала попытался плотнее зажмуриться, но глаза пришлось все же открыть. Он таращился на меня, а потом, наконец, спросил, осознав реальность:
— Опять убийство?
— Опять, вставай.
— Кто на этот раз?
— На манеже все те же, убийство старое, а обстоятельства новые. Я кинжал откопировал, надо сверить размерчик. Где у тебя заметки из заключения эксперта?
— Ты серьезно? Андрей Григорьевич, ты больше времени не нашел другого. Три часа ночи!
— Не-а. Уже четвертый час, — уточнил я. — Доброе утро, страна!
— Ага, — пробурчал Федя. — Скажи это свое еще, коронное… Дескать, на пенсии отоспитесь.
— Доживите сначала до нее.
— Злой ты, Петров.
— Не ворчи, Федя. Я на след напал. Смотри! — я вытащил из кармана мятую бумагу, на которой белела обрисовка клинка на фоне серой мазни от копирки.
— Ну и что это? — у Феди даже второй глаз открылся.
— Я был в квартире Светлицкого и снял отпечаток, точнее, контуры с кинжала — как смог, через копирку.
Катков, обернувшись в халат, который больше напомнил тент для танка, выложил на стол блокнот со своими записями. Полистал, поводил пальцем по строкам, выискивая нужную информацию. На полях блокнота красовались отпечатки монет, которые Алексей любил штриховать через листок, переводя советские копейки на бумагу в виде графических изображений.
— Вот! Смотрите… — сказал криминалист. — В экспертизе написано, что максимальная ширина клинка, которым нанесено колюще-режущее повреждение, составляет 35 мм.
Я уже в это время мерил штангенциркулем, который извлек из кармана, контур клинка на листке:
— Тридцать четыре миллиметра. Эх… Чуть-чуть…
— Один миллиметр — это может быть и погрешность, — авторитетно заявил криминалист.
— Да какая погрешность? — буркнул я на него. — Я все точно снял!
Конечно, я торопился, и в этих обстоятельствах вряд ли кто смог бы сработать аккуратнее, но вот сейчас загадочный миллиметр начинал меня терзать. Был он или не был?
Но Катков, как оказалось, имел в виду другое:
— Ты, может, и точно, а вот судмед мог и немного ошибиться. Сам понимаешь, что мягкие ткани — не металл, они немного разойтись или сойтись могут.
— Они на коже замеры делают, — возразил я. — Кожа форму нормально держит.
— Да, но при извлечении клинка из тела кинжал мог сделать на коже дополнительный разрез, который совпал с основным, стал его продолжением. Вот если бы у тебя отпечаток был не тридцать четыре, а тридцать шесть миллиметров, тогда можно было б говорить, что это не то орудие. А так — исключать его нельзя.
— Подожди! Думаешь, этим кинжалом убили Завьялову? — вмешался Федя.
— Это решать судмед будет, когда мы орудие официально изымем и ему предоставим. Но на мое мнение — это наш клиент…
Катков был похож на сову и все время тёр щеки, силясь проснуться, но явно говорил дело.
— Отлично! — потирал руки Федя, будто это он добыл отпечаток клинка. — Есть улика против нашего писаки! Можно брать!
— Рано… — я задумчиво щелкал штангелем, — крови-то на кинжале нет. Чистый, как слеза единорога, если там что и было, то ее тщательно замыли. Сам по себе кинжал — лишь косвенная улика, в экспертизе будет в итоге написано, что могло быть нанесено повреждение Завьяловой им, а могло быть любым другим кинжалом, схожим по параметрам. Кроме того, хоть кабинет писателя и замыкается, кинжал мог взять кто-то посторонний — я сегодня сам убедился, что там замок дурацкий, дверь отпирается любым ножичком или отверткой.
— Кто же посторонний? — пригладил сеновальные вихры Федя. — Он что, в коммуналке живет?
— В квартире, но там дочурка еще. Следователь прокуратуры, кстати. Соловейчик Варвара Андреевна.
— Ого, это ты теперь и следачку подозреваешь? — Федя бросил возиться с волосами и теперь чесал ухо. — Хотя были у нас прецеденты. Вспомните Галю из Новоульяновской прокуратуры.
Лучше бы он про это не говорил.
— Почему сразу подозреваю? — пожал я плечами. — Просто вслух проговариваю все возможные варианты. К этой Варе еще и парнишка вхож был — Анатолий. Мажорчик местный, избалованный, но у таких, фиг знает, что на уме.
Я вспомнил, что ведь он пришёл на «рандеву» со мной не только с дружками, но и с ножичком, а на это, по таким-то спокойным временам, всё-таки требовалась известная степень отомороженности.
— Теоретически, — добавил я, — он тоже кенжик мог взять. Нужно будет пробить его связи с жертвами. Есть ли они вообще.
— Ну тогда уж и про Сёму Кондейкина не забудь, — напомнил Федя. — Записать в подозреваемые. У него сорок второй размер обуви, и книжки Светлицкого он брал в библиотеке. И живет рядом с жертвой, и знает про хитрушку с балконом.
— Сёма не мог… — замотал я головой, а потом задумался. — Хотя… Бывает так, что это оказывается тот, на кого совсем не думаешь. Проверим его тоже, ага.
— А какой размер обуви у Светлицкого? — спросил Алексей.
И на это у меня готов был ответ.
— Примерно как у меня, я в прихожке только беглый осмотр провел его чёбот, не получилось маркировку посмотреть. А на глаз я не могу, как ты, определять.
— Пусть так. А у тебя какой?
— Когда 43-й, а когда и 42-й налазит. В зависимости от модели и производителя.
— Стало быть, нога Светлицкого тоже подходит нам… — резюмировал Федя.
— Это самый распространенный размер, — покачал головой Алексей.
— Зато мы знаем, что убийца мужчина, а не женщина! — не сдавался Погодин.
— Я бы не исключал женщин… — задумчиво пробормотал я. — Они бывают очень хитры и коварны. Особенно когда хотят нас запутать.
— Тебе эта Варя покоя не дает? — недвусмысленно лыбился Федор. — Она хоть симпатичная?
— Какая Варя? — из зоны прихожей раздался голос Светы. — Я не поняла… А вы что не спите?
Алексей вздрогнул, Федя глупо улыбнулся и пожал плечами, а я попытался оправдываться:
— Работаем, милая, срочную информацию проверяем.
— Какую еще информацию? — Света наступала, парни прыснули по сторонам, а я стойко встретил надвигающуюся опасность. — Уж не полученную ли от Вари путем мороженного?
— Не было никакого мороженного! — честно заявил я. Про коньяк же меня не спросили. — И вообще, парням уже спать пора, пойдем к нам.
Я взял девушку под локоток, та нехотя подчинилась, косясь на меня, как змея на тушкана.
— Чем это от тебя пахнет? — Света сверлила меня взглядом, благо мы уже были в своем номере, когда она учуяла запах какого-то модного мыла, которым застирывала пятно крови Варя.
