- И крови вам попортила изрядно?
- Да.
- А и меня вниманием не обойдет? Может, ну его, этот бал? Скажем, что у меня голова разболелась?
Оно, конечно, никто не поверит. И плевать.
- Боюсь, это будет означать поражение, - свекровь поднялась. – И слабость.
Ну да, а шакалам слабость показывать нельзя.
- Эта… Грета… тоже будет гадить.
- Несомненно.
- А…
- Леди Эстервуд весьма ценят. И Его императорское Величество тоже. Она красива. Хорошо воспитана. Умна.
Уже бесит.
- И остроумна. Не говоря уже о прочем… знаешь, дорогая, твоим гардеробом надо заняться всерьез.
А до этого-то что, в шутку было?
- Я… - я осторожненько поднялась. – Я вообще-то учиться собираюсь. В университете.
Свекровь лишь отмахнулась.
- Учеба не должна мешать светской жизни, - сказала она с убежденностью.
Вот, честно, не знаю, что меня пугает больше.
Глава 15 О двуногих и пернатых
Снова подвал.
И… и сперва завтрак. Какой-то такой неправильный завтрак, во время которого Эва не могла отделаться от ощущения, что она участвует в престранном спектакле.
В нем матушка что-то радостно рассказывает о погоде и тканях, которые удалось купить, несмотря на то, что купить их хотела не только она, но ей нужнее… о кружевах, лентах, грядущем бале.
Жемчужной нити.
Или броши?
Или все-таки нити? Но нить и серьги одновременно чересчур вызывающе, а броши в достаточной мере скромной и роскошной у нее нет…
Отец слушает и кивает, но взгляд его то и дело задерживается на Тори.
Та улыбается и что-то отвечает маме. Тори слегка бледновата, но потому губы её кажутся яркими. И глаза тоже. Берт мрачно смотрит в тарелку.
И почти не ест.
- Дорогая, ты не заболела? – матушка слегка хмурится. – Ты выглядишь усталой.
- Сон дурной, - соврала Эва и получилось до того легко, что сразу вот за это вранье и стыдно стало.
- Бывает. Мне недавно принесли чудесные успокаивающие капли…
- Надеюсь, ты их не принимала, - отец сделался еще более мрачен.
- Нет, как ни странно, но… я уснула легко. И даже снилось что-то, - матушка улыбнулась и так ясно, хорошо, что очевидно – снилось ей нечто в высшей степени приятное.
- Отправь. В лабораторию. Посмотрю, - отец аккуратно промокнул салфеткой губы. – И пожалуйста, не принимай никаких капель.
- Но…
- Кто их принес?
- Нелис, - улыбка матушки слегка поблекла. – Нелис Фергюсон. Она вчера заглядывала. Спрашивала о девочках. У нее тоже дочь. И её пригласили к Эстервудам, вот мы и пили чай… беседовали. Мода такая неопределенная сейчас, но не хотелось бы ошибиться. Все-таки первый выход в свет и такой серьезный. Многие будут смотреть. А от этого такие переживания, вот она и… дорогой, ну не думаешь же ты, что она меня отравить хочет!
- Может, и нет. Но все равно. Не стоит.
Матушка не стала спорить, чуть склонила голову, показывая, что поняла. И поглядела на Тори.
- Все-таки мне кажется, что украшения должны быть разными. Брошь. И нить жемчуга. Или лучше браслет?
- Всецело доверяю твоему мнению.
- А вот платья… я не думаю, что стоит делать их одинаковыми. Возможно использовать те же ткани, но фасоны… или не те же? Тори несколько ярче, ей не пойдут…
Отец поднялся, давая понять, что завтрак окончен.
- Эва, загляни пожалуйста, как освободишься.
Эва кивнула.
И поглядела на сестру, а та сделала вид, будто вот совершенно ни при чем.
Ведьма.
Причем настоящая.
Эва как-то читала роман, в котором героиня была ведьмой. То есть не была, но все вокруг думали, что она ведьма, а на самом деле все неприятности героине устроила коварная троюродная тетка, чтобы завладеть особняком и состоянием бедняжки.
Но… Тори не бедняжка.
Особняка у них нет, такого, которым можно было бы завладеть. Да и троюродной тетки, чтобы она потом все рассказала, покаялась и вымолила прощение, тоже.
- Дорогой, девочка выглядит уставшей. И… она ни в чем не виновата.
- Я и не виню, - отец сказал это очень мягко. – Я просто хочу обсудить один вопрос. Относительно учебы… два дня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Что?
- Через два дня нас ждут.
- Но… но мы не готовы!
- Почему?
- А платья? Их нужно сшить. И… и я не знаю, какие! Если брать форму пансионерок, то это как-то бедновато. Домашние? Чересчур вольно. Для прогулок? Для визитов? Боже! А еще ничего не решено с…
- Дорогая, - перебил отец. – Я уверен, что ты со всем справишься.
- Но бал…
Отец прикрыл глаза, а Берт, кажется, отвернулся, чтобы никто не видел усмешки. Он над мамой смеется?
- Бал никуда не денется. И Эстервуды. И никто не станет вас запирать в университете. Более того, если вам покажется, что там тяжело находиться, что учеба плохо сказывается на здоровье, на нервах, вы можете вернутся. В любой момент. Или просто уйти на ту же примерку или что там еще надо.
- Это все равно слишком быстро!
- К сожалению, здесь все не от меня зависит.
Матушка вздохнула и тоже поднялась.
И Тори.
Эве не оставалось ничего, как встать. Пришлось подавить зевок и…
- Эва, я жду.
- Да, отец.
А в кабинете он просто посмотрел и спросил:
- Справишься? Ты выглядишь бледной. Устала?
Эва кивнула. Спать еще хотелось. Но ничего, она справится. Тем более, что будет не одна.
- А Тори… она, что, на самом деле ведьма?
- Боюсь, что так, - отец указал на кресло. – Это многое объясняет.
- Что? – в другое время Эва не рискнула бы отвлекать отца вопросами. А тут то ли от усталости, то ли просто все вот сразу и навалилось.
- Характер. У ведьм он весьма своеобразный. Моя бабушка была ведьмой. Так уж получилось. В роду Орвудов девочки рождаются редко, но если и бывают, то или без дара, или вот…
Интересно, что хуже?
- А я?
- А ты… не знаю. Может, потому, что вы двойняшки? Она забрала темный дар, а в тебе проснулся этот… шаманский?
Эва задумалась. Было немного обидно. Тори вечно все забирала. Сладости. Кукол. Шляпки. Платья. А теперь выходит, что начала она задолго до рождения, забрав себе и ведьминский дар.
- Говоря по правде, я очень надеялся, что обошлось, - отец наполнил высокий стакан. – Выпей. Не бойся, это травы.
- А капли? Мамины? Что с ними не так?
- Пока не знаю. Может, и ничего. Но Шверинсон уверяет, что опиумные капли не то, что нужно леди. И я склонен ему верить. Да и возможно, опиума там нет, так, пустышка, но… как-то оно лучше взглянуть.
Эва подумала и согласилась.
От стакана пахло ромашкой и горьким ладанником, вкус которого невозможно было исправить ни медом, ни сиропом. Она сделала глоток, смиряясь с этой горечью, что теперь не отпустит долго.
- Извини. Я бы дал тебе отдохнуть, но твой… друг говорит, что стоит поспешить. Тори вытянула проклятье, но чем дольше душа находится вне тела, тем опасней. Ты видела этого человека. Ты сможешь его найти. А он постарается привести. Я, честно говоря, не слишком горю желанием проводить этот эксперимент.
Отец встал напротив окна.
И спиной повернулся.
- Поэтому, если ты откажешься, я пойму. И не позволю на тебя давить.
- Я не откажусь.
- Он тебе нравится?
- Кто? – Эва поняла, что краснеет. Очень и очень густо. И… и если отец повернется, он поймет все без ответа.
- Он тебя не пугает. Это странно.
- Там… там он другой. И может превращаться в ворона. Огромного. У него перья шелковые.
- Это иллюзия, Эва.
- Как и многое другое, - она допила отвар. – Тебе ведь Берт сказал, да? Про кольцо и… я пробовала его снять, а оказалось, что не могу. И наверное, не только я. А сколько таких колечек? Кто их носит? Что они сделали, чтобы получить это колечко? И чем за него заплатили? И что еще они сделают? Все это… балы, жемчуга, наряды… это ведь тоже иллюзия.
- Ты совсем повзрослела, - он повернулся и подошел, чтобы подать руку. – Не знаю, хорошо это или плохо, но… в любом случае, я на твоей стороне. И все мы. Орвуды своих не бросали.
