— Полагаю, что нет смысла, — произнес он после продолжительного разглядывания, — избивать вас и обливать ледяной водой, мучить с помощью огня, тока или пиявок.
— Ну как знать? — вежливо ответил Звонимир. — Не попробуешь — не узнаешь.
— Э-эх, — отмахнулся Горан Капулица. — Вы, гниды, живучие… Думаю, постарайся я как следует, в конце концов своего бы добился, но ушло бы слишком много времени. И мы бы намучились, и я, и вы. Нет смысла… А, Доктор, — приветствовал он мелкого, сухощавого, горбатого старика с черным медицинским саквояжем в руке, который в этот момент вошел в комнату. — Мы зовем его Доктором, — объяснил он Поскокам. — Он ненавидит, когда его зовут по имени… Доктор, у тебя все препараты с собой?
Горбатый забормотал что-то утвердительное, чем-то занятый за столом в полумраке, за спиной у Капулицы. Слышалось шуршание, позвякивание стекла, потом зашипело и синим цветом засветилось пламя газовой горелки.
— В середине семидесятых Доктора, как перспективного начинающего специалиста, отправили на курсы усовершенствования в полицейскую академию Чили, — сообщил им Капулица. — Среди выпускников он был лучшим. Президент страны, генерал Аугусто Хосе Рамон Пиночет Угарте лично поздравил его. Доктор мучитель высшей категории. Очень часто бывает на семинарах в Северной Корее, по приглашению американцев был их консультантом, когда они строили и оснащали лагерь в Гуантанамо. Он мог бы зарабатывать огромные деньги, если бы решил уехать, но, черт побери, не может жить без Сплита. У него здесь небольшая лодка в Матеюшке, он ловит рыбу, держит дома птиц. Большой любитель щеглов, они для него все, с тех пор как он остался без жены. Подстроил дело так, — нагнулся Капулица и доверительно шепнул им: — Чтобы это выглядело как несчастный случай.
Доктор многозначительно кашлянул.
— Услышал меня, — прошептал Капулица и сделал шутливую гримасу, прикусив язык и втянув голову в плечи. — Но вас интересует, зачем он понадобился нам здесь, — продолжал шеф полиции. — Вы знаете, что такое магниевый трисульфат тетрагидробинитрохлорид?
— Тетра… как? — спросил Бранимир.
— Магниевый трисульфат тетрагидробинитрохлорид.
— Вроде бы я про него слышал.
— Его еще называют сывороткой правды, — объяснил начальник полиции.
— А нет, не то, — произнес Бране. — Я подумал, что ты про что-то другое говоришь.
— Неважно, — махнул рукой Капулица. — Магниевый трисульфат тетрагидробинитрохлорид обладает чудесным свойством подавлять человеческую волю, а воля, как известно всем, кто читал Шопенгауэра, сильнее, чем интеллект, она фактически является хозяйкой человека. Человеческой сущностью. Тем, что противоречит сердцу, не проникает в голову, как сказал бы Шопенгауэр. Но мы этого Шопенгауэра сейчас обведем вокруг пальца. Обойдем стороной сердце и придем прямо в голову. Четыреста миллиграммов магниевого трисульфата тетрагидробинитрохлорида — и ваш ум откроется передо мной, как книга. Я, Горан Капулица, стану вашим хозяином! — возбужденно шептал начальник полиции. — Вы расскажете мне все, о чем я вас спрошу, сделаете все, что я вам скажу.
— Господи помилуй, да ты же совсем ненормальный, — произнес обеспокоенно Звонимир.
— Погоди, скоро увидишь, — зловеще усмехнулся Капулица. — Ты еще увидишь, кто ненормальный. Через час я буду знать все: и где этот ваш брат-бандит, и куда он увез мою женщину. Вы оба, вместе отвезете меня к нему. Поднесете его мне на блюде… Доктор, как там у вас дела? — спросил начальник полиции мучителя.
— Еще двадцать минут, — ответил тот сиплым голосом.
— Пойду, успею сделать еще одно дело до того, как ты закончишь. Подготовь их к моему возвращению.
Начальник полиции вышел, и тут Бранимир почувствовал, что застежка ремня, который стягивал его левое запястье, ослабла. Глядя перед собой, он принялся осторожно, потихоньку шевелить рукой, постепенно ослабляя ремень.
Горбатый старик, стоя к ним спиной, продолжал заниматься раствором, как вдруг Звонимир защебетал:
— Ципли, ципли, ципли, ципли, висли, висли, висли, висли… визию-ю-ю!
Мучитель резко выпрямился и обернулся.
— Ципли, ципли, ципли, ципли, висли, висли, висли, висли… визию-ю-ю! — снова защебетал Звоне, и тут хромой подошел к нему и заглянул в лицо. Только когда старик оказался на свету, стал виден безобразный длинный шрам, который тянулся от брови через правый глаз почти до самого подбородка.
— Давай еще раз! — приказал он Звонимиру.
— Ципли, ципли, ципли, ципли, висли, висли, висли, висли, визию-ю-ю!
— О-о-о! — изумился мучитель. — Это щегол. Погоди-ка, сейчас определю: ему пятый год.
— А вот и нет. Ему меньше года.
— Не может быть!
— Глаз даю! — поклялся Звоне.
— Просто не верится, — удивился Доктор, а потом, вспомнив, зачем он здесь, узловатым пальцем погрозил Звонимиру. — Ха! Задумал меня провести.
Вернувшись в свой угол, он снял раствор с газовой горелки, смешал его с каким-то порошком, потом оценивающе посмотрел на свет. Остался доволен результатом и наполнил жидкостью бирюзового цвета два больших шприца.
— Ципли, ципли, ципли, ципли, висли, висли, висли, висли, винци, винци винци винци… визию-ю-ю! — снова призывно подал голос Звонимир.
— Не может быть! — шепнул Доктор недоверчиво.
— Ципли, ципли, ципли, ципли, висли, висли, висли, винци винци винци винци… визию-ю-ю!
Мучитель оставил свои дела и опять потащился к пленнику.
— Один год, говоришь?
— В прошлый вторник ему исполнился один год.
— Ну-ка давай еще раз.
— Ципли, ципли, ципли, ципли, висли, висли, висли, винци винци винци винци… визию-ю-ю! — с готовностью защебетал Звонимир.
Всемирно известный мучитель растянул губы в широкую улыбку, показав при этом остатки гнилых зубов.
— Потрясающий талант, — заключил старик.
— Да, большего я не встречал, — согласился Звонимир. — Когда я его в первый раз услышал, сразу влюбился. Маленький глупыш украл мое сердце.
— Можешь ничего не говорить, со мной такое сто раз бывало, — сентиментально ответил горбатый старик. — Знаешь, — добавил он, — когда я увидел, что ты за человек, мне стало очень жалко, что ты мой пациент.
— Так отпусти ты меня, — умоляюще проговорил Звонимир.
— Не имею права.
— Да ладно, имеешь, что ты выдумываешь!
— Не могу, они мне не простят.
— Доктор, а ты скажи, что мы сбежали.
— Сынок, ты слышишь, что я тебе… — начал старик извиняющимся тоном и вдруг резко замолчал, потому что именно в этот момент его на полуслове ударом прямо в поврежденный глаз свалил молниеносный кроше Бранимира. Старик рухнул на пол.
— Ну зачем так, он бы нас сам отпустил, — сказал Звонимир, недовольно глядя на лежащего без сознания старика.
— Еще чего, — сказал Бранимир, быстро высвобождая другую руку и расстегивая ремни на ногах. И в тот момент, когда он уже освободил правую руку брата, с лестницы послышались шаги. Бранимир стремительно вскочил и спрятался за дверью.
Капулица открыл ее и увидел лежащего на полу Доктора, но не успел хоть что-то понять, как Бране сзади левой рукой схватил его за галстук, а правой принялся бить по лицу. Однако довольно крупный начальник полиции был более серьезным противником, чем любитель птиц из категории преклонного возраста, и после нескольких попыток ему удалось локтем врезать Бране в живот. Тот вскрикнул и выпустил Капулицу из объятий, но тут, к счастью, Звоне полностью освободился и наградил злодея двумя прямыми ударами в подбородок. Горан Капулица качнулся, как резиновая кукла, и тут же рухнул сначала на колени, а потом носом в бетонный пол.
Минут десять спустя он открыл глаза и с пола устало посмотрел на двух Поскоков, стоящих над ним.
— Если ты чувствуешь себя немного странно, — сказал ему Звонимир, — то это оттого, что тебе сделали укольчик этого твоего тетра…
— Магниевого трисульфата тетрагидробинитрохлорида, — вяло прошептал начальник полиции.
— Точно. Сейчас у тебя нет воли. Твоя воля принадлежит нам двоим, и ты сделаешь все, что мы тебе скажем. Понял?
