— Слушай, что с тобой сегодня, а?
— В смысле?
— Ну, знаешь ли, не могу припомнить момента, когда в последний раз видел тебя настолько счастливым.
— Это так заметно?
Гарри почувствовал раздражение.
Да у тебя все на роже написано, придурок!
— Есть немного, - стараясь, чтобы голос не выдавал царившего внутри волнения, проговорил Гарри.
— Ладно, - Рон оглянулся и слегка подался вперед, не желая быть услышанным. - На самом деле, я и так собирался тебе сказать. В общем, у меня хорошие новости, приятель.
Таак. Начало ему уже не нравилось.
— Надеюсь, ты помнишь о том, что за мероприятие у нас через неделю?
Гарри хмыкнул:
— Ты издеваешься?
— Нет, просто спрашиваю.
— Джинни все уши прожужжала мне об этом Бале для семикурсников.
— Ты идешь с ней?
— Да, - Гарри замялся. - Хотя, не скажу, что мне так уж сильно этого хочется.
Рон нахмурился, но ничего не сказал. По внезапно образовавшийся паузе он понял, что продолжать эту тему лучше не следует.
— А ты идешь с Гермионой?
Ну наконец–то. Рон еле дождался этого вопроса.
— Ну…помимо танцев мы планируем заняться еще кое чем поинтереснее.
Гарри резко вскинул голову, отказываясь поверить в то, что только что услышал. Нет, нет, нет. Этого просто не может быть.
— Что ты имеешь в виду?
Рон закатил глаза:
— Ты чертовски непонятлив, дружище. Гермиона согласилась…наконец–то согласилась дать мне!
Чего?
Гарри показалось, что стены Хогвартса вдруг обрушились прямо на него, придавив своей непомерной тяжестью. Он даже не заметил, что вцепился в бокал с тыквенным соком так, что побелели костяшки пальцев. И не хотел думать о том, как выглядит со стороны, и что Рон, наверное, ожидал совсем не такой реакции. Все сразу же стало неважным, утратило какое–либо значение. Потому что. Гермиона что?
Гарри перевел взгляд на нее. Интересно, она чувствует тоже самое? На ее сосредоточенном лице нельзя было разобрать ни единой эмоции. И как она только могла согласиться на такое? Неужели Гермиона и в самом деле настолько влюблена в этого рыжего придурка, что готова отдаться ему уже сейчас? А то, что было между ними, ничего для нее не значило? Если это так, а Гарри в этом практически не сомневался, ничто уже и вправду не имеет значения. Осознавать это было почти больно. Так чертовски тоскливо, что никакие дементоры не сравняться.
Рон продолжал пытливо вглядываться в его лицо. Надо было ответить ему что–то. Надо было…
— Как это? То есть, я хотел сказать, круто. Очень рад за вас обоих.
Да, блин, просто умру сейчас от радости!
Лицо Рона разгладилось:
— А я‑то как рад, дружище. Ты даже представить себе не можешь, чего мне стоило уломать ее!
Ах, так значит она все–таки не хотела? Гарри чувствовал, что если Рон не оставит эту тему прямо сейчас, он за себя не отвечает…
— Как ты думаешь, наша спальня подойдет? Все как раз будут веселиться на Балу и нам никто не помешает.
— Слушай, я не хочу говорить об этом, - процедил Гарри сквозь стиснутые зубы.
— Ну, перестань, мне больше не с кем посоветоваться. Так вот, как ты считаешь, романтический ужин устраивать обязательно, или лучше сразу…
Гарри поднялся так резко, что стоявшие на краю стола пара тарелок опрокинулись на пол. Краем глаза он отметил, как Гермиона вздрогнула и испуганно посмотрела на него. Как брови Рона поползли вверх и он смерил его крайне удивленным взглядом. Но Гарри было уже все равно. Пусть думают, что хотят. Он не собирался, нет, он просто не мог и дальше все это выслушивать. Раздраженно закинув на плече сумку, Гарри стремительно покинул Большой Зал.
Гермиона закрыла учебник и придвинулась к Рону.
— Что–то случилось? Вы поссорились, или как?
— В том–то и дело, что нет. Мы разговаривали и я рассказал Гарри про нас. После этого он просто распсиховался и ушел.
Рон вдруг осекся, заставив Гермиону перестать дышать. Потому что на минуту в его глазах промелькнуло понимание. Как будто бы он просто взял, сложил два плюс два, и обо всем догадался. Но уже через секунду оно сменилось прежним беспечным выражением, которое она так привыкла видеть на его лице.
— Может, это из–за ссоры с Джинни? - предположил Рон после некоторой паузы.
— Да, наверное, - Гермиона опустила взгляд на свои сцепленные руки. - Это из–за ссоры с Джинни. Ты сам говорил, что у них не ладится в последнее время.
Почему–то сейчас ей очень хотелось, чтобы он верил ей. Хоть и назвать сказанное ею правдой можно было лишь с большим преувеличением.
***
Когда спустя два часа Гарри занес руку для того, чтобы постучать в комнату Гермионы, его начали одолевать сомнения. Что он вообще делает здесь и главное, что хочет от нее услышать? Он стоял под этой дверью уже целых пять минут, но все никак не мог решиться постучать в нее. Потому что - существовала и такая вероятность - Гермиона могла не ответить.
Полоснуть по чувствам только одним лишь своим бездействием.
И все равно он решился на это и постучал. Дверь перед ним распахнулась быстро. Быстрее, чем он ожидал.
— Гарри? Ты что–то хотел?
Хотел, но сейчас все мысли, которые он старательно сгребал в кучу на протяжении столького времени, чудеснейшим образом испарились. Впрочем, так случалось всегда, когда она оказывалась рядом.
— Что, даже не предложишь войти?
Гермиона закатила глаза и отошла от двери, пропуская его внутрь.
— Не уверена, что это приведет хоть к чему–то хорошему. Зачем ты вообще пришел? Может, лучше вернешься к Джинни? Она наверняка будет рада!
— Ну а ты тогда к Рону. Нет, серьезно, вам ведь совсем не обязательно дожидаться Рождества, для того, чем вы планируете заняться. Может, лучше прямо сейчас, на глазах у всего Гриффиндора? - язвительно заметил Гарри.
Гермиона сжала руки в кулаки, борясь с безумным желанием вцепиться в него прямо сейчас.
— Чего ты добиваешься?
— Я просто пытаюсь понять хоть что–нибудь в этой неразберихе, которая между нами творится.
Гермиона сдавленно выдохнула и присела на кровать.
— Значит, хочешь поговорить о том, что было, Гарри? Хорошо. Я сама еще не разобралась в том, что происходит, и в том, что я чувствую. Но знаешь, сейчас не лучшее время для того, чтобы что–то менять, - она перевела дух и посмотрела на него. - Между нами определенно что–то есть, Гарри. И после всего, что было, мы не сможем вернуться к прежней жизни, не сможем быть просто друзьями, какими были раньше. Но…я не могу бросить Рона, не собираюсь строить собственное счастье на его разбитых надеждах и разбитых надеждах Джинни. А то, что мы чувствуем друг к другу…я не знаю, как назвать это, Гарри. Правда, не знаю.
Сказав это, Гермиона слабо улыбнулась. Печальной улыбкой, лишенной тепла. Гарри даже не мог найти правильных слов, чтобы ответить ей. И внезапно ему просто захотелось развернуться и уйти. Потому что он больше не мог находиться с ней в одной комнате. Во власти ее манящего аромата и ее тела, которое пижаме совсем не удавалось скрыть.
Только не с этими мыслями и невысказанными словами. И злостью, что она уже все решила. За него. Может, Гермиона и была права. Но он не собирался врать ей. Не о том, что она творит с ним.
— Значит, ты думаешь, у нас нет шансов?
— Прости, если сделала тебе больно.
— Ну что ты, мне не больно, Гермиона.
— Ты ведь знаешь, я никогда не смогу так. Не смогу переступить через это. И, если хочешь знать, я не жалею о том, что согласилась на предложение Рона. Я жалею о том, что, поддавшись чувствам, позволила произойти между нами всему тому, что произошло.
Гарри невесело усмехнулся, опустив взгляд:
— Вот теперь больно.
Гермиона не могла смотреть на него и поэтому лишь догадалась о его уходе по громкому хлопку двери. Потом медленно встала и подошла к письменному столу. Черт, а ведь она и забыла о сегодняшнем патрулировании. Мысленно ругая себя за несобранность, Гермиона начала одеваться и уже очень скоро выскользнула в темный коридор.
Патрулировать этажи после отбоя всегда было несколько страшноватым занятием. Ну и что, что она - гриффиндорка, здравый смысл и инстинкт самосохранения ведь еще никто не отменял. В этой кромешной тьме она не видела ничего, дальше своего шага, и это несколько напрягало. Успокаивало лишь наличие волшебной палочки, которую она стискивала все сильнее, как свою единственную защиту.
Но, проходя мимо кабинета ЗОТИ, Гермиона вдруг услышала чьи–то голоса. Странно, кто мог находиться в кабинете в столь позднее время?
— Не переживай, это ненадолго. Я понимаю, что из–за него тебя чуть не вышвырнули из школы, но знаешь, сам виноват - ты не в том положении, чтобы нарываться на неприятности. А насчет него уже все решено. Ему недолго осталось, можешь не сомневаться.
