публичной казни. Это будет означать, что прав из нас двоих именно я и он это принял. Это будет означать, что Высшему нет дела до членов своей семьи. Последнего члена. А еще он знал, что я таковым останусь надолго.
— Опустить барьер, — вместо ожидаемой расправив отец отдал приказ полевикам.
На удивление они тут же подчинились без единой эмоции.
— Идиоты, — прошипел я.
Потому что на раненных, до сих пор находившихся на поле, дохнуло соленым бризом. Единый гул прошелся по поляне и только я не поморщился. Броня, свеже налитая, была точно камнем, которому ни по чем.
Родди сжал мое плечо. Сильно, до боли, до хруста костей, так, что у меня аж искры из глаз полетели. И я поморщился, скрипнув зубами.
Спасибо, мой друг, подумал про себя, но только после того как крыл его последними словами. Спасибо отсутствию здоровья. Будто соль запёк мою кожу.
— Кто еще так думает? Кто еще согласен со своим командором? — спросил Высший, наблюдая за моментом с издевкой, словно это не он виноват в случившемся.
Раненые бойцы, слабые, едва дышащие из-за больших прорехов брони склонились.
Родди сжал мое плечо еще раз. И я понял, что намеревался огрызнуться, то есть озвучить последнюю мысль вслух.
Высший довольствовался тишиной, а после удовлетворенно кивнул и развернулся. Его аэротан до сих пор висел в воздухе, ждал своего единственного пассажира.
— Вернись… — донесся до встревоженного сознания крик. — Быстро возвращайся! Пожалуйста… — жалобно протянула она.
Еще не до конца повернув голову, я понял кто кричал. И застонал, кажется, вслух. Родди кажется искалечил мой плечевой сустав. Отомщу, подумал невзначай.
«Куда ты вылезла, дура?», ругался в голове, когда внутри взволновался не хуже перед тем, как прилететь на вызов.
Рыжие волосы метались на ветру. Мягкая клетчатая рубашка облепила хрупкое тельце. Мокрая что-ли? Казалось, ее саму сейчас сдует ветром, настолько выглядела невесомой. А после она обернулась и блеснула ярко-голубыми глазами. Они переливались в лучах солнца, привлекали сильнее потерянного во времени драгоценного аквамарина.
Она бежала за маленькой девочкой. Дернула за руку, привлекла к себе и подняв на руки, побежала обратно.
Но поздно…
Поздно, девочка, потому что рыжая привлекла на себя самого опасного из танов и безжалостного правителя континента.
_________________________
Друзья! Приглашаю вас на просмотр образов, живущие в моей голове. И главных героев, и мира, в котором творится хаос. Может кто пропустил, не видел или хочет по-новому взглянуть на место битвы. Ссылку на визуалицазию вы найдете в аннотации. Всем добра
Глава 13. Контакт вслепую
Меня рвало на кусочки. Я задыхалась. Мне казалось, что я тону. Даже откуда-то взявшуюся воду на сухой одежде чувствовала.
После слов о метаморфозе глаз, меня повело. Просто подняло вверх и с силой ударило о пол. Пальцы скребли местами влажные доски. Под ногти забивались занозы. Но и это не могло меня отвлечь.
Я старалась дышать часто часто.
Казалось, из меня тянули саму жизнь и только сила воли и тяга к это жизни давали мне шанс удержаться.
Колени удерживали вес тела, когда руки дрожали, голова казалась вмиг ставшей чугунной. Ее просто тянуло вниз.
— Используем комбинацию… — донеслось до воспаленного сознания.
Да и только. Дальше я просто закрылась от шума, давящий на виски. Волны продолжали бушевать, шла самая настоящая бойня. Внутри же дома, убежища, самого безопасного места во всем мире меня скручивало в тугой узел.
— Вэй, — страшно прошептала Ясина. Ее детский голосок, полный страха и нерешимости, проник сквозь вату в ушах. Ее маленькая ручка тянулась к моему лицу, теперь спрятанная рыжими мокрыми прядями. С них капала вода.
— Она в порядке, — сказал мужской голос. Илан забрал маленькую на руки, успокаивая испуганную бедняжку состоянием сестры. — Она будет в порядке. Мария! Не стой столбом. Дай ей воды и себе налей.
Раздав всем занятие на время, сам подошел ко мне, опустился на колени и положил руку на плечо. Которая тут же слетела.
— Не трогай…
Я рыкнула.
Благо, Илан настаивать не стал.
— Ее глаза до сих пор светятся? — неверяще спросила Мария.
— Да, — за всех ответил Илан. Он не отошел, а держался рядом, полагаю, в случае оказания помощи.
Которая мне нужна была до трясучки.
Что со мной? Почему так плохо? Почему я не могу встать? Когда станет легче дышать? Пусть я сдохну, только быстрее.
Вопросы роились. Их множество вызывали панику в голове и только накатившая слабость и гранитный камень на спине не позволяли в нее пасть.
— Прямо голубым? Как такое возможно?
— Не знаю…
— Она вся мокрая.
— Тише.
— Что нам теперь делать? — продолжала расспрашивать Мария, будто от этого всем все станет понятнее.
— Я не знаю, — тяжело вздохнул Илан, будто он уже думал об этом сто раз и сто раз не находил ответа. — Вэй? Ты нас слышишь?
Я слышу океан. Он злится, рычит. Я чувствую его недовольство. За то, что не уберегли, не сохранили, не защитили. А теперь еще мы, мелкие никчемные людишки, воюем с ним.
Я чувствую недовольство самой природы. Ее ненависть к людям полыхает в моей груди, ее злость на вторженцев лежит камнем на плече, ее ярость скручивает меня в тугой жгут. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Я слышу ее рычание, ядовитое шипение. Как она готовит атаку, как собирает свои силы, как нападает и снова яростно рычит оттого, что проиграла. Она столкнулась с силой. С такой же дикой необузданной энергией. С силой, равной ей.
Откуда я это знаю? Почему я в этом уверена? Вопросы множились. Складывались друг на друга, фонили в голове и не давали расслабиться.
Так хотелось спрятаться от них в тьму. Путь она заберет меня, просила ровно до тех пор, пока не услышала Ясмину. Маленькая боится! За сестру. За единственного взрослого члена ее семьи. Она не знает что происходит.
О, маленькая, потерпи… Мне бы только вдохнуть в полную силу, да встать с колен.
Ногти крошил дерево, скребли пол.
— Вэй! Кивни если слышишь. Что с тобой? Как тебе помочь? — донимал меня Илан. Не могла его винить, но как же его голос сверлил мне виски. До боли. До скрежета в зубах.
Молчи, пожалуйста…
С улицы доносился слаженный ор. Или не с улицы, а в моей голове?
Все закончилось внезапно. Ровно как и началось. Просто в один момент все прекратилось. Исчез камень с груди, рассыпался на мелкий песок. Жжение в груди рассосалось и теперь воздуху был предоставлен свободный путь доступа.
О! Как славно дышать! Всей грудью. Всеми клетками
