даже если очень хотел. Знать бы где источник и каким образом…
— Ты готов пожертвовать нами? И ради чего, друг?
Вопрос задел что-то внутри. Будто до сих пор часовой механизм внутри работал неправильно. Будто не хватало шестеренок. А этот вопрос встал тем необходимым кольцом и часы заработали.
“Не ради чего, а ради кого…”
— И что ты предлагаешь сделать с территорией?
— Как обычно. Ее уже не спасти…
Мы оба синхронно повернули головы, чтобы осмотреться. Тут домов было штук шесть. И эти только те, что виднелись в сполохах огня и грома.
В голове тут же всплыли слова отца: “Они не достойны наших жертв”. И словно в их опровержение в окне сквозь отсутствующие стекла показалась рыжая голова с ярко голубыми глазами. Они сияли. Рыжая смотрела куда-то вдаль и в пустоту одновременно. Она пыталась всмотреться во что-то, но ничего не видела и оттого морщила лоб.
Голубые?
И почему я это заметил, будучи так далеко?
— Итан? Мать твою, Итан, что ты делаешь?
“Почему вы еще не ушли, глупая девчонка?” — задавался вопросом, вместо того чтобы обратить внимание на испуганный голос друга.
Хоть я и называл ее глупой, таковой она конечно не являлась. И этим неимоверно меня раздражала. Особенно сейчас, когда думать надо головой, а не любоваться водным пейзажем. Она, невыносимо гордая, до тошноты самостоятельная, и очень рассудительная для своего возраста, выделялась всегда. С самого первого курса.
— Итан, твоя броня!
Я вспомнил нашу первую встречу. Тогда я отчитался о проведении зачистки территории после вылазки морских гадких существ и по обыкновению не торопился в академию. Зачем, если моя домашняя учеба ушла далеко вперед от общепринятой и я мог заниматься делами отца. Другое дело хотел ли я этим заняться.
В тот же момент, первый момент она скривилась. Ото всех ко мне тянулись привычные мне эмоции: от уважения до щенячьего восторга. И не надо было обладать эмпатией, чтобы это прочувствовать. В эта невыносимая рыжая испытывала ко мне абсолютно противоположное: ненависть и отвращение. И каждый раз она проявляла их в мелочах. Не знаю, почему я их замечал. Она кривила нос, поджимала губы, ее передергивало от моего голоса. В последнем я убедился недавно.
Я злился. Каждый раз бесился и думал, что все. Отомщу! Кто она такая, чтобы презирать меня? Что я ей сделал? А потом вспоминал кто я такой и чтобы я опустился до такого уровня? Нет! Я действую открыто. Что может быть лучше, чем внимание и помощь того, кого ненавидишь? Лучше только ожидание расплаты за эту помощь…
— Она исчезла. О, милосердный тан, ты остался без брони. Друг! Эй, ты меня слышишь?
И для начала запросил ее полную анкету…
Задуманное повернулось боком себе же. Представлял ли? Предполагал ли? Только если в другой параллели или в том утонувшем мире. Но нет, был мир наш и параллель наша, и в них этот колючий суровый комок оставила отпечаток своих ладоней в моей груди. Когда я узнал в закрытых записях своей дальней родственницы Эвы, что такой отпечаток на всю жизнь, я провел целую ночь в ступоре в своей лаборатории.
Я не знал, что делать дальше, абсолютно не представлял как, но единственное точно знал, что нельзя отступать… Нельзя!
Я должен спасти ее…
А еще я знал, что в доме были ее две сестры. А она их не оставит. Значит надо отвоевать территорию.
Родди ловил ртом воздух. Да он был в шоке. Чтобы понять почему надо было просто осмотреть свои руки. Голые руки! А еще колышущуюся рубашку. Мда, глядеть было на что. В таком виде и даже не мертвый, я для него казался тем Богом, в которого верят люди. Несуществующим сошедшим Богом с неба.
— Отряд! — позвал я немногочисленный остаток бойцов. — Внимание!!! Используем комбинацию 1 к 3, я буду связующим.
— Тан Ласкис, ваш отец это не одобрит, — Родди оставил богопоклонение на потом и заговорил как нормальный, нахмурив лоб.
— Вот и хорошо.
— Каждые три секунды вас будет разрывать от нестабильности, тан Итан. Принять всю силу, атаковать и снова собрать в себе всю мощь это верная смерть. Вены могут просто лопнуть от давления.
— Родди, прошу, давай без этого пафоса.
— Ты дибил?
— Ты во мне сомневаешься? — уверенная улыбка на моем лице без защитной брони, наверное, выглядела зловеще.
— Тело не справится с защитным механизмом, Ласкис, пойми черт тебя побери, кучка пустышек не стоят твоей жертвы. Надо уходить и закрывать.
Я кинул мимолетный взгляд в пустое окно. “Кучка пустышек тоже живые люди!” И если не ради них, я это сделаю ради себя. Должен же я узнать почему сегодня вода не действует серной кислотой на мою кожу, почему женские ладони отпечатались именно у меня и что они значат. Я должен вернуться в лабораторию и закончить важный эксперимент. Нет, я не жертвую ради людей, я жертвую ради себя.
Родди прочитал что-то такое в моих глазах, потому что отступил.
— Внимание, на раз два строим ровный ряд. По моей команде выполняем комбинацию, — крикнул я, шагая к каменному пляжу.
Волны как раз утихли и освободили мне нужную территорию. А сам при этом думал, хоть бы не провалиться под воду, плавать то из нас никто не умеет.
— Эта наша земля! Вы меня слышите?! Это наша территория! Мы здесь хозяева и мы никому не позволим отнять что-либо свое. Да, ребята?
— Да! — мне ответили ровным хором.
— Чья это земля?
— Наша!
— Кто здесь хозяева?
— Мы!
— Так отомстим за нее, раз — два — три…
Воздух заискрился от перенапряжения. Три отряда разом открылись, энергетическими лентами потянулись ко мне, нащупали ауру и прицепились к ней клешнями, словно сотни пауков. Вены вмиг раздулись. В них тут же потекла мощь — чужеродная и болючая, она кусалась и царапалась, но поддавалась моим приказам. Все тело выпрямилось в струнку, руки разведены и устремлены вверх, туда, где виднеется новая волна. Океан вновь злился и теперь он молниеносно надвигался, грозя затопить кучку отребья у себя на пути.
У меня всего один шанс. Одна попытка. Не получится, меня разобьет волной или получится и я ментально разорвусь на долгие недели. “Наверняка отец будет доволен: у сына появится время на политические советы!”
Я хмыкнул, смотря на бескрайние просторы. Я бы отметил их красоту, это бездонное темно-синее дно, словно ночное небо с всполохами огня и грома. Можно нарисовать десятки картин, придумать задушевные симфонии. Даже название не надо придумывать — последняя битва, неравный бой, один сумасшедший
