которая подействовала бы чем-то вроде эликсиром. Только где было взять на это время?
Стражи на самом деле были на выдохе.
Волны напирали друг за другом, наращивая мощь, а таносы не крепчали. Наша энергия уходила песком сквозь пальцы. Это я увидел еще при въезде. Прошли всего лишь пара часов с тех пор, как затрубили в трубы прогнозовики. Они дали этому шторму шесть баллов из десяти.
Не хило так!
Пять лет назад под воду ушла половина десятого кольца всего при четырех баллах.
Всего пара часов, а Том выглядел белее морской пены. Эти ребята хоть и не сражались, но являлись не менее важной составляющей частью битвы. Они передавали свою энергию другим, отрывали из себя и выпускали силу в воздух, плетя из нее силки, словно косы. Они оцепили территорию.
А теперь это самое силовое поле мерцало, грозясь вот-вот лопнуть. Это было скверно, ведь без подпитки сила таносов рядом с океаном равна песчинке.
— Правый фланг — вперед, держать строй, — рыкнул я, прорезая воздух.
Я был уверен, что меня слышат. Слышат даже те, кто не должен. Людишки в хлипких домах прятались, но их страх тонкой струйкой доходил до моего сознания. А еще дрожь от моего голоса. Я не обращал внимание как и почему я чувствую это…
А еще я чувствовал наших. Своих ребят. Которые давным давно сомневались в продолжении битвы. Они помнили случай пятилетней давности. Тогда орудовал отряд намного больше нашего и боролись всего с четырьмя баллами.
Сейчас был шесть…
Я рыкнул про себя. Нет! Еще не время зачищать территорию.
Волны лупили по каменистому пляжу и по нашим одинаково — точно по букашкам.
Я понял! Мы не отступим и победим или граница океана увеличится на пару километров.
Меня готовили к таким сражениям с детства. И я прекрасно понимал, что если мы отступим, то проиграем. А значит проиграют десятки домов и десятки наших.
— На счет три поднять щиты. Надвигается огромная волна.
Я злился. Чертовски злился. И злость моя была собрана давно. Теперь она просто освобождалась. Теперь я мог не сдерживаться.
На отца…
На уважаемого всеми вице-президента, второго правителя континента, носителя дара эмпатии.
Впервые я познакомился с океаном в пятилетнем возрасте, когда сила его была равна трем баллам. Меня привели с Родди, вместе с которым в итоге начал тренироваться. Тогда погиб его отец. Нас привели туда лишь для того, что понять одно — людям ближе своя рубашка, что они никогда не поймут наших жертв.
Воздух проник в легкие с шумом и с примесью соли. Моя броня не работала. Черт…
— Левый фланг готовим лассо и тянем на себя. Разрежем этого монстра… Поднимаем щиты! Сейчас!!
Волна ударила точно молотом.
Злость была на прогнозовиков. Они, мать их, опоздали!! На себя, что был далеко, на неусмиримый ветер, который норовил растерзать и оттоптать, на людей, спрятанные в хлипких стенах, на их ненависть и презрение, за глупость и трусость, за беспомощность и неблагодарность. Почему должны умирать мои ребята, чтобы жили такие мелочные люди? Злился на то, что сейчас за нами подглядывают сотни глаз, видят нашу слабость, наш, черт меня дери, проигрыш.
— Бить прямо в центр. Держите щиты. Пусть огонь режет волны.
Особенно меня бесил дом с синими ставнями на окнах, которые ударялись о стены и держались только на честном слове.
Мы не слабые. Мы! Не слабые!!
Пятая волна была благополучно остановлена. Желтые всполохи преобладали над белыми росчерками. Один луч за другим ударялся о воду и сдерживал натиск волны. Мои ребята работали слаженно, действовали одним механизмом, посылая преобразованную энергию сразу друг за другом.
Сам я стоял в центре, ближе всех к воде и мельком успевал замечать действия других. И пусть океан меня сожрет, если только еще раз я взгляну на синие ставни.
Кто-то закричал…
В лицо дохнуло влажным, соленым, обжигающим ветром.
— Итан, — дернулся Родди. — Твое лицо открылось…
— Я знаю, — огрызнулся на друга. — Чувствую! Оставь меня, нужна поддержка ребятам.
Правый фланг исподтишка атаковала сверхмощная волна, разбила защитные щиты, с грохотом ударилась о землю и остановилась совсем вблизи особо выделяющегося дома. Я, против обыкновения, забеспокоился.
“Если ты хоть наполовину умна, какой кажешься, рыжая, ты догадаешься убраться оттуда!”
— Центр! Двигаемся вправо, расширяем оборону.
Ряды редели поминутно. Океан бушевал каждый раз с новой силой и будто бы не было этих часов. Ноги гудели, грозя свалить на камни. Лицо горело так, что пришлось прикусить язык. Моя энергия уходила в никуда. Так нужная сейчас…
Еще с утра ничего не предвещало беды. Обычный завтрак, обычная ссора с отцом, силовая тренировка с его верными собачонками, скучная учеба и обычный ноль в результатах личного исследования. А затем этот вызов, как бомба в то утро в часа часа. Люди воевали всегда: за землю, полезные ресурсы, деньги, положение. А все сводилось к одному — им нужен был сильный лидер. Так за что им воевать сейчас?
Раненых и ослабевших таскали к силовому полю, перекидывали через его край, а оттуда аэротанами по медпунктам. Я осмотрел своих — боевая стойка покачивалась, абсолютная маскировка помутнела в знак ее нестабильности, прозрачные огненные в руках щиты шипели на каждую каплю.
Сколько мы еще продержимся?
Продержимся ли?
Где эта подмога? Отец ведь обещал его выслать? Или он решил задать очередных уроков?
Словно прочитав мысли, ко мне обратились.
— Нас слишком мало. Мы никогда не воевали при таких баллах. Надо уходить.
— Мы будем продолжать… — сказал на выдохе.
Как бы я не храбрился, я не мог не признать его правоту. Нас осталось мало. Сколько отрядов выслали? Десять? И если в каждом по двадцать бойцов, получается всего сто? Из них осталась меньше половины и только на защите, без атакующих.
— Полевики держат поле на износе. Мы берем слишком много. Мы режем волны, сушим берег, но океан будто злится сильнее. Нам не хватает силы на поддержание собственной брони. Что будет если мы останемся без нее? Для нас она кислота! Ты сам ее чувствуешь!!
— Мы продержимся, — рыкнул я. — До последнего.
Я не хотел. Не допускал даже слабой мысли, чтобы проиграть. И не из-за того, что мы опозоримся. Наш позор и так никто не увидит. Их не останется. Если бы не мы, путь для людей заказан.
Даже будучи наполовину заряжен я не мог отступить. Да, именно наполовину, потому я был до сих пор на ногах, до сих дышал, видел и принимал решения. Я подпитывался! Определенно подпитывался! Этого я не мог игнорировать,
