В Толь попали ещё через день. Стражники на перегонки с местным населением отмечали первый день открытия турнира. Именно сегодня в ночь пройдет обряд инициации, чтобы с завтрашним утром пески арены начали окрашиваться в красный, от пролитой на них крови. Пока всё не началось, нужно многое успеть.
Посвящать Блека в свои планы не пришлось. За время пути сюда на верблюдах, успел обрисовать вкратце свою задумку. Пират оценил и согласился помочь, ведь от этого на прямую зависит продам ли я Кса после выступления на турнире.
Если всё удастся, то я останусь в плюсе. Но чтобы это получилось, придётся сейчас подсуетиться. И действовать нужно было сразу. Спешившись после прохода через арку ворот, отвели тягловую скотину шагов на сто и бросили. Бесхозных верблюдов быстро заберут те, кто в них больше нуждается.
Чуть отойдя в сторону, Лазарь остановился и резко обернулся к нам. Немного поразмыслил и сказал:
— Завтра после первого боя встретимся в «Стервятнике». Ганс будет курить у входа. Если не увидите у него трубки, значит, вам заходить внутрь не стоит. Всё ясно?
— Думаешь клан может отказаться платить? — я с опаской посмотрел по сторонам, не подслушивает ли нас кто-нибудь из проходящих туда-сюда людей.
— Не исключаю. Забочусь о вас. А чтобы дать знак моему человеку, что вы узнали, пусть один из вас пройдёт мимо, по дальней стороне улицы.
— Ясно, — кинул я.
— Ганс жив? — подал голос Воорен, успевший отойти от своего недуга за время в дороге. — Он в Толе?
— У него здесь камень. Если завтра возле входа не будет вообще никого, лучше даже мимо не проходите, — с опаской высказался Лазарь и, повернувшись, зашагал в сторону центра.
— Крас, вы дальше куда? Может заглянем в таверну? — Рыжий приятельски хлопнул меня по плечу, заглядывая в лицо.
Встретившись со мной взглядом, он чуть нахмурился. Простоял с секунду и убрал руку.
— У нас дела, — я не многозначно посмотрел на Блека.
— Да я думал вы захотите расслабиться. Ну, раз так, то мы будем в «Секире». Приходите, если всё решите.
— Хорошо.
— Ну, может свидимся.
Одёрнув каштака, решительно зашагали в сторону арены. Парочка влюбленных неуверенно пошли куда-то в сторону. На ходу, подтягивая зверолюда, я спросил:
— «Секира» это что?
— Рыгалова из приличных, — на ходу бросил Блек.
— Такие бывают? — удивился я.
— Её держит бывший победитель турнира на сороковых уровнях. Может слышал о Витязе?
— Тот, что из Акрута?
— Да, полгода назад он выкупил таверну за призовые. Теперь там полгода приличное заведение. А когда начинается турнир Витязь проставляется за каждый свой выигранный бой. Он проставлялся и в тот раз. После седьмой победы от старой таверны остался серьезный бардак, а к восьмой он решил выкупить то заведение. Назвал секирой, повесил над входом свой трофей с турнира, с которым и выиграл бои, сделал ремонт и держит теперь питейное заведение. Сегодня последний день, когда алкоголь там платный.
— У нас и без этого полно забот.
— Согласен. После арены подходи к месту. Я буду там. Послушаю, поговорю.
— Я в мелкий магазин заскочу, хочу кое-что прикупить. Встретимся там.
На очередной проулке разминулись с Блеком. В придуманном мною плане он был важным винтиком, поэтому он решил разведать обстановку, прежде чем действовать. А мне лишь остаётся скинуть каштака на арену. При ней есть специальный зверинец, где держат гладиаторов-рабов. Придётся воспользоваться таким местом, тем более, что аренда недорогая. С каждым днём арены половина этих комнат освобождается, так что нет смысла просить много.
Дёрнул петлю, поторапливая зверолюда. Хотелось бы успеть всё провернуть до начала инициации. Неизвестно, что случится после. Высока вероятность, что пиглен на время турнира перестанет работать.
* * *
В «Сонный пиглен» я попал, когда солнце едва-едва выглядывало из-за кромки городской стены. Вместо стука ударил кулаком в дверь. Спустя секунду она отварилась. Верзила хотел было выйти наружу, разобраться в чём дело, но я уверенно шагнул навстречу, оттолкнул его и зашёл внутрь. В первом помещении оказалось совсем немного народу. Большинство столов было свободно, и было видно, за каким сидел Воорен. Рядом с ним сидел русый парень, явно не из местных, а между ними в ногах лежала какая-то бесформенная сумка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Скользнув взглядом по всем собравшимся здесь, направился в сторону помещения рабовладельческого склада. Взглядом поймал скучающего сутулого парня за стойкой и гаркнул:
— Бутылку рома и чтобы не самый дрянной.
Помедлив секунду, сутулый всё же сорвался с места, но было видно, с какой неохотой он делал это сегодня. Не уважает или причина в другом. Когда дно бутылки звякнуло о прилавок, спросил, бросая пару монет в ответ:
— Хасхат у себя?
— Две сорок.
— Что?
— Две сорок. Ром подорожал.
— С хрена ли? — усомнился я.
— Арена, наплыв клиентов, — ответил сутулый.
— Да у тебя кабак пустой, мышь под столом от голоду сдохла, я был здесь несколько недель назад, никакого подорожания не было.
Сутулый развёл руками, мол, не он решает здесь вопрос с наценкой. Вытянув из кармана серебряную монету, бросил её на прилавок.
— У себя, но рабов почти нет. Осталось пару дрянных, не боевых. И для развлечений никого не осталось, сейчас только чернорабочие в наличии. Надо было раньше приходить.
Сутулый быстро подался ближе, сгребая монеты, но, уловив мой запах, отшатнулся. Сорвав пробку, отхлебнул и довольно осклабился. Запашок от меня сейчас был ещё тот. Прошёл к двери промежуточного помещения. Распахнул её и шагнул вперед, даже не поморщившись. Бедолаг здесь сейчас было полным-полно, все койки заняты. Вонь была знатная, но за несколько дней по пустыне, измазанные своей и чужой кровью, насквозь пропотевшие, ещё и в компании со зверолюдом, я, кажется, потерял нюх.
Прошёл по сумраку, задержался на середине комнаты. Постоял, подождал немного, отчего лежавший в темноте бедняга заворочался и забормотал что-то о том, что мне следовало бы помыться. Через пару минут нащупал следующую дверь, открыл, переходя в помещение посвежее. Клеток здесь поубавилось с последнего моего визита, отчего навес хозяина кабака виднелся от самого входа. Рядом давно знакомая комнатка охраны. Именно из неё появился Хасхат со своей свитой. Изначально с ним вышли все сидевшие там бойцы, но сухонький старичок почему-то отпустил двоих обратно. Может оценил безоружного меня, может ещё что. Усевшись за стол по другую её сторону, Хасхат ждал, пока я приближусь к нему.
Подходя к навесу я беззаботно поинтересовался:
— Привет, Хасхат, может уже расскажешь, зачем тебе этот навес над столом. На улице уже и солнца не видать, или ты дождя испугался?
— Не твоего ума дело, — вместо приветствия пробурчал старикашка. — Ты сегодня без рабов, значит, продавать ничего не собираешься? Зачем пришёл, скоро же турнир, разве ты не там должен быть? Эй, ты куда?
На сухом лице проступило удивление с опаской, когда вместо того, чтобы сесть за стол, начал обходить его справа. Оба охранника при моих движениях подобрались ближе к хозяину, закрывая его с обеих сторон.
— Я с тобой говорю, ты чего это мне не отвечаешь?! Голову решил потерять?!
Стоящий справа от Хасхата охранник положил руку на рукоять меча и потянул наружу. Медленно угрожающе из-за своих эффектных движений он и погибнет.
Рывком сократил дистанцию, схватил за грудки, одновременно дёрнул на себя и выставил подножку. Охранник от моих телодвижений лишь запнулся и, сохраняя равновесие, прошлепал три шага в сторону, куда я его толкнул. Остановившись за навесом, он всё же вытащил меч и заливисто расхохотался.
— Ты этим что хотел сделать?! — гогоча, пробасил вечно тихий охранник.
Я даже внимания на его реплики не обратил, потому что дальше все резко перевернулось.
Навес вместе с массивным столом под ним сломались на середине, от упавшего на них тела. Треск вышел знатный, он с лихвой перебил звук спущенной тетивы и удар стрелы о голову первого охранника. Я даже не услышал, как он упал.
