Теперь выдернуть спрятанный в рукаве отравленный клинок, схватить за горло открывшего было рот Хасхата и ударить ножом чуть пониже ладони. Старикан захрипел, а упавший сверху лазутчик на ходу чиркнул своим коротким мечом по горлу стоящего поодаль телохранителя. Тот тут же схватился за фонтанирующее горло и даже не успел вытащить оружие. Следом ударила новая костяная стрела, пробив череп в самом основании.
Со звуком падения второго тела дверь комнаты охранников раскрылась сильным толчком, но тут же захлопнулась от пинка лазутчика, успевшего подбежать вплотную. Удар вышел не сильный, внутри чуть вскрикнули от того, что правая рука с мечом оказалась зажата между дверьми и косяком. Короткий росчерк, и вот отсеченная конечность падает на пол. Дверь вновь открывается, чтобы удивлённый охранник получил смертельный удар мечом в горло.
Дальше я смотреть не стал. Человек Воорена был хорош, значит, он справится без лишнего шума. Сзади что-то зашуршало, обернувшись, увидел поднимающегося охранника. Теперь ему было не до смеха. Одной рукой сжимал меч, второй придерживал обломок стрелы, торчащий из залитой кровью головы. Вторая стрела с неба утихомирила излишне живучего телохранителя.
Под рукой раздался какой-то писк, Хасхат хотел кричать, но от инородного предмета в горле у него получалась лишь скулить. Дёрнул лицо старика поближе к себе. Только сейчас заметил выступившую испарину на до селе сухом личике. Злобно зашипел:
— Девченка-зверолюд. Помнишь, я пришёл и сказал, что куплю её перед турниром? Где она?!
— Е-е…
Чуть ослабил хватку на горле. Старик тут же попытался дёрнуться и заорать, но куда там. Не с его ловкостью делать такое. Специально больнее провернул кинжал в ране и зашипел на него:
— В ране яд, через две минуты без противоядия ты сдохнешь. Где каштачка? Заберу её в обмен на противоядие.
— Её забрали…
— Что?! — от моего вопроса с головы Хасхата полетели брызги пота. — Кто её забрал?! Я же сказал тебе, что перед турниром куплю! Кому ты её продал?
Старик работорговец сжался, побледнел, побагровел и вновь побледнел, став едва ли темнее трупа. Смуглости кожи на его лице не осталось, а морщины словно глубокие трещины впились во взмокшее лицо.
— Я несколько дней тащился по пустыне, чтобы успеть в Толь к турниру, а теперь мне надо лезть из себя, чтобы приготовиться к нему. И ты, мразь, молчишь мне?
Ещё на несколько градусов провернул оружие в ране, заставляя Хасхата хмуриться и скулить ещё сильнее.
— У тебя минута и тебе крышка, если твоя живучесть не выше восьмидесяти. Но у меня есть противоядие. Кому ты её продал?!
— Эти люди, они не примут отказа.
— Кому?!
— Бонс. Бонсу из Пустоты.
В ярости я выдернул нож, располосовав горло торговцу. Брызги тёплого тут же залили мои руки и начали растекаться по полу лужицей. Рассуждая над услышанным, сделал шаг назад, чтобы не заляпаться.
Ловкач Воорена подошёл ко мне, придерживая конец спущенной вниз веревки, и спросил:
— Узнал что хотел? Раб Здесь?
— Нет его. Уходим.
Глава 56 Правила Кровавого Голема [Кса]
Место, в которое меня поместили двое людей в чёрных масках, не походило на жильё. Скорее тюрьма, в которой если вытянуть в стороны руки, стоя по среди комнаты, упрешься пальцами в стены. Примерно то же самое со стеной, в которой было крошечное оконце под потолком и дверью в это узилище.
Сидел я в кромешной темноте, тесноте и нехватке свежего воздуха. Из окна, больше похожего на слишком аккуратную трещину в кладке, едва поступал воздух, нагретый за минувший жаркий день. Климат этого города разительно отличался от того, в котором я привык находиться. Но с каждым днём, проведенным в этом аду, я обращаю на это всё меньше и меньше внимания, постепенно привыкая.
Красиал оставил меня здесь без всего, не сказав ничего перед уходом.
Участь гладиатора не завидна, если его продали в качестве бегающего по арене мяса. Без оружия, с одним умением могут возникнуть проблемы в боях. Я на всякий случай достал из кармана припрятанный там обломок кости. Плоский, с длину ладони, слишком широкий для заточки в виде ножа. Без специального инструмента из этого вряд ли удастся что-нибудь сделать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
За каменными стенами кельи рабов что-то начало происходить. Попытался прислушаться, но тщетно, слишком много голосов, ничего не разобрать. Гомонили за стенами и за потолком. Кто-то прошёл сверху, бухая стальной обувкой, остальные лишь шуршали мягкими подошвами. Медленно, но уверенно нарастал гул человеческих голосов. Казалось, что за стенами столпилась не одна сотня живых существ. С каждой минутой, проведённой здесь, всё только усугублялось. Совсем скоро над головой закричали, захлопали и забахали. Было удивительно, что от такого шума потолок и стены до сих пор не осыпались.
Вдруг дверь открылась, и на пороге возник охранник. Всё в той же чёрной кожаной маске, но уже другой. Этот не походил на прежних ни комплекцией, ни цветом кожи. Тёмный, в разы темнее всех самых смуглых людей, встреченных мною. Высокий, по росту вряд ли уступал Красиалу. Без особого интереса незнакомец спросил:
— Людской понимаешь?
— Да, — ответил и даже не сломал язык, постарался максимально передать интонацию, с которой говорили гвардейцы.
— Тогда шагай на арену, я проведу.
— Я не хочу участвовать, не пойду.
Охранник без лишних телодвижений достал с пояса на спине палку. Полметра в длину, на конце утолщение в виде небольшой шишки. Оружие не представляло особой опасности, но нарываться на него без своего оружия не хотелось.
— Тебя не заставят драться, сегодня обряд инициации. Ты должен показаться зрителям и Голему.
Последнюю фразу я не понял, но человек произнёс её с трепетом. И Красиал с Воореном говорили о неком Големе не без уважения.
Для себя я подумал, что это имя какого-то человека. Может главы этого города, который устраивает бои ради потехи. Могло ли быть угрозой только то, что я покажусь перед ним? Неизвестно, но этот темнокожий здоровяк вряд ли даст мне мирно остаться в комнате.
Пришлось подчиниться и выйти наружу. Охранник встал возле правой руки, причем его ладонь едва ли не касалась моего локтя. Этот человек следил за тем, чтобы я не убежал. Мы подошли к огромным каменным вратам, открытым настежь, возле которых так же парами толпились остальные. Здесь были люди, зверолюды, несколько орков и вроде бы эльфы. Уровни при этом довольно прилично отличались у собравшихся. От девятнадцатого до тридцать девятого. Удалось даже распознать уровни парочки охранников, оказавшихся тридцать второго и тридцать пятого уровней. По всему выходило, что из всех собравшихся я был самым низкоуровневым. Перспектива откровенно не грела душу, учитывая ещё и то, что у большинства из здесь собравшихся на поясе и в чехлах было оружие. Даже у таких же рабов с насильно проставленными охранниками.
Кажется, Красиал решил убить меня извращённым способом, продав на арену без оружия. Надеюсь, он поставил на мою смерть в первую минуту, потому что даже без оружия я умирать не собирался.
Толпа у ворот постепенно рассасывалась, скрываясь в них, мы подходили ближе, а за нами поступали всё новые и новые пары. К тому моменту, когда подошла моя очередь выходить, я понял, что это не разные охранники, а одни и те же, возвращающиеся за участниками через какие-то свои проходы.
Пара, стоящая перед нами, двинулась вперед, освобождая вид на происходящее в центре арены. С двух сторон овального стадиона туда устремлялись участники с охранниками, подходили к какой-то огромной статуе, а затем охранники возвращались, но попадали внутрь не через врата. Оставшиеся у статуи участники чего-то ждали, заняв собой внушительную площадь арены. Не десяток и не сотня разнообразных существ с разной расой и уровнем. Тысяча, возможно даже не одна участников, среди которых, как не старался, не мог увидеть кого-то своего или ниже уровня. Единственное, за что удалось зацепиться, пока шагали по песку арены, это цифра шестнадцать, но тут же я запнулся, потеряв найденного из виду. За локоть грубо взялся охранник, придержав меня и потащив прямиком к статуе, где я думал и встречусь с тем человеком, которые все здесь называют Големом.
