Аль-Нассар поднял глаза и одарил стоящего перед ним человека мрачным, жестким взглядом, который приводит в трепет даже королей.
— Мне кажется, уважаемый, что мой деловой партнер, сидящий рядом со мной, господин бин Вазир, имеет к вам вопрос. Он безуспешно пытался привлечь ваше внимание в течение некоторого времени. Вы доставили ему некоторое расстройство.
— Но… Но я не заметил! — сказал официант, кланяясь теперь Снею. — Что я могу сделать для вас, сэр? Кроме того, чтобы попросить у вас прощения?
Сней повернулся к Аттару и сказал:
— Мне начинает нравиться эта пресмыкающаяся мелкая жаба. Даже при том, что все его слова пропитаны ложью.
— Если не принимать во внимание дешевые духи этого парня, вероятно, он вполне приличный лягушатник.
Метрдотель улыбнулся и слегка кивнул головой, как будто принимая самое щедрое поздравление.
— Как я могу служить вам, господин? — спросил он Снея.
— Видишь ту автобусную остановку? — сказал Сней, указывая за окно. — Следующий автобус отходит через десять минут. Будь под ним.
— Ах, это превосходное предложение, господин. Я сделаю все, что в моей власти… Извините…
Сней отодвинул от себя официанта тыльной стороной ладони и улыбнулся аль-Нассару.
— Никакого стиля. Никакой сущности, — сказал он.
— Пристрели его.
— И потратить на него целую пулю? Нет, у меня есть намного лучшая мысль, с вашего позволения.
— Да?
— Я думал об этом в течение некоторого времени, Аттар. Я собираюсь купить эту гостиницу.
— Интересно. И для чего же?
— Недвижимое имущество всегда было очень выгодно для меня, как вы хорошо знаете, Аттар. Все мои клубы и казино объявляются самыми лучшими. Особенно моя новая гостиница «Бамба» в Индонезии. Невероятный успех. Но сейчас снова наступило время расширить мои владения. Я создам в пределах этих стен роскошный дворец, где выдающиеся люди, умудренные жизненным опытом — как вы и я, не должны будут переносить таких несносных типов. И всей этой глупой английской обстановки.
— Вообще-то это французский декор. Арт Деко. Создан парнем по имени Базилик Ионидес в конце 20-х.
— Тем более есть причина провести здесь маленький ремонт.
Так Сней и сделал. Купил старую кирпичную гостиницу в викторианском стиле в сердце Мэйфэйра. Сней бин Вазир не мог знать, что это была не просто фешенебельная гостиница, а культурный символ, одно из наиболее почитаемых архитектурных творений Лондона. Когда королева Виктория нанесла визит французской императрице Юджени в 1860 году, последняя обитала именно здесь. Нынешняя королева наведывалась сюда для игры в крикет, будучи еще принцессой. И до сих пор гостиница служила королевской семье, помогая принимать гостей во время государственных визитов и приемов.
Его первым шагом стало поголовное увольнение всех служащих. Он начал с напыщенного маленького метрдотеля, уволил швейцаров в шелковых цилиндрах и красных сюртуках, пожилых камердинеров, гардеробщиц и носильщиков, штат кухонных работников и официантов в крахмальных белых рубашках и визитках, главного повара и его помощников и, наконец, Анри, наперсника самого Черчилля, который стоял у главной барной стойки еще с довоенных времен. Последним был уволен генеральный директор заведения.
«Кровопролитие в “Бошамп” — так назвали происходящее бульварные газеты. Это был возмутительный произвол. Представитель Букингемского дворца заявил, что «у королевы не было никаких комментариев кроме одного — она чувствует глубокое отвращение к происходящему». Редакционные полосы «Лондон Таймс» изрыгали весь свой яд на бывшего Пашу Найтсбриджа. Это была самая горячая новость на Би-би-си в течение многих недель. Некоторые рассматривали произошедшее как национальное бедствие. Как выразился один телевизионный репортер — «форменное безобразие грандиозных масштабов».
Сней бин Вазиру случилось быть в хорошем настроении той ночью, и он расценил комментарий этого репортера как комплимент. На следующее утро Сней позвонил ему и поблагодарил за то, что он оказался единственным корреспондентом в городе, у которого хватило духу взять в самый критический момент его сторону.
Если бы вы взорвали Тейт, Национальную галерею и британский Музей в один день, на вас едва ли осыпалось бы больше камней, чем на бин Вазира в те бурные времена.
Но господин бин Вазир был заранее предупрежден аль-Нассаром о том, что ему следует ожидать такой реакции от чопорных и закостенелых лондонцев, и поэтому он продолжал ходить по городу с обычным апломбом, улыбаясь в злобно глядящие на него лица, которые встречал повсюду, игнорируя оскорбительные выкрики, словно показывая всему миру — он всего лишь человек, попавший в сильный летний ветер, который скоро утихнет.
Эта история быстро перелетела через океан, где ее подхватили американские газеты и телевидение. С другого берега Атлантики тоже послышался оглушительный шум. Поколения богатых американцев называли «Бошамп» их «домом за пределами дома», и сколько их уже выросло, зная служащих отеля по именам. Теперь письма, полные ненависти и смертельных угроз, достигали дверей бин Вазира с обоих берегов Атлантики.
Невозмутимый и нисколько не напуганный, бин Вазир продолжал осуществлять свой проект. И вскоре вокруг здания уже высились мостки, а армии строителей и группы рабочих-подрывников начали усердно работать. Все окна и двери были забиты, внутренняя и внешняя реконструкции начались точно по графику.
Бин Вазир в течение всего этого неспокойного времени горячо верил, что однажды для него наступит искупление, и его новый отреставрированный дворец заставит высшее общество Лондона взглянуть на вещи по-иному, — оно поймет, как на самом деле должно выглядеть истинное великолепие. Он нанял лучших архитекторов и проектировщиков и дал им карт-бланш. Естественно, за исключением некоторых основополагающих принципов.
Должны были исчезнуть отвратительные посеребренные зеркала Жоржа Браке, скульптуры и картины века джаза и старые полотна кубистов.
Он представил новые горизонты для своих дизайнеров. Здесь должно быть царство башенок и куполов, колонн и фронтонов в бесконечных мозаиках из цветного камня; флаги всех стран должны трепетать с вершины каждой сверкающей бронзовой башенки, приглашая весь мир к дверям бин Вазира. Да. Когда мир, наконец, увидит его роскошный дворец во всем блеске и великолепии, бин Вазир получит по заслугам. Вполне возможно, даже рыцарский титул, о чем он иногда подумывал.
Первая мысль о том, что всем этим мечтам не суждено сбыться, возникла в день, когда он пригласил все лондонское общество, всю прессу, включая старого приятеля Стилтона из «Сан», засвидетельствовать великое провозглашение нового названия гостиницы. Поползли слухи, будто бин Вазир изменил не только название отеля, но и само историческое название района Мэйфэйр.
В окружении кричащих репортеров и клацающих камер бин Вазир потянул шелковый шнур, и фиолетовый бархатный занавес, закрывавший новый фасад и новое название, упал на тротуар.
Все собравшиеся дружно раскрыли рты. Потрясенная толпа стояла в абсолютной тишине, пристально глядя на фасад гостиницы и не веря своим глазам.
Там, на самом верху, чтобы видели все, массивными золотыми буквами, составляющими дугу над отделанным небесно-голубой плиткой входом в самую великолепную гостиницу Лондона, красовалось ее новое название. И, конечно, оно было точно таким, каким его и задумывал бин Вазир.
Чтобы читалось легче.
БИЧАМС.
13
Остров Нантукет
Вскоре после того как «Киттихок» вылетел в штат Мэн, Стокли Джонс, Росс Сатерленд и сержант Томми Квик завтракали в мерцающем нержавеющей сталью камбузе, где хозяйничал кок «Блэкхока» Сэмюэль Кеннард.
— Кок, — сказал Сток, набивая полный рот еды, — приземли свою задницу рядом с нами и составь нам компанию за завтраком. Ты на ногах с пяти утра.
— Блестящая мысль, дружище, — сказал Сэмюэль и принес на главный обеденный стол тарелку картофельного пюре, заваленного сверху сосисками. — Если не возражаете, благодарю.
Внушительные размеры кока вполне соответствовали его порции.
— Так-то лучше, — сказал Сток. — Не могу переваривать пищу, когда кто-то стоит у плиты. Должно быть, это у меня с детства. Слушай, кок, ты получил увольнительную на берег этим утром? О, тебе обязательно нужно поглядеть на городской музей китобоев. Говорю тебе, брат, те старые задницы были настоящими чудищами.
— Тебе лучше поверить ему, кок, — заявил Квик. — Джонс никогда слов на ветер не бросает и не говорит «задницы» зазря.
Том Квик, всегда вооруженный до зубов, подчинялся непосредственно Сатерленду и нес полную ответственность за безопасность яхты «Блэкхок». Квик был человеком среднего роста, худым, с копной выбеленных солнцем волос и парой откровенных, любознательных серых глаз. Он работал на Хока уже более двух лет. Алекс встретил лучшего снайпера армии США в снайперской школе в Форт Худе. Хок пообещал сержанту Квику потрясающую карьеру и сдержал слово. Сержант помог Хоку спастись в очень многих, казалось бы, безвыходных ситуациях.
