— Мне кажется, он повторяет слово «задница» постоянно, Сатерленд? — сказал кок. На большинстве лучших яхт мира работали повара, переманенные из самых знаменитых четырехзвездочных ресторанов Европы. Алекс перехватил Кеннарда в одном пабе в Клэпхем Коммон, где, как он утверждал, готовили лучшую еду во всем Лондоне. Кок был прирожденным кулинарным гением и мог готовить буквально все в совершенстве. Даже соленые стружки из акульего мяса, которые сейчас пережевывал Сатерленд.
— Чертовски вкусная акула, кок, — сказал Росс. — Ну ладно, Сток. Я пошел в библиотеку. Пробегусь глазами по тому списку, который мы составили вчера вечером.
— Хорошо, хорошо, — сказал Сток. — Ты знаешь, мы с сержантом проверили снайперскую винтовку, которую я нашел в дереве. Квик — ходячая снайперская энциклопедия. А мне хотелось бы услышать о вашем с Эмброузом небольшом полуночном визите на место преступления.
— Ну ладно, увидимся позже, — сказал Том Квик, вставая из-за стола. — Мне надо навестить свою команду. Удачи вам, хорошей охоты, парни.
— Сержант, — спросил Сатерленд Квика, — уровень безопасности на борту остается прежним, так ведь?
— Да. Третий уровень безопасности начиная с того момента, как босс получил запрос из ДСБ об инциденте в штате Мэн.
— Что-то у меня на душе не спокойно, Томми. Примени-ка лучше четвертый уровень.
Пятый уровень соответствовал военному положению. Они вводили его только однажды, во время военного переворота на Кубе.
— Так точно, сэр, — сказал Квик, — перейдем на четвертый. — Он козырнул и скрылся. Четвертый уровень означал круглосуточные вооруженные патрули и назначение команды из двух человек, просматривающих видео с подводных камер днем и ночью. «Должно быть, дела действительно плохи», — подумал Квик, поднимаясь на верхнюю палубу.
Час спустя Стокли и Сатерленд все еще были в библиотеке, погрузившись в размышления. Они сумели вычеркнуть несколько названий и имен из списка врагов и создали новый список, «вещественные доказательства».
— Беда с этими врагами, — сказал Сток, развалившись в кресле и сцепив руки за головой. — За голову Алекса Хока назначено вознаграждение в половине стран этого списка.
— Совершенно верно, — согласился Росс. — Но за убийство невесты вознаграждение в этих странах вряд ли было назначено.
— Да, я думал об этом. Парень, который убил Вики, сделал Алексу предупреждение. «Я могу убить тебя. Но прежде заставлю тебя страдать».
— Да, — сказал Росс. — Это определенно не обычное заказное убийство. В списке должны быть по крайней мере еще пять имен, которые мы могли бы вычеркнуть с легкой душой.
— Ну так вычеркивай, — сказал Сток. — Если Конгрив все же захочет их оставить, он может сделать это после возвращения из штата Мэн.
Пока Росс зачеркивал красными линиями некоторые из имен, Стокли подошел к списку вещественных доказательств и при помощи большого черного маркера написал наверху страницы буквы СВД.
— Позволь мне рассказать тебе кое-что о снайперской винтовке, которую этот парень умудрился оставить в дереве, — сказал Сток. — Оружием оказалась СВД Драгунова, снайперская винтовка Драгунова. Извини, если произношу неправильно.
— Русское оружие, — сказал Сатерленд.
— Точно. А теперь самое странное. Это оружие — чепуха. Оно столь устаревшее, что тот парень мог бы с равным успехом воспользоваться кремневым ружьем. — Сток написал рядом с «СВД» дату изготовления ружья, 1972 год.
— Но бьет достаточно точно, если предполагать, что целью на самом деле была Вики, а не Алекс.
— О, вполне точно, если на нем установить самый лучший оптический прицел. Так и было на самом деле, между прочим. Лучший прицел, что можно купить за деньги, черт меня возьми. А теперь самое странное.
— Да?
— Я знаю так много об этом дерьме, что не хочу утомлять кого-либо своими рассказами.
— Утоми меня, Стокли, — сказал Росс. — Заставь рыдать от скуки.
— Ты сам попросил об этом, сынок. Хорошо. Понимаешь, несмотря на то что СВД находилась в массовом производстве в СССР в 70-х годах, ее очень трудно достать в наши дни. Я имею в виду, ни один уважающий себя стрелок не станет специально разыскивать такую винтовку.
— То есть ты хочешь сказать, что убийца не был профессионалом, — сказал Сатерленд, улыбаясь.
— Вот-вот. Именно поэтому босс и любит тебя, Росс. Ты умеешь правильно мыслить, брат мой. А теперь самое интересное. Если само оружие является антиквариатом, то прицел — определенно нет. Прицел «Леопольд и Стивенс Ультра Марк IV» с десятикратным увеличением. Едва ли можно найти лучше. Линзы с мультипокрытием для превосходной передачи яркости и контраста. Яркое изображение без искажений при любом свете. И внешние винты для легкой регулировки прицела. Еще не надоело?
— Ты видишь слезы в моих глазах?
— «Ультра Марк IV» — совершенно новое устройство. Там есть регулировка диапазона, которая подходит для просмотра расстояния от ста ярдов до одной тысячи ярдов всего одним полным поворотом регулировочного диска. И уже только это, мой маленький друг, должно говорить кое о чем.
— А именно?
— Каковы возможности этого прицела? Полное массовое уничтожение. Он используется только американскими спецслужбами или служителями закона. Обыватель не может приобрести такой прицел ни за какие деньги. Сегодня утром я звонил в пункт технической поддержки «Леопольд», чтобы удостовериться в этом. Шансов приобрести его практически нет. В компьютере у них хранятся регистрационные номера каждого прицела.
— Значит, — сказал Росс, подавшись вперед на стуле, — наш стрелок должен быть или американским военным, или полицейским.
— Возможно и то, и другое, но нельзя сказать наверняка.
— Пока что, по крайней мере. Таким образом, у нас есть устаревшее советское оружие с совершенно новым американским оптическим прицелом. Странно, конечно, но я разберусь с этим в конце концов.
— Все же я оставил вкусненькое напоследок.
— Ну давай, колись.
— Тот парень, которому сержант порекомендовал мне позвонить сегодня утром, — я имею в виду технического работника из «Леопольда», по имени Лэрри. Он не сказал мне своей фамилии из соображений безопасности. Так вот, он спрашивал меня, почему я так заинтересовался прицелом. В ответ я рассказал ему всю историю с Вики, от начала до конца. Так вот, он выслушал меня, потому что знал: я бывший «котик», бывший нью-йоркский коп и служил в американском флоте.
— При чем тут американский флот?
— Черт, Росс, оказывается флот США — их главный подрядчик, и компания имеет множество связей с ВМФ, понимаешь?
— Значит, у них есть определенный стимул к сотрудничеству?
— Вот-вот, Росс! Черт возьми! Скажу так — парень как на духу рассказал мне все их секреты.
— Ну и что же он сказал тебе, Сток? Не заставляй меня сходить с ума от нетерпения.
— Парень сказал мне: «Сток, ты ничего не слышал от меня. Но. Есть один проклятый прицел, который теперь находится неизвестно где».
— Христос!
— Так он и сказал! Приблизительно три месяца назад кто-то ворвался в квартиру парня из полицейского спецназа в округе Дейд в Майами. Полицейского убили прямо в его кровати. Кто-то нанес ему удары острым предметом в оба глаза и забрал оружие. Вместе с прицелом.
— Подожди-ка. Парень из спецназа приносил оружие домой? Нет, так не бывает, Сток. Они оставляют оружие в камере хранения после каждой операции.
— Дерьмо! Ты думаешь, я не знаю этого, Росс? Он не должен был хранить свою проклятую снайперскую винтовку дома. Конечно же, нет. Это противоречит уставу службы. Ты прав. Он сплоховал. На время уикэнда взял оружие, винтовку «Беретта М82а1» 50-го калибра, чтобы пострелять в речке аллигаторов. Кто-то следил за парнем, выучив все его привычки.
— Значит, они знали все и о его оружии, и о способностях, и все такое.
— Да.
— А где именно была его квартира?
— На Саут-Бич.
— Вопрос.
— В смысле?
— Каким образом убийца Вики установил новый прицел на старую винтовку? Почему бы просто не воспользоваться «Береттой» 50-го калибра?
— Я думал об этом. Видно, ему было удобнее использовать старую СВД. Скорее всего, он пользовался ею в течение долгого времени. Новая «Беретта» напичкана всякими новыми штучками, в которых он ни черта не понимал. Поэтому он установил хороший прицел на старое оружие.
— Ты думаешь, этот стрелок — русский, Сток?
— Русский, а может, кто-то из прежнего восточного блока. Много же на свете осталось коммунистов, которые не прочь бы замарать руки кровью Алекса Хока.
— Ну а китайцы, северные корейцы…
— Они, конечно, тоже. Но китайцы и северные корейцы, видишь ли, делают свои собственные снайперские винтовки. Они не стали бы марать руки каким-то устаревшим советским дерьмом.
