Я крепче сжал в кулаках футболку и боксеры и боролся с чертовой ямой, которая пыталась образоваться в моем животе.
Фиби вздрогнула во сне. Я подошел к ней и откинул одеяло. Я уставился на ее истощенное тело и представил, как бы она выглядела здоровой и сытой. Черт. Я знал, что в таком виде она была бы лучшей гребаной сучкой, которую я когда-либо видел. Я представил себе ее кожу без порезов и следов, цвета молока. И улыбку на губах, которая была вызвана тем, что она освободилась от дерьма в венах, а не неуместной благодарностью за спасение из сети секс-торговли.
Заставив себя двигаться, я надел на нее футболку. Аид улыбался мне, держа в руках свой «Узи» и петлю. Футболка свисала до середины ее бедер. Я надел черные боксеры на ее ноги и снова натянул на нее покрывало.
Вик и Флейм наблюдали за мной из дверного проема.
— Ты не должен делать это дерьмо, Ксав, — сказал Вик. — Предоставь это кому-нибудь другому.
— Я могу это сделать, — я скрестил руки на груди.
Флейм, в кои-то веки, был чертовски неподвижен, и я понял, что брат беспокоится, когда его черный взгляд задержался на мне, не отрываясь.
— Отдай ее кому-нибудь другому, — прорычал он.
— Я сделаю это, — сказал я.
Флейм покачал головой, словно готов был спорить.
— Флейм, я провел тебя через твое дерьмо, верно? Когда мы вытащили тебя из той психушки?
Ноздри Флейма раздулись, а мышцы на его шее напряглись при воспоминании.
— Я могу сделать это и для нее, — я провел рукой по волосам. — Черт, я должен сделать это и для нее тоже.
Вик в отчаянии прислонился затылком к дверному проему. Флейм посмотрел на Фиби, и его глаза слегка сузились. Я мог сказать, что он видит себя на этом матрасе. Он повернулся на пятках и вышел из моей комнаты. Я знал, что так брат отпускает свое протестующее дерьмо.
— Не всегда нужно быть тем, кто делает это для людей, понимаешь? — сказал Вик.
Я посмотрел на своего старого друга, но ничего не сказал. У нас были очень разные взгляды на этот вопрос.
— Это не изменит прошлого.
Я поднял руку вверх и быстро оборвал это дерьмо.
— Не надо, — предупредил я, — Не вороши это, бл*дь, Вик. Я серьезно.
Вик посмотрел на меня, но опустил глаза. Он повернулся, чтобы уйти.
— Что у тебя с этой сучкой? Почему тебе не насрать?
Я не ответил. В основном потому, что сам не знал. Мне просто нужно было, чтобы ей стало лучше. Это все, что я позволил себе принять.
— Мне нужно, чтобы ты взял пацана на несколько дней, — сказал я вместо этого. — Флейму нужно побыть с Мэддс наедине. Он не в себе после города-призрака. Не хочу ставить Эша на его пути.
Вик кивнул.
— И не веди себя с ним как придурок.
Вик отдал мне чертову честь. Затем вышел из дома, а я постучал в дверь комнаты Эша.
— Да? — отозвался он.
Я открыл дверь. Малыш Эш сидел на своей кровати.
— Нужно, чтобы ты остался с Виком на несколько дней, парень.
Он уставился на меня, его черные волосы были в чертовом беспорядке.
— Хорошо.
Он поднялся на ноги и начал собирать сумку. Затем выждал, пока почти закончит, чтобы спросить:
— Это имеет отношение к сучке в твоей комнате?
Я ухмыльнулся.
— Сучка, Малыш Эш? Осторожно, скоро ты можешь начать говорить как настоящий Палач.
Его лицо загорелось от смущения.
— Вы все говорите «сучка», теперь и я говорю. Здесь не так уж плохо так говорить. Ты говоришь это только о цыпочках, которые тебе нравятся.
Я кивнул, затем ответил на его первоначальный вопрос.
— Да, парень, это связано с сучкой в моей комнате.
Он двинулся к выходу. Когда проходил мимо меня, я схватил его за руку.
— Если тебе что-нибудь понадобится, обращайся к Вику, Флейму или Мэддс, хорошо?
Он кивнул и ушел. Я запер дверь, затем собрал все вещи, которые, как я знал, понадобятся в ближайшие часы. Принял душ и оделся в одни джинсы, смахнув с лица все еще мокрые волосы. Затем притащил стул в спальню и сел на край кровати.
И стал ждать.
Я ждал, когда начнется ломка. Стараясь не позволить дежавю из прошлого проникнуть в голову.
Кого я обманывал? На это не было ни малейшего шанса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Так что я позволил начаться и моим пыткам.
Кровь. Кровь и хренова тонна тел окружала нас. И его не было. Девина больше не было…
Глава 7
Фиби
— Фиби, — позвал мой отец.
Я выбежала из спальни в гостиную. На диване сидел мужчина. Он был одет в белое, и у него были самые светлые волосы, которые я когда-либо видела. Ну, кроме одного человека. Моей Ребекки. Но она уже ушла. Ушла в дом Пророка, чтобы избавить свою душу от дьявола. Скоро она освободится от зла, и я снова обрету свою лучшую подругу и сестру.
Я считала дни.
— Фиби, — сказал мой отец. — Это брат Джон.
— Здравствуйте, сэр, — сказала я и низко поклонилась.
Когда я выпрямилась, мой отец с улыбкой смотрел на меня.
Я улыбнулась в ответ.
Брат Джон поднялся с дивана и подошел ко мне. Он остановился в нескольких дюймах от меня, поднял руку и положил пальцы мне под подбородок. Я посмотрела в его голубые глаза, которые изучали мое лицо. Он добродушно улыбался мне, и я тоже улыбнулась ему. Это, похоже, понравилось брату Джону, потому что он кивнул и обратился к моему отцу.
— Она прекрасна. Из нее получится хорошая Священная Сестра.
Брат Джон развязал платок и снял его с моей головы. Мои длинные волосы были убраны назад. Он вынул заколки, которые удерживали их на месте, и позволил им распуститься. Волосы ниспадали до самой талии.
— Прекрасна, — повторил он и провел пальцами по прядям.
— Скажи мне, Фиби, — спросил брат Джон, — сколько тебе лет?
— Мне десять лет, сэр.
— Отлично, — ответил он. — И ты уже получила свое первое прикосновение?
Я посмотрела на своего отца, который кивнул мне в знак ответа.
— Да, сэр.
— Она еще не до конца освоилась, но ее исследовал брат, с которым она была близка с тех пор, как была совсем маленькой. У нее есть необходимый опыт.
Мое сердце учащенно забилось, когда вспомнила брата Абеля. В первый раз я лежала на кровати, когда он вошел в мою комнату и снял с меня одежду. А потом он прикоснулся ко мне. Он шептал мне на ухо Священное Писание, пока его пальцы исследовали мою кожу. А потом он сказал, чтобы я тоже прикоснулась к нему. Он часто возвращался и делал то же самое, иногда даже больше. Отец сказал мне, что такова воля Божья.
— Фиби, — сказал брат Джон, и я моргнула. — Пророк попросил тебя занять особую должность в нашей общине.
Счастье пронеслось по моему телу, и я взволнованно улыбнулась.
— Я? Пророк знает меня?
— Да, — брат Джон провел пальцем по моему лицу. — И ты должна стать особенной для него и всех братьев нашей веры.
— Я?
— Да. Ты должна стать Священной Сестрой. Ты знаешь, кто это?
— Нет, сэр.
— Это одна из самых важных должностей во всех царствах Пророка Давида.
Я тяжело сглотнула, когда брат Джон вложил свою руку в мою.
— Пойдем, дитя. Ты будешь жить со мной в коммуне, в очень особенном месте.
Я взглянула на отца, и он широко мне улыбнулся. Я чувствовала только гордость, когда брат Джон вел меня дальше от дома. Братья и сестры, мимо которых я проходила, махали мне, поздравляя. Все время я думала о нашем Пророке и о том, как мне повезло, что меня выбрали на особую должность.
Я не подведу его…
Мои глаза закатились, когда боль пронзила живот. Свет в комнате ударил по глазам, и я вскрикнула, так как от его яркости у меня заболела голова.
Я поднесла руки к голове и попыталась остановить бьющуюся пульсацию. Пот покрыл ладони, и я почувствовала, как желудок переворачивается снова и снова, пока…
