Я смотрела в ответ, выкрикивая требования, пока мой голос не прервался, когда я увидела, как последние очертания Ребекки и Сапфиры исчезают в воздухе. Моя грудь сжалась, и слезы хлынули из глаз.
— Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста…
Он покачал головой.
— Ты пройдешь через это.
— Я хочу умереть, — сказала я наконец, спустя неизвестно сколько времени.
Я потерпела неудачу.
— Дай мне умереть, — шепотом попросила я. — Помоги… мне умереть.
Голова мужчины откинулась назад, когда я произнесла эти слова. Его хватка усилилась на моем запястье, и он наклонил голову ближе.
— Ты не умрешь. Я не позволю погибнуть еще одному невиновному человеку. Ты поняла меня, Рыжая? — его загорелые щеки покраснели, а глаза потемнели. — Мы проведем тебя через это. Мы здесь уже давно, осталось совсем немного. Ты не получишь свою дозу, и ты не умрешь.
Я закрыла глаза и позволила темноте забрать меня. Но я видела только Мейстера. Мейстера и Иуду в Новом Сионе.
— Фиби! — позвал Иуда, и я подошла ближе.
Я смотрела на мужчину, выдававшего себя за Пророка. Я распознала его ложь. Он знал, что я была в курсе. Его глаза, идентичные глазам Пророка Каина, неотрывно следили за мной. Их глаза выглядели одинаково, но в глазах Иуды всегда было что-то отличное от глаз Каина — врожденная злоба, которую нельзя было не заметить.
— Пророк Каин.
Я опустилась перед ним на колени.
— Встань.
Я выполнила приказ.
Рядом с ним стоял мужчина, которого однажды я уже видела. Он присутствовал на недавнем богослужении. Справа от Иуды стояла Сараи, девочка, которая с недавних пор стала его супругой.
— Сестра Фиби.
Иуда жестом указал на бритоголового мужчину, стоявшего рядом с ним.
— Это Мейстер. Он очень привилегированный гость в Новом Сионе. Он увидел тебя на Дани Господней и тут же стал поклонником твоих… талантов.
Взгляд Иуды буравил меня, и я прекрасно поняла, чего он от меня хочет.
— Хорошо, Пророк Каин.
Я подошла к Мейстеру.
С каждым шагом я концентрировалась на всем, чему меня когда-либо учили. Мои бедра соблазнительно покачивались, когда я поднималась по лестнице к тому месту, где стояли мужчины. Наклонив голову, я посмотрела на него сквозь прикрытые ресницами глаза. Я откинула волосы в сторону, позволив им развеваться по ветру..
И вот я оказалась перед ним.
— Сэр, — сказала я хриплым голосом. — Пойдемте. Хочу показать вам, как мы чествуем наших гостей.
Мейстер вложил свою руку в мою, и я вывела его из дома Пророка в свои покои. Я предложила ему присесть на краю кровати и встала перед ним. Не разрывая зрительного контакта, я убрала волосы с плеч и подняла руку, чтобы спустить рукава своего одеяния.
Мейстер затвердел под джинсами, обнаженные мышцы его рук и шеи напряглись, когда материал упал с моего тела, оставив меня обнаженной.
Я подалась вперед, достаточно медленно, чтобы он мог насладиться моим телом, но не настолько, чтобы он не начал задыхаться от моих прикосновений.
— Черт, — сказал он, когда я остановилась перед ним и провела руками по его рукам.
На его коже были нарисованы странные знаки, не похожие на те, что я видела раньше. Некоторые яркие, некоторые ужасающие. Я подняла его футболку над головой и обнажила тело. Все еще глядя ему в глаза, я скользнула грудью по его груди и нашла ртом его сосок. Я провела кончиком языка по плоти, чувствуя, как она твердеет под моими прикосновениями. Он зашипел, когда я провела зубами по рельефной коже.
Его рука переместилась на мои волосы, и вдруг он повалил меня на кровать. Я вскрикнула, ударившись об матрас. Мейстер стоял на ногах, расстегивая джинсы резкими движениями. Его голубые глаза горели похотью. Его сильные руки стянули трусы, освобождая толстый член. Используя навыки, которые прививались мне с десятилетнего возраста, я потянулась вперед и притянула его ближе к себе за мускулистые бедра.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Его член был твердым и готовым, поэтому, не останавливаясь, я обхватила его губами. Сначала я двигалась медленно, дразня и маня, но вдруг резким движением рука Мейстера вцепилась в мои волосы. Без предупреждения он вогнал себя в мой рот так, что я задохнулась. Я глотала каждый его толчок, не обращая внимания на слезы, текущие по моим щекам. А потом Мейстер вышел из моего рта и толкнул меня на спину.
— Тебе нравится грубость, шлюха? — прорычал он.
Страх поселился в моих венах.
Я соблазнила сотни мужчин. Некоторые были грубее других — я была готова ко всему. Но благодаря ненормальному блеску в глазах, Мейстер нервировал меня больше, чем кто-либо из тех, кого я встречала. Даже больше Иуды.
Мейстер накрыл мое тело собой и раздвинул ноги своими сильными руками. Я вскрикнула от боли, но это вызвало лишь улыбку на губах Мейстера.
— Тебе это нравится, шлюха? Нравится, что я могу взять у тебя все, что захочу, а ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить меня?
Мои губы задрожали, когда я приготовилась к тому, что он собирался сделать. Но я помнила о своем предназначении и о том, чего от меня ожидали как от Священной Сестры.
— Да, сэр, — ответила я. — Я хочу, чтобы ты одолел меня. Взял против моей воли.
Приблизив губы к уху Мейстера, я лизнула мочку и прошептала:
— Я хочу, чтобы ты владел мной.
Этого оказалось достаточно, чтобы Мейстер сорвался. Он сильнее навалился и грубо вошел в меня. Я смотрела в потолок, пока он входил в меня снова и снова. Мои руки пробежались по его спине, и я позволила ему впиться в мои губы свои ртом, прикусив губу, чтобы пустить кровь. Потому что такова была моя роль в этой жизни. Ублажать мужчин, связанных с Пророком и верой.
И я была хороша в этом.
Самая одаренная Священная Сестра.
Мейстер прорычал мне в ухо о своем освобождении и прижался ко мне своим пропитанным потом телом.
Я закрыла глаза.
***
Проснувшись, я ахнула. Через несколько секунд комната приобрела четкие очертания. Теперь она была мне знакома. Я попробовала пошевелить руками и ногами. Они все еще болели, но уже не так, как вчера. Я сделала глубокий вдох и позволила своим легким свободно раскрыться. Было больно, когда я заполнила их до отказа, но не до такой степени, как в прошлый раз, когда я проснулась. Понятия не имела, как долго пробыла в этой комнате. Помнила, как меня тошнило. Помнила, как плакала. И помнила гнев.
Но сейчас я чувствовала себя спокойнее. Образы Ребекки и Сапфиры были далеким воспоминанием. Даже сейчас, когда я смотрела на место, которое они занимали слишком много часов, чтобы сосчитать, я видела только деревянную стену и сломанный комод.
Я обвела взглядом комнату, и увидела его.
Он наблюдал за мной. Каждый раз, когда я просыпалась — по крайней мере, те разы, что я помнила, — он был рядом. У него были царапины на коже и синяки на груди. Но он никогда не оставлял меня одну.
Что-то в моей груди сжалось от осознания. Я отказывалась верить, что это было мое сердце, так как не была уверена, что оно все еще там, ведь его столько раз разбивали. Но я подумала, что, возможно, это была благодарность. Я не знаю. Но этот человек, мужчина с добрыми глазами, остался со мной. Он избавил меня от зелья Мейстера.
Я пошевелилась на матрасе. Мой пересохший язык едва двигался во рту. Не успела я заговорить, как мужчина уже шел через комнату. Когда он подошел ближе, я увидела глубокие темные круги под глазами. Я подумала, спал ли он вообще за то время, что я была здесь. Я попыталась вспомнить, что произошло, но все, что могла увидеть, было связано с Мейстером и темной комнатой, в которой он меня держал.
И зелье, которое он мне давал. Это выделялось больше всего. Это было все, о чем я могла думать.
