Но Керм не отозвался, и я понял, что никогда не получу ответа. Я смог лишь его узнать.
Кто знает: может быть, ему открылось что-то большее, нежели чем мне? Где-то там – в гуще зелёных ветвей, в глубинах вод, под землёй, на скалах или в воздухе – он встретил нечто такое, что не удавалось доселе встретить ни мне, ни кому другому. Или же он испугался? Но чего: неба, земли, воды? Он не хотел ничего выбирать – и всё же выбрал. То, чего не выбирал до него никто.
Никто? Я обвёл взглядом остроконечные пики разноцветных скал. Кто считал, сколько лет существует Община? Сколько Учителей сменилось в ней? И сколько учеников делает такой выбор?
Мысль мелькнула и исчезла. Я отогнал её, как нелепую.
Но… что я знаю об Учителях и учениках? Если есть другие Общины, подобные нашей, если там имеются такие же Учителя и ученики, если часть их делает такой же Выбор, что и Керм, то за многие годы… И я снова оглядел ближайшие скалы.
А сам Керм? Возможно ли обратное превращение? И каким он вернётся?
«Он одумается и возвратится», – уговаривал я сам себя. И мне хотелось верить тому, что я говорил, хотелось думать, что его поступок – временное явление. А сильнее всего хотелось больше никогда не встречаться с таким Выбором.
Но после этого я совсем по-другому стал относиться к окрестным камням. Да и не только к ним: будучи в горах, я видел, как от жары и мороза растрескиваются скалы. Значит, и тот песок, что лежит под ногами, тоже может оказаться частью чьих-то Учеников. И сама земля… Жителюди ведь хоронят своих умерших в земле. Значит, и она является частью них. Поэтому ко всему окружающему следует относиться бережно и с уважением.
И вот теперь – Раст. Неужели на этой площадке появится ещё один чёрный камень?
И я решил рассказать Расту о Керме. Только ему, и никому больше. И только о Керме.
Раст выслушал с интересом, не перебивая. Выслушал, но ничего не сказал.
По выражению его лица и глаз я не смог понять, о чём он думает, и какое решение примет. Выбор зависел только от него.
– Я пойду путешествовать, – произнёс он. – Как Керм.
Я вздрогнул.
– Но я хочу выбрать свой путь, – добавил Раст. Помолчал и вновь произнёс: – Спасибо, Учитель. Если бы я не знал о Керме, может, и совершил бы нечто подобное. Стоять на месте… Накопление знаний, передача их… Скажи, учитель, тебе не кажется, что мы становимся похожи на жителюдей Деревни? У них такой же ограниченный выбор будущего. Они становятся земледельцами, скотоводами, рыбаками… мы становимся Птицами, Рыбами, Кротами… Я хочу отыскать что-то новое.
– Что можно найти новое? – удивился я. – Наш мир не меняется многие годы. Всегда есть небо, земля и вода… Горы стоят, как прежде, леса тоже неподвижны. А если срубят несколько деревьев, так рядом уже поднимаются молодые. Река разве что у нас беспокойная, всё норовит отыскать новое русло. И места посевов меняют каждый год, но это ведь для лучшего урожая, ты знаешь. Севооборот.
– Да, знаю. И всё равно: я пойду, – твёрдо сказал он.
Я развёл руками.
Он кивнул и ушёл.
Я следил за ним. Нет, не подкрадывался сзади, не таился среди кустов, не скрывался в расселинах скал. Просто сидел на своём обычном месте, и смотрел, куда он пойдёт.
Прошлый раз, с Кермом, я не стал делать этого.
От сравнения ситуаций у меня ныло под ложечкой. Не следует так думать! Но я знал, что опасения пусты и напрасны: мои мысли не могли сейчас влиять на окружающее, обратный процесс более возможен. Я могу лишь смотреть и видеть.
Раст побывал всюду, где был Керм, он словно повторил весь его путь. Тогда я не наблюдал за Кермом, зато теперь видел и те следы, которые тот оставил. Не знаю, замечал ли их Раст? Скорее всего, нет. Во всяком случае, он не обращал на них внимания, озирая окружающее.
Да, посмотреть было на что. Но я не замечал красот природы. Подобно тому, как Раст не видел следов Керма, я следил лишь за Растом, отмечая его путь.
Он побывал и на обзорной площадке. Постоял, оглядывая окрестности, держась рукой за чёрный камень Керма, или опираясь на него.
Я замер и напрягся. Но что я мог предпринять? Даже окажись я рядом – а я бы мог это сделать, – что бы я изменил? Моё присутствие никак не повлияло бы на выбор Раста, на его решение. Помешать ему я бы не смог. Да и не захотел бы, не был вправе. Каждый выбирает сам. И это сознательный выбор: у каждого достаточно времени, чтобы всё обдумать.
Оглядывая вместе с Растом заснеженные вершины далёких гор, ко мне вдруг вернулась та невероятная мысль, которая вошла мне в голову одновременно с прикосновением к камню Керма, и которую, как мне казалось, я прогнал безвозвратно.
Я вновь подумал о том, что горы, скалы, камни – на самом деле те, кто не сумел, подобно Керму, сделать сознательный Выбор. Или сделал его так же, как и он… Но Выбор ли он сделал?
Почему они поступили так? Существовала масса других Выборов. Которые, правда, были не Выбором, а бегством. Но и они случались. Не у меня, мне рассказывал о них старый Учитель. Но и у него их не было. Мне казалось, он рассказывал о них, как о легенде. Но как об очень важной легенде, потому что о другом, которое я считал важным, он не рассказывал.
Бегством был уход за горы: летом перевалы вскрывались, и оттуда порой добирались до нас немногочисленные караваны отважных купцов, бесшабашных людей, в глазах которых хотя и не встречалось Искры, но присутствовало нечто иное – то, чего я не мог понять. Их глаза также чем-то отличались от глаз обычных жителюдей. Но если не Искрой, то чем?
Они очень походили на жителюдей нашего Посёлка, нашей Деревни, нашей Общины. Но у тех совсем пустые глаза, и они никуда не стремились. А эти, наоборот, не могли длительное время усидеть на одном месте. Может, они искали, чем можно наполнить глаза? Но это означало, что они знают, что в глазах обязательно должно быть что-то.
Общение наше длилось недолго: они привозили диковинные товары, дивились нашим обыденным вещам, затем происходил обмен, и караваны уходили.
И никогда у них, жителей дальних стран, я не видел в глазах Искр. И никогда не спрашивал, есть ли Искры хоть у кого-то из обитающих в их краях? Я знал: они есть. И не потому, что чувствовал это.
Подтверждением тому служили взгляды, которыми караванщики встречали моих учеников и меня. Вернее, та поспешность, с какой они отводили от нас взгляды. Они будто боялись нас. Почему? Никто из жителюдей Посёлка и Деревни нас не боялся. Может быть, потому, что мои ученики были их детьми?
А купцы пришли из чужих краёв, потому и опасались всего необычного. Или, скажем мягче, не слишком часто встречающегося.
А может, у них всё обстоит по-другому? Другие Учителя, другие ученики, другие Искры? Нет, этого не может быть! Чему другому могут учить Учителя? Я не могу себе представить ничего иного.
Надо в следующий раз спросить караванщиков… но, боюсь, они мне ничего не ответят. А в ментальном путешествии Искр не видно. И не слышно, что говорят Учителя. Значит, они точно такие же, как и я, ведь всё сходится: позы, жесты, лица.
А, может быть… нет, это лишь догадка, ничем не подкреплённое знание, подобное тому, что заставило меня когда-то сделать Выбор в пользу судьбы Учителя. Подобное, но не такое.
Мне казалось, что Искра была когда-то в глазах у этих купцов: обычные жителюди никогда не покидают насиженных мест. Но те, кто не смог найти себе применения на родине и покинул её, те превратились в купцов и караванщиков, которые не могут долго усидеть на одном месте, а потому вынуждены кочевать из страны в страну, чтобы обеспечить себе пропитание; или между городами и посёлками в одной стране.
Может быть, они не смогли сделать свой Выбор, и поэтому ушли из родных мест?
У них была Искра, но она погасла, сама, в дальних странах, на расстоянии от родственников и знакомых. Почему? Потому что не получала привычного питания? Её задуло холодными ветрами? Потушило ледяными дождями?
Или её вытеснило то свечение жёлтого металла, который так нравился купцам, и за который они охотнее всего отдавали свои товары?
Зачем им был нужен тот тяжёлый металл? Ведь, я знаю, некоторые не смогли довезти его до родных мест: они замёрзли в горах, провалились под лёд или сорвались в пропасть. Но, падая или замерзая, продолжали сжимать в руках тяжёлые жёлтые слитки, которые и погубили их: жёлтый металл утянул их на дно, или заморозил, потому что на холоде остывал первым, хорошо проводя тепло.
Неужели они думали, что блеск жёлтого металла заменит утерянный ими блеск Искры?
Имелся и другой вариант бегства от Выбора. Можно было и не кочевать с караванами, а остаться где-нибудь в одной из дальних стран, например, на берегу Моря, или Океана. Я всегда восторгался видом и мощью бушующих волн, когда встречал Моря в дальних путешествиях. Они могли бы плавать по Морю в больших лодках с белыми парусами и высокими мачтами. Видеть Море – это большая сила…
Но убежавшим неизбежно пришлось бы превращаться в обычных жителюдей, а я не уверен, что такое превращение происходит безболезненно. Знание, полученное от Учителя, никуда не исчезает, а оно совсем не то знание, что помогает выращивать овощи или ловить крабов.
