Эти находки — можно судить даже по описанию их — представляют явный интерес для науки, в частности для научного атеизма. Листок же, присланный автором письма, опять, к сожалению, к утерянным четырем томам «Ганджура» отношения не имеет, однако ценность его очевидна: это страница из учебника тибетской медицины «Джут-Ши», написанная на тибетском и монгольском языках.
В остальных письмах читатели просят объяснить само название «Ганджур», рассказать о сохранившихся у нас «Ганджурах».
Что касается названия, то оно транскрибируется у нас различно. Например, А. М. Позднеев в «Очерках быта буддийских монастырей» (1887) писал «Ганьчджур», а А. Н. Кочетов в своей книге «Буддизм» (1965) — «Ганжур». Современные буддологи, работающие в Сибирском отделении АН СССР в Бурятии, пишут «Ганджур». Эта форма написания была использована и в очерке Н. Янькова.
Само слово «Ганджур» означает «перевод слов», то есть перевод и толкование слов, якобы сказанных самим Буддой. Об этом уже писалось в послесловии к очерку Н. Янькова, писалось там и о том, какими текстами «Ганджура» располагает современная наука. Но читателей, судя по письмам, обеспокоила сама случайность находки в Бурсомоне. Логику их рассуждений нетрудно понять: книга, буквально не имеющая цены, книга, действительно содержащая «зерна мудрости» прошлых поколений, и рядом с этим — случайность... Так что должен повторить и дополнить прошлое сообщение.
В настоящее время в нашей стране экземпляры «Ганджура» хранятся: один — в Государственной библиотеке имени В. И. Ленина в Москве, два — в Бурятском филиале Сибирского отделения АН СССР, два — в Ленинградском университете, один — в Бурятском республиканском краеведческом музее, один — в Иволгинском дацане. Еще, как и сообщалось, существовал один экземпляр «Ганджура», он хранился в Элисте. Большинство томов его погибло во время Великой Отечественной войны. Осталось, как выяснилось сейчас, не шестнадцать томов (прежние данные), а двадцать два. Кроме того, в Ленинграде в отделении Института востоковедения хранятся два экземпляра «Ганджура» и один экземпляр «Данжура», в том числе «Ганджур» в ста восьми томах и «Данжур» в двухстах двадцати пяти томах, привезенный из Тибета Г. Ц. Цыбиковым в 1902 году. К тому же ряд современных полиграфических перепечаток «Ганджура» хранится в других местах, в частности в кабинете имени Ю. Н. Рериха в Институте востоковедения АН СССР. Так что об утерянности этого одного из величайших памятников человеческой мысли не может быть и речи, и дело лишь в том, что дает нового находка в Бурсомоне. Значительность же ее трудно переоценить :— это первоисточник среди имеющихся у нас текстов «Ганджура». К тому же ценен каждый из имеющихся экземпляров, так как в них могут быть и есть значительные расхождения, и вообще экземпляров «Ганджура», как видно из перечисления, не так уж много. Много их, впрочем, и не могло быть.
А. М. Позднеев пишет, например, что в Монголии полные сборники «Ганджура» и «Данжура» можно найти только в монастырях хутухтинских и хощунных, прочие же монастыри обыкновенно имеют у себя разве лишь сборник, известный под названием «Юм», да несколько мелких догматических сочинений. Только в Урге (ныне Улан-Батор), и то лишь в больших монастырях, есть ламы, всецело посвятившие себя изучению буддизма и его научных трактатов по богословию, философии, логике, риторике, астрологии, алхимии и т. д. Но из общего числа лам, насчитывающего тринадцать тысяч человек, таких всего лишь сто пятьдесят человек, и принадлежат они к цанитскому аймаку (Слово «цанит» состоит из двух слов: «цана» — по-монгольски «мудрость» и «нит» — основное свойство, сущность. Таким образом, «цанит» — это учение, излагающее сущность мудрости. (Прим. автора.)).
Собственно, «цанит» — это упорядоченное толкование «Ганджура»; как и сам «Ганджур», разделяется на четыре части (по предметам, входящим в состав его исследований). Называю их с опаской запутать непосвященного читателя, но дальнейшее рассуждение без этого невозможно.
Части эти: плэрхэй аймак саба, судурун аймак саба, винай аймак саба и ундусу аймак саба. Самый краткий учебник «цанита» содержит (в четырех томах) выборку мыслей и толкование их из первых трех частей «Ганджура», то есть всех, кроме ундусу аймак саба. И вот именно четырех томов «цанита» и не хватает в «Ганджуре», найденном в Бурсомоне!..
Невольно возникает образ того, кто мог их взять. Дело в том, что изучение первых двух частей «цанита» дозволяется буддизмом всякому, изучение же винай разрешается, по правилам лам, лишь принявшим духовные обеты; все же сполна позволено изучать лишь редчайшим. И тот, кто взял четыре тома «Ганджура» в Бурсомоне, безусловно знал это. Все те тонкости, которые мы вынуждены были привести выше, проливают свет на то, что в течение последних десяти лет кто-то из Бурсомона, причем знающий (может быть, немного) тибетский язык, взял тома «Ганджура», но взял не для себя: в Бурсомоне нет человека, который бы имел право сам изучать их содержание. Этот человек передал их кому-то другому, имеющему такое право. Скорее всего этот человек «истинный буддист», и расспросы, которые я предпринял в Бурсомоне, ведут в Кяхтинский район Бурятии. В конце концов немногочисленные верующие Бурсомона перестали отрицать это.
Следовательно, не составляет большого труда разыскать эти четыре тома и тем самым восстановить полный комплект «Ганджура» улуса Бурсомон, сочинения поистине бесценного как памятника культуры народов Востока.
Теперь о том, как идет работа с «Ганджуром», то есть о том, что, пожалуй, больше всего интересует читателей.
В Москве, в Институте востоковедения АН СССР, составлен тибетско-русско-английский словарь с санскритским эквивалентом, начатый еще профессором Ю. Н. Рерихом.
Надо учесть, что буддология — новая область в исследовательской деятельности института. Тем не менее в институте уже готовится издание буддийского терминологического словаря «Источник мудрецов», необходимого для перевода «Данжура» на монгольский язык.
В одном из бурятских институтов имеются совершенно уникальные памятники духовной культуры прошлого. В частности, полное собрание монгольского «Ганджура», выполненное от руки черными и красными чернилами. Этот «Ганджур» был написан во второй половине XIX столетия. Научные работники этого же института нашли в Агинском храме редкую рукопись в тысячу листов. Она дает поправки к шести изданиям «Ганджура», а именно: нартанскому, дергейскому, пекинскому, чонскому, литанскому и лхасскому. Здесь же приступили к изучению редкого экземпляра «Ганджура», хранящегося в библиотеке Иволгинского храма.
Этот «Ганджур» написан девятью чернилами, составленными из растворенных драгоценных металлов и камней: серебра, бирюзы, золота и жемчуга. Переписан он около восьмидесяти лет назад с нартанского издания.
И последнее. На территории нашей страны, по архивным сведениям, имелось гораздо больше комплектов «Ганджура», чем известно в настоящее время. Такие бесценные издания за столь короткий исторический срок не исчезают бесследно, а значит, они где-то есть, лежат скрытыми для науки, как до недавних пор был скрыт и бурсомонский «Ганджур». Найти их — задача всех, и помощь читателей в этом может оказаться неоценимой.
Б. Н. Вампилов
Охота за тиот-тиот
Бывают случаи, когда человек удивляется, как он мог попасть туда, куда попал, и не понимает, зачем ему это все нужно. Именно такое ощущение было и у меня, когда я проснулся и увидел над собой потолок из пальмовых листьев. Меня разбудили солнце и дым, от которого я закашлялся. Я — в Сасапе, самой западной из деревень индейцев пшикакао. Называть эти поселения деревнями, конечно, преувеличение, ибо состоят они максимум из трех хижин без стен, как и та, в которой я теперь лежал.
За деревней поднимались горы, одетые зеленью джунглей, они тянулись далеко на север, к Карибскому морю... Первый «форпост цивилизации» — миссия «Лос Анхелес де Тукуко» — был в трех, может быть, четырех днях пути. Вот куда завела меня охота за тем, что и названия-то точного не имеет, и неизвестно, существует ли вообще. Я искал образцы письменности мотилоное — группы индейских племен, которая в течение многих лет сбивала с толку этнографов. Все началось с сообщения венесуэльского этнографа Хосе Круксента, который открыл, что племена мотилонов, живущие в восточной части гор Сьёрра де Периха, сообщаются между собой с помощью своего рода иероглифического письма.
Это было сенсацией. То, что первобытные племена мотилонов имеют письменность, ошеломляло. Удивительным было и то, что индейцам удавалось так долго скрывать эту свою тайну от этнографов и миссионеров.
Но Круксент, казалось, был абсолютно уверен, что ошибки тут нет.
