разрывая зрительный контакт.
— Правда? — она смешно сводит брови, будто у нее в голове происходит мыслительный процесс на тему «можно ли доверять моим словам».
— Правда, — усмехаюсь и глажу пальцем ее покрасневшую щечку. — Расписка может иметь юридическую силу только в случае получения денег, чаще всего в долг.
Мила еще мгновение смотрит на меня, после чего закрывает лицо руками.
— Какая же я глупая, — ее голос звучит приглушенно, а сама девушка качает головой.
Отвожу ее руки от лица, кладу их обратно на свою грудь и поднимаю голову за подбородок двумя пальцами.
— Ты не глупая, — говорю проникновенно. Мне нужно, чтобы она услышала. — Просто немного наивная и этим воспользовались.
Мила тут же супится. Поджимает губы.
— Я не наивная! — даже в восклицании слышится сомнение.
— Как скажешь, — подавляю улыбку, но губы подрагивают. — А еще ты — милая, — коротко целую ее в носик.
Она закатывает глаза.
— Ненавижу это, — вздыхает и скользит ладонями по моей груди, пока не смыкает их на шее. — Брат с друзьями меня постоянно в детстве дразнили «Милая Мила», — она так смешно кривится при этом, что я усмехаюсь. А когда Мила это замечает, надувает губки. — Не смейся надо мной.
— Я не смеюсь, — говорю ей в губы, сокращая остатки расстояния, разделяющего нас. — Никогда не буду.
Взгляд Милы на миг становится серьезным, после чего она делает последний «шаг» — касается меня губами. Нежно. Невесомо. Мне этого недостаточно. Углубляю поцелуй, проникая языком в ее рот. В груди зарождается утробное рычание, одновременно с мыслью «Моя». Внутренний зов сделать девушку своей такой сильный, что на мгновение замираю. Когда это случилось? Но, стоит коротким ноготкам впиваться мне в шею, забываю обо все. Кровь в венах начинает пылать, и я вжимаю Милу в себя. Отрываюсь от ее губ и покрываю поцелуями щеки, подбородок. Спускаюсь ниже.
— А полиция? — голос Милы с придыханием прорывается в мое сознание.
— Я блефовал, — целую ее шею. — Никого не вызывал.
Мила замирает у меня в руках, после чего расслабляется. Откидывает голову назад, а когда я кусаю шею, с ее губ срывается стон.
— Дверь не закрыта, — доносится до меня очередное бормотание.
Седьмая дверь. Антон. Автомастерская. Часть 4
Останавливаюсь. Чувствую укол вины, противно разливающейся в груди. Но воспоминание о последней двери Стаса не дает мне остановиться. Не отдавать же ему победу так легко.
— Мы сейчас это исправим, — нехотя отрываюсь от Милы, быстро преодолеваю приличное расстояние и закрываю не только ту дверь, через которую вошел, а еще и скрипучие ворота гаража в углу рядом с ней.
Сразу становится темно. Только свет, проникающий через то самое грязное стекло, позволяет мне не потерять Милу. Я вижу лишь ее силуэт. Она напоминает мне призрака, зовущего за собой во тьму. Но я не из пугливых.
Подхожу к ней. Мила тут же заключает меня в объятья, оборачивая вокруг моей шеи руки, а талии ноги. Членом чувствую жар ее киски. Впиваюсь в желанные губы, поглощая стон. По коже проносится электрический заряд, когда Мила не просто отвечает, а встречает мой язык на половине пути. Посасывает его. А потом покусывает мою губу. Не думаю, когда опрокидываю Милу на стол. Придерживаю рукой затылок, но от ее губ не отрываюсь. Проникаю языком в рот, кусаю нижнюю губу. Спускаю руку на тонкую шею, сжимаю, фиксирую. Только после этого отстраняюсь и заглядываю в гипнотизирующие глаза. Света, недостаточно, чтобы рассмотреть их. Но это неважно. Я все помню. Даже точечку на ярко-зеленой радужке глаза, которая напоминает второй мини-зрачок.
— Какого черта, ты со мной сделала? — хриплю, прежде чем снова впиться в пухлые, манящие губы.
Мила не остается в стороне. Дрожащими руками расстегивает пуговицы на пиджаке, стягивает его с моих плеч. С рубашкой у нее так не получается. Пуговицы слишком мелкие. Спустя пару попыток Мила плюет на это гиблое дело. Вытаскивают края рубашки из-за пояса брюк и забирается под нее ладонями. Как только холодные пальцы касаются моего живота, резко выдыхаю.
— Ах ты, проказница, — шепчу, посасывая кожу на шее Милы, а рукой сжимаю ее грудь. Сильно. Не щадя.
Из Милы тут же вырывается стон, и она царапает мой живот. Шиплю, но не отстраняюсь. Наоборот, оставляю на ее шее укусы, которые ту же зализываю.
Мила забирается глубже под мою рубашку и ноготками легко касается моих сосков. Дергаюсь и кусаю девушку сильнее, чем хотел. Она вскрикивает, а я тут же оставляю нежный поцелуй на ее губах.
— Прости, — тихо произношу, заглядывая в ее глаза. И даже в таком приглушенном освещении, замечаю ее расфокусированный взгляд. Невольно улыбаюсь. Когда же с ее губ срывается просьба не останавливаться, у меня срывает крышу.
Опускаюсь на корточки, краем глаза замечая, как Мила приподнимается. Она молча наблюдает за тем, как я стягиваю ее трусики — обожаю платья. Также молча сжимает мои плечи, когда я скольжу ладонями по бедрам, задирая подол. Молчит, даже когда я шире раздвигаю ее ноги и заглядываю в глаза.
Вот только подуть на влажную плоть, при этом не прерывая зрительного контакта, шумно втягивает воздух. Глаза Милы закатываются, стоит мне прикоснуться языком к клитору, и протяжный стон срывается с ее губ.
Ох, это только начало, дорогая. Сегодня я не собираюсь тебя щадить.
Обхватываю губами клитор и всасываю его так сильно, что стон Милы превращается в крик. Громкий. Отчаянный. Она впивается пальцами в мои плечи, так сильно, будто хочет оставить метку. Притягивает меня ближе. Вжимает в себя, показывая, чего хочет. И я даю ей это. Сосу, лижу, иногда задеваю клитор зубами. Мила дрожит в моих руках, отдаваясь удовольствию полностью. Ее бедра зажали бы мою голову, если бы я не держал их. Хорошо, если на них не останутся мои отпечатки. Хотя…
К губам добавляю пальцы. Проникаю в Милу сразу двумя, слыша стон одобрения. Начинаю двигаться в ней. Быстро. Глубоко. Член стоит колом. Ноет. Просит о внимании. Но это не то, чего я хочу. Сначала Мила. Одновременно с проникновением пальцев непрерывно посасываю клитор. Стоны становятся громче. Тело Милы напрягается. Она сжимает мои пальцы внутри себя. Прекращаю слышать что-либо, даже дыхание Милы. Она замирает, и я сильнее втягиваю в рот ее клитор. Мышцы вокруг моих пальцев начинают сокращаться. Быстро. Интенсивно. Протяжный стон на грани крика отражается от стен и вызывает у меня довольную ухмылку.
Я резко встаю, расстегиваю ремень, ширинку. Брюки падают к лодыжкам. Вытаскиваю член из боксеров. Провожу по нему кулаком и вхожу в Милу.
