короткий вскрик. Ее тело начинает мелко дрожать. Удовольствие Алисы стекает по моей ладони.
Ее лицо в этот момент прекрасно: губы приоткрыты, щеки пылают еще сильнее, взгляд прикрытых глаз расфокусирован. Член в штанах причиняет мне ощутимую боль. Делаю шаг назад, чтобы усадить Алису на раковину. Но она молниеносно разворачивается и влепляет мне звонкую пощечину. Небольно, но кожу жжет. Алиса наконец отталкивает меня, опускает платье, отпирает дверь и почти выбегает наружу. А я даже не могу броситься за ней. Ширинка оттопыривается до неприличия. Да и ходить в таком состоянии сложно.
Запираю дверь и спускаю брюки. Снова подхожу к раковине и той же рукой, которой только что ласкал Алису, прохожусь по члену. Закрываю глаза, представляю, что это ее ладонь гладит головку, проходится по всей длине, сжимает яички, и снова повторяет все действия. Вспоминаю лицо Алисы, прикушенную губу, ее стоны. Мне хватает пары движений, чтобы кончить. Смотрю на руку, и только сейчас начинаю осознавать, что же я наделал. Воспользовался силой, принудил ее к близости. Со мной такое впервые. Я даже в мыслях не допускал, что когда-то так поступлю.
На всю врубаю напор воды и смываю свой позор. Ополаскиваю лицо. Смотрю на отражение в зеркале. Мне противно от самого себя. Неприятный мороз бежит по позвоночнику. Да что со мной? Выключаю воду и натягиваю штаны. Нужно извиниться, попросить прощения. Алиса не простит, но я постараюсь объяснить, что это случайность, и больше я себе такого не позволю. Заглажу вину, согласившись на ее план. Гарантирую помощь.
С этими мыслями направляю к кабинке. Впервые за долгое время желудок сводит от волнения. Я готов к любой реакции Алисе. Но к чему я точно оказываюсь не готов, так это к пустоте за нашим столиком. Сумочки и куртки Алисы тоже нет.
Но хотя бы можно засчитать дверь туалета в ресторане. Спор никто не отменял!
Седьмая дверь. Антон. Автомастерская. Часть 1
Откидываюсь на спинку кресла. Расстегиваю пару пуговиц у ворота рубашки, тру шею и закатываю рукава до локтей. Глаза режет из-за того, что я последние шесть часов провел за экраном компьютера. Наконец-то, смог спокойно поработать. По крайней мере, закончил «горящие» дела, но текучки еще дохрена. Вот только мысли о Миле, которую я оставил дома, все равно проскальзывают в забитой работой мозг. Тянусь за телефоном. Он валяется среди бумаг, оставленных на «потом». Снова. Такими темпами, я похерю все дела. Нужно уже взять себя в руки.
Нажимаю на кнопку блокировки. На экране появляется куча уведомлений: пропущенные звонки, неотвеченные сообщения. Они все приходят и приходят. Отклоняю очередной вызов и только после этого понимаю, что сбросил звонок от Сергея Анатольевича. Черт с ним! Потом разберусь.
Ищу в контактах номер Милы, смахивая очередное уведомление, где замечаю очередную просьбу дать комментарий и ссылку, которая обрывается.
Как же они достали!
Пролистываю список вызовов, нахожу нужный контакт и нажимаю.
Стоит приложить мне телефон к уху, длинные гудки тут же сменяются короткими. Вот же! Все-таки бесится. Бросаю телефон на стол, он с грохотом падает и скользит дальше, пока вовсе не сваливается на пол. Похрен!
Да, что сегодня за день?
Стягиваю резинку с волос, ставлю локти на стол и запутываюсь пальцами в непослушных прядях.
Моя жизнь так резко поменялась, что не могу навести порядок в хаосе, который создал вокруг себя.
Нет! Так не пойдет! Нужно начать с ним разбираться.
Подрываюсь с места. Хватаю пиджак с подлокотника кресла, как только зашел в кабинет, и…
Дверь без стука открывается.
Мне даже не нужно смотреть на посетителя, чтобы понять, кто стоит в дверях. Только один человек может себе позволить такое неуважение.
Вздыхаю. Вот его мне «для полного счастья» и не хватало. Смотрю на дверь, затягивая волосы в хвост.
Сергей Анатольевич стоит, прислонившись к косяку, как недавно его сын, сложив руки на груди. Его образ «хозяина мира» дополняет идеально выглаженной серый костюм и русые волосы, в которых проступает седина, что делает их еще светлее. Усы он, похоже, сбрил. Он смотрит на меня, приподняв бровь, отчего морщинки на лбу становятся глубже. Стас почти копия своего отца, даже привычки те же. Как получилось, что у них настолько разные характеры? На мгновение замираю, после чего раскатываю рукава, застегиваю манжеты и надеваю пиджак — все под пристальным взглядом Сергея Анатольевича.
Только, когда просовываю в петлю последнюю пуговицу, он, наконец, произносит:
— Красавец, — качает головой, голос сквозит неприкрытым сарказмом.
Игнорирую его выпад. Наклоняюсь, поднимаю телефон с пола и засовываю его в карман брюк. Руку не вынимаю, мне нужна хоть какая-то опора перед предстоящей битвой. А в том, что она будет, не сомневаюсь.
— Ты хоть понимаешь, что видео уже посмотрели все акционеры? — Сергей Анатольевич всматривается в мое лицо. — Что мне им теперь сказать?
— Ничего не нужно говорить, — сжимаю телефон крепче. — Или отсылайте их ко мне, я сам все объясню.
— Объяснишь? — он усмехается, приподнимая бровь еще выше. — И как именно, ты объяснишь видео в интернете, на котором один из руководителей участвует в подпольном бое?
Стискиваю челюсти до скрежета. Найду тварь, которая слила бой, убью. Хотя что-то мне подсказывает, я знаю виновника моих сегодняшних проблем. Но сомнения все-таки остаются. Вряд ли бы Леший хотел, чтобы его позорный проигрыш оказался в сети. Неважно! Скоро я все узнаю, Денис уже занимается.
— Я разберусь! — встречаюсь с Сергеем Анатольевичем взглядами. Наше противостояние длиться недолго и заканчивается его покачиванием головой.
— Если наши акции рухнут…
— Я сказал, что разберусь. У меня сделка готовится, которая перекроет мое «плохое поведение», если вообще кто-то так считает, — бросаю взгляд на часы на стене.
Надо же, сегодня я ухожу во время. Раньше такого за мной не водилось. Нужно заканчивать с этим самодурством. Иначе, мне не видать сделки не только с МеталПромОпт. Вообще все, что выстраивалось годами, полетит к чертям.
— И почему я ничего не знаю о сделке? — Сергей Анатольевич напрягается и хмурится.
— Этап переговоров, — отмахиваюсь я, приближаясь к отцу Стаса. — Как только мы сойдемся на условиях, сразу же поставлю вас в известность. А сейчас мне нужно идти.
Многозначительно смотрю на мужчину, который нахмурился еще сильнее. А он постарел. Хоть до сих пор выглядит статным, но морщинки у глаз стали глубже, а уголки губ опустились. Сергей Анатольевич пытался заменить для меня умершего отца, но у него плохо получилось. Наши характеры несовместимы. Два твердолобых барана не могут находится в одном стаде.
— Что с
