Не просто ждёт. Требует.
Какая наглость…
Шел бы у Куницыной спрашивал…!!!
Стоит вспомнить Аню, как она, окруженная своими подружками, материализуется в очереди. Громко болтают о чём-то, хохоча, и, ещё не успев получить еду, уже машут Артёму и его дружкам.
— Мальчики, мы к вам сядем?
— Конечно! — орут те хором и дружно заранее теснятся на лавках, оживившись.
И Артём тоже двигается, тут же переключая своё осязаемое внимание с меня на Аньку и её курятник.
Девчонки кокетливо хихикают, а у меня челюсть сводит так, что зубы рискуют раскрошиться. Пока девочки шумной стайкой продвигаются ко мне всё ближе, искоса слежу за Куницыной, чувствуя, как внутри набухают самые тёмные мои чувства.
Анька сейчас вся прям такая…Глазами стреляет, губы натужно тянет в улыбке и даже порозовела — не Куницына, а Звезда…Бесит!
Ещё и будто случайно поправляет маечку на своей двойке-спасибо-пуш— апу, но на деле только сама себе грудь поглаживает при всей столовой, оттягивая майку пониже…
Как вообще можно так поправить одежду, что после этого лиф от купальника видно сильнее, чем до???
Вот кому бы я плюнула в борщ с великим удовольствием, но не люблю повторяться…
— Привет, — Наташа протягивает мне тарелку.
— Привет, — бурчу, пряча полный желания убивать взгляд.
— Как вы тут, Алис, еще не сдохли от жары? — весело интересуется Куницына, подставляя свою посуду.
— Не дождешься, — бормочу, и от души шлепаю ей полный половник.
Потолстей и запотей, Аня.
— Ты чего рычишь? — сразу бычит Куницына, уловив враждебные нотки в моём голосе.
— Устала, всю ночь не спала… — елейно съезжаю с прямого конфликта.
— Ах-ах-аха, это да, бывает, — рассеянно кивает, отворачиваясь.
Аньке явно не до разборок, она то и дело оглядывается на Базова за её спиной, рисуется, слишком прямо держа спину и отпячивая задницу так, будто мечтает попробовать сходить в туалет стоя.
Кошусь на её тарелку, стоящую передо мной. Соблазн испортить борщ велик…
Но через секунду она уже переходит к Заре за порцией запеканки.
Наташа, Ульянка и Аня, набрав еды на подносы, как и собирались, подсаживаются за стол Артема и пацанов.
Наташа с Улей усаживаются ко мне спиной, а Аня, конечно же, пристраивается к подвинувшемуся Базову и, расплывшись в настолько широкой улыбке, что рискует вывернуть себе челюсть, сразу кладет руку Артёму на плечи, обняв его. А затем наклоняется и, практически упершись своим наглым носом в щеку Тёмы, начинает что-то оживленно рассказывать склонившемуся к ней с другой стороны Моту.
И этот её жест настолько свойский и одновременно развязный, что у меня во рту начинает кислить.
Почему-то мысленно начинаю про себя считать. Он же сбросит её руку, да?
Когда???
Артём поднимает на меня глаза. Всё так же исподлобья, так же в упор, так же требовательно. Будто и не обнимает его сейчас за плечо другая девчонка, мило воркующая в эту секунду с его приятелем.
Отворачиваюсь, больше не смотрю. Становится противно. И словно мешком по голове ударили. Мир чуть-чуть шатается, сереет.
Да пошёл он!
Да пошли они все…!
— Алиса, здравствуй, — приятный бархатный голос выводит из оцепенения.
Фокусирую взгляд на скупой улыбке, которую дарит сейчас мне Глеб Янович. Сердце знакомо нежно замирает в груди. Под ногами появляется опора. Наумов всегда так действует на меня. Это от Артёма земной шар качается и отлетает.
— Здравствуйте, — искренне улыбаюсь в ответ, забираю пустую тарелку.
— Как у вас тут дела? Не устали? — Глеб обводит глазами раздачу, рядом стоящих девчонок.
— Нет, всё хорошо.
— После обеда на пляж не отпускают вас, да? — с сочувствием. Смотрит прямо в глаза. И так тепло — тепло.
— Нет, к сожалению, — вздыхаю.
— А на море— то ходила уже, Алис? — подмигивает.
— Нет еще, Глеб Янович, не успела, девчонки вчера вечером ходили, а я к костру к вам пошла, — отвечаю честно.
— Хм-м-м… — Глеб задумчиво скребет короткую светлую щетину на подбородке, разглядывая меня, чуть прищурившись, и я вдруг замечаю, что он раньше никогда так на меня не смотрел.
Я не могу четко сказать, что изменилось — это лишь смутное, хрупкое ощущение, но низ живота обдает волнующим, скручивающим внутренности холодком. Нервно поправляю волосы, чуть прикусывая губы…
Мне…кажется?!
Наумов наклоняется, подаваясь ко мне ближе и предлагает, улыбаясь, заговорщическим тоном:
— Так может сегодня устроим общий костёр на берегу, чтобы ты смогла покупаться? Как думаешь, Алис?
— Эм…Да! Я за! — розовею.
— Договорились, — подмигивает ещё раз и проходит к Заре.
Провожаю его изумленным взглядом. Пульс частит, с трудом удерживаюсь от того, чтобы не захлопать в ладоши, но тут ловлю на себе совсем уж чёрный взгляд Артёма, и радость не то, что стихает, но трансформируется в нечто иное…Больше напоминающее злорадное торжество.
Показываю Базову фак и спокойно отворачиваюсь. Больше смотреть на него не хочется. Наконец!
Тем более, что Куницына умудрилась за это время поменяться с Артёмом местами и теперь сидит между ним и Мотом, продолжая увлеченно что-то нашептывать на ухо последнему.
Очередь заметно редеет, столовая начинает стремительно пустеть, ещё минут десять и эта пытка кончится, а дальше я хоть на колени перед Марией Павловной рухну, но на раздачу больше не встану. Хватит с меня…
В кармане передника пиликает телефон входящим. Достаю и быстрым движением смахиваю блокировку. На экране всплывает сообщение из ВК. От Базова…
Артём: Просто напоминаю, что массаж в силе
Кидаю на Базова быстрый раздражённый взгляд и строчу в ответ.
Алиса: Может хватит уже? Не хочу вообще прикасаться к тебе
Артём: Придется
Так и подмывает написать в ответ «Проси свою Куницыну», но я почему-то не делаю этого, а просто убираю телефон обратно в карман. Внутри странно тонко звенит, хотя внешне я совершенно спокойна.
30. Артём
Ставлю поднос с грязной посудой на уже забитый стол около входа в кухню. Медлю с секунду, борясь с самим собой, но у меня ожидаемо нет в этой битве шансов. И я слабовольно вытягиваю шею, чтобы заглянуть внутрь помещения через приоткрытую дверь и попытаться хоть краем глаза зацепить Алису.
Жизнь внутри кипит, девчонки-студентки и штатные поварихи снуют туда-сюда, прогретый воздух пропитан прогорклыми запахами, чьи-то голоса… А Лютик будто сквозь землю провалилась.
Коза. Колет острым разочарованием. Это очень странное чувство…Будто я успел соскучиться по её надменному, вечно чем-то недовольному лицу. Вернее, лицо у неё такое только для меня, но я всё равно хочу его видеть, как долбаный мазохист.
Алиса больше не вставала на раздачу ни во время полдника, ни во время ужина, я даже вообще не уверен, что она до сих пор здесь, на кухне. И от этого день выходит ещё тоскливей, чем был изначально, когда я проснулся в разогревшейся от солнца до состояния включенной духовки палатке с раскалывающейся как переспелый арбуз похмельной головой.
Это же надо было так нажраться вчера…
Я конец вечера вообще практически не помню. Какие-то обрывки, за которые теперь ожидаемо стыдно, и рассказы друзей, за которые стыдно ещё сильней. Благо, их показания смело можно делить на два, и вряд ли я действительно показывал девчонкам голую задницу и кричал «все сюда»…
Ну, по крайней мере, я о-о-очень на это надеюсь.
А спрашивать у Куницыной и её подружаек желанием не горю. Да такое они бы и сами уже всем рассказали.
— Так, Артём, у меня для тебя задание, — Глеб Янович внезапно оказывается рядом, ставя поднос рядом с моим.
Отвлекаюсь от попытки высмотреть в дверном проёме кухни Алиску, и перевожу на препода красный с недосыпа взгляд.
