компьютер простые команды вроде «иди на север», «возьми меч» и «убей орка». Сравни их с тем, во что играют сегодня: реалистичная графика и автономно действующие противники, у которых есть собственные цели и стратегии действия. Они, конечно же, не умеют думать. Но сорок лет в космических масштабах, да даже в масштабах человеческой истории, это ничего. Мощность компьютеров удваивается каждые год-два. Современный смартфон обладает в тысячи раз большей вычислительной мощностью, чем университетский компьютер сорок лет назад. Пройдет еще сорок лет, и мощность компьютеров увеличится в два в двадцатой степени раза — более чем в миллион раз. Намного раньше орки в World of Warcraft[16] разовьют самое настоящее сознание. И даже если на это потребуются тысячи лет, все равно это произойдет, если только мы не взорвемся до этого.
— Значит, ты веришь, что мы живем в искусственном мире? — спросила Мина крайне неуверенно.
Он улыбнулся.
— Я отучился верить. Даже если бы это было так, то что с того? Мы все равно даже приблизительно не понимаем устройства космоса.
— Но эти существа, которые создали Вселенную… Ты веришь в то, что они… вмешиваются в ход событий?
— Зависит от обстоятельств. Если мы создаем виртуальные миры, то по двум причинам: или для научных исследований, или ради забавы. Если наш мир — научный эксперимент, то творцы, скорее всего, просто наблюдают, не вмешиваясь. Если же мы живем в компьютерной игре, то тогда вполне может быть, что некоторые люди вокруг нас — лишь пустые оболочки, управляемые высшими силами. Честно говоря, иногда мне кажется, что я аватар какого-то неизвестного существа, особенно после ночной попойки.
Он широко улыбнулся.
Мине пришлось приложить усилия, чтобы ее голос не выдал смятения:
— Если… если предположить, что мир на самом деле не настоящий, а, скажем, экспериментальный, и ненастоящие люди об этом догадаются, то вмешаются ли тогда творцы Вселенной, чтобы не дать эксперименту провалиться?
— Ты имеешь в виду сценарий, как в «Мире на проводе»?
Мина вздрогнула.
— Ты… ты знаешь книгу?
— Фильм. Фасбиндера. Классика, в десять раз лучше «Матрицы». Для философов-экзистенциалистов — обязателен к просмотру.
— И… так может быть на самом деле?
— Честно говоря, я в это не верю. Люди еще со времен античности размышляли над тем, реален ли мир. Не в тех категориях, конечно, в которых мы. В основе своей мысль о боге — творце мира — не что иное, как вера в великого оператора, который создал симуляцию мира на своем компьютере. Если бы эти мысли угрожали эксперименту, то он уже давно вмешался бы в его ход. Люди верят во все подряд, и неважно, что из этого — правда, а что нет, потому что в итоге любая убежденность есть оправдание тех действий, которые человек намерен совершить. Иными словами, если я верю в то, что мир создан искусственно, то я, видимо, позволю себе то же поведение, что и тот, кто верит в летающего макаронного монстра. Если только не…
— Если только не что?
— Если только у кого-нибудь не найдется реального доказательства искусственности мира. Тогда ситуация изменилась бы.
— Как сильно?
— Научно обоснованное и неопровержимое доказательство произвело бы революцию в категориях, которыми мы, люди, рассуждаем о мире. Оно могло бы привести к серьезнейшим переменам. Такое доказательство сильно усложнило бы адептам всех мировых религий задачу по впариванию другим своих богов-творцов с их пантеонами. Они ополчились бы на истину с тем же рвением, с которым всегда боролись с научными открытиями, противоречившими их картине мира.
— Но тогда, в принципе, не произойдет ничего нового.
— Не думаю. Наступили бы своего рода сумерки богов. Религии — все в один момент — оказались бы под угрозой исчезновения. Наверняка нашлось бы огромное число фанатиков, готовых защищать свою веру любыми способами. Только представь себе: внезапно бессердечные угнетатели из Америки перестают быть главной угрозой миру. Внезапно мне как христианину, мусульманину, иудею или индуисту приходится защищать саму идею существования моего бога или богов! Поднимется всемирный переполох с непредсказуемыми последствиями. Лишь буддисты останутся более-менее спокойными.
— И ты думаешь, что строители вселенной вмешаются, чтобы предотвратить такой ход событий?
— Откуда мне знать, что они думают, если действительно существуют. Мы даже не знаем, выглядят ли они, как мы, хотя я этого не исключаю, ведь в наших играх мы создаем имитации, в первую очередь, людей или, по крайней мере, человекоподобных существ. Но посчитают ли они такое развитие событий проблемой, сказать никто не может. Кто знает, возможно, основная цель их научного эксперимента как раз и заключается в том, чтобы выяснить, сколько времени нам понадобится, чтобы заметить, что мы ненастоящие, или увидеть, как мы отреагируем на это открытие. В любом случае у нас будут проблемы.
— Почему же?
— Если это — их цель, то эксперимент закончится в тот момент, когда мы найдем доказательство. Может быть, они позволят симуляции мира проработать еще несколько лет, чтобы посмотреть, каким путем пойдет ее развитие. Но в какой-то момент у них накопится достаточно данных, чтобы прекратить эксперимент. И наше существование на этом прекратится.
— А если у них нет такой цели? Что они предпримут?
— Если они на самом деле захотят помешать нам узнать правду, то постараются не дать никому обнаружить искусственный характер мира или поделиться этим знанием с другими. Они попытаются вывести первооткрывателя или первооткрывательницу из игры.
— А как?
— Проще всего было бы довести этого человека до инфаркта или подстроить несчастный случай.
— Или стереть его и уничтожить следы его существования?
— Ну, как сказать, такое возможно в фильме, но в настоящей симуляции — сложнее, чем кажется. Программист у нас ты, но мне представляется, что было бы чертовски сложно взять и с помощью программного кода устранить последствия произошедших событий, не нарушив логики симуляции в целом. Для этого, наверное, пришлось бы «откатить» назад всю систему до момента наступления нежелательного события, вмешаться в ход его развития, а затем заново запустить игру. Потребуются огромные затраты мощности, если это вообще возможно с технической точки зрения. Разумеется, намного проще удалить объект симуляции и не беспокоиться об устранении следов его существования.
— Но разве такое событие не станет прямым доказательством искусственности мира?
— Пока кто-либо не растворится в воздухе на глазах у тысячи зрителей. Каждый день в мире пропадают без вести сотни тысяч людей. И если они не возвращаются, то остальные выдумывают для себя какие-то объяснения. Люди прекрасно умеют включать в свою картину мира вещи, которым не могут найти объяснения. Пока исчезновения не приобретут характер эпидемии, программисты мира будут
