Но его руки уже подрагивали.
Внутренняя истерика начиналась и явно побеждала природное хладнокровие.
— «ПОИГРАЛИ И ХВАТИТ», — прочитал он шепотом название или послание и опустил руки.
Страх ударил его откуда-то из глубин сознания.
— Нет, — пробормотал он, беспомощно оглядываясь, будто ища поддержки от этих безмозглых стен, — нет…
Он впервые не знал, что ему делать. Какой выход найти из создавшейся ситуации, все более и более напоминающей тупик?
* * *
— Да все теперь будет нормально, — объясняла мне добродушная врачиха. — Конечно, не появись вы, невесть чем бы это кончилось… Вообще как-то странно. Что ж она, не знала, какое у нее давление?
— Что вы этим хотите сказать? — сдерживая свое непраздное любопытство, спросила я.
— Знаете, такое ощущение, что она его еще подняла. То есть дело в том, что у нее был обычный легкий приступ, но… Она скорее всего перепутала таблетки. Сейчас ей уже получше, но все-таки надо отвезти ее в клинику — при таком скачке и до инсульта недалеко… Или это волнения так сказались?
«Палач в нетерпении», — отчего-то вспомнилось мне.
Выйдя из салона, я направилась прямиком к гаражу Пенса, по дороге купив еще один конверт, и, обнаружив еще одну книжку с той же самой блондинкой на обложке, купила и ее.
«Надо будет все это внести в реестр расходов», — усмехнулась я.
Знать, кто проделывал такие отвратительные штуки, было мало.
У меня пока не было никаких доказательств. А прийти и сказать ему — я тут вас вычислила: письма писали именно вы. И что дальше?
Ах, скажет он мне, действительно! Как это я, такой бессовестный, писал их! И как я вам благодарен за то, что вы сумели догадаться об этом!
Я рассмеялась.
Мне сейчас было нужно, чтобы этот человек сам себя выдал. И как ни удивительно, у меня не было ни капли стыда, что я действую его методами!
Но вот почему он это делал и чего он добивался?
Глава 10 «Пленники безумной страсти»
На улице теплую погоду, так напоминающую лето, сменила холодная слякоть — только что прошел дождь, и теперь воздух был холодным и влажным.
— Нечему удивляться, — с тоской по ушедшему теплу пробормотала я. Все-таки октябрь, и ничего с этим не поделаешь.
Почему, когда появилась на свет Ларчикова кукла, у моего «подозреваемого» был такой странный взгляд?
Удивление и оторопь.
Кто-то еще играет в мою игру — вот что означал этот жест! Во всяком случае, мне показалось именно так.
Нет, я совсем не такая уж глупая, чтобы строить обвинение только на догадке.
Мне нужно, чтобы он доказал свою причастность ко всему этому. Но как?
Все упиралось в одну деталь.
Я не могла понять его мотива.
А нет мотива — какое, к черту, преступление?
— Ладно, Александра, — сказала я себе. — Главное — относись ко всему философски. Все устроится, если ты будешь сохранять спокойствие и терпеливо ждать. Все устроится, вот увидишь.
* * *
Примерно то же самое мне сказал и Пенс, которого я в очередной раз потревожила бестактным вторжением в его владения.
— Сашка, — сказал он, выслушав мое сбивчивое повествование и вытирая руки грязной тряпицей. — Почему тебе вдруг пришло в голову, что это он?
— Ну вот, — расстроенно махнула я рукой. — Так я и знала… Безосновательное обвинение, да?
— Да нет, я бы так не сказал, — задумчиво молвил Пенс, — потому что…
Он замолчал, задумчиво обозревая «Судзуки» и хлопая длиннющими ресницами.
— Ну? — спросила я, начиная терять терпение. Мог бы полюбоваться своим «возлюбленным» после завершения сей интригующей фразы.
— Потому что я и сам почему-то именно на него подумал. Даже не «почему-то», а просто там, на вечеринке, была одна ситуация, когда я буквально увидел, как он это делает. Он стоял, смотрел на Таньку, и его губы шевелились. В тот момент он вряд ли думал, что его кто-то видит, потому что находился в тени. Но, так как я пытался избежать близкого контакта с сексуальными меньшинствами, я смотрел именно на него.
— Так что он прошептал? Ты это слышал?
— Нет, но… Разве по губам можно догадаться?
— Можно, — сказала я.
Пенс развел руками:
— Все, что я понял, — это только, что он шептал какой-то стишок. Смотрел на Таньку, шевелил губами, читал стишок — вроде бы ничего зловещего, да? Если бы не странноватое выражение лица…
— Пенс, почему ты мне это не рассказал сразу? — простонала я. — Почему? Почему?
Я была готова немедленно ударить его по глупой башке.
— Ладно, будем действовать по наитию, — махнула я рукой. — Что нам остается делать? Мотив своих зловредных поступков он нам, может быть, сам потом объяснит. Когда у него начнется паника.
— И как же мы добьемся этой паники? И потом — Сашка, а если мы с тобой ошибаемся? Если мы просто с ума сходим? Нас же притянут к уголовной ответственности за нападение на невиновную личность!
— Первое — еще в детском мультике было справедливо замечено, что вдвоем с ума не сходят. Второе, и самое главное, хотя и спорное, — я сейчас почти на сто процентов уверена, что все эти каверзы он и подстроил. И третье — мы же действуем тайно! Кто сможет догадаться, что это все мы?
Вместе с этой пламенной и убедительной речью я закончила заклеивать конвертик, в который была помещена очередная белокурая девица с обложки и рассерженное «С меня хватит», полюбовалась аккуратностью исполнения и сообщила:
— Пойдем, Пенс. Нас, в конце концов, ждут великие преступные дела.
— Сашка, может быть, мы не будем этого делать? — робко засопротивлялся Пенс.
— Послушай! — возмутилась я. — В конце концов, человек должен уметь все! Даже плести интриги, раз иначе никак нельзя! Конечно, можно нам с тобой еще просидеть вместе с Ларчиком недельку в ожидании его раскаяния, но тогда нам придется хоронить живую Таню — и, в конце концов, на ту интригу у вас совести хватило? Так что пойдем, времени нет.
Куда ему было деться? Он вздохнул и поплелся за мной. Назвался верным рыцарем — так смиряйся с прихотями своей прекрасной дамы!
* * *
Ларикова в офисе не оказалось, чему я была рада. Таня спала, безмятежно посапывая.
— Разбудим? — спросил Пенс, но я покачала головой.
Все складывалось пока удачно. Я пошарила у нее в кармане куртки, вытащила связку ключей.
— Какой-то должен быть от его «вертепа», — задумчиво сказала я, перебирая ключи. — Ладно, разберемся на месте…
— Сашка, ты просто прирожденная…
— Убийца, — сказала я, невинно улыбаясь.
— Нет, воровка!
— Взломщица, — покачала я головой. — Фиг я за тебя выйду замуж, после всего того, что ты мне сегодня наговорил!
С этими словами я прошла в кабинет Ларчика и нашла сравнительно быстро то, что мне нужно.
Слава богу, куколку еще не вернули в надлежащее место. Кстати, рожа у нее была до чего мерзкая! Передать вам не могу!
Засунув ее в пакет, от чего он стал огромным и приобрел чудовищные формы, я прижала ее посильнее, чтобы она сдулась до конца.
— Сашка, такое создается ощущение, что ты в этом пакете тащишь труп, — заметил Пенс, ехидно улыбаясь.
— В свете последних твоих отвратительных речей, — хмыкнула я, — эта вот девица с мерзкой рожей станет твоей единственной радостью на всю оставшуюся жизнь. Как только разоблачу преступный элемент, я тебе ее подарю.
Потом я нашла еще одну необходимую мне вещь. Томик Чейни. Взяв ножницы, вырезала заинтриговавший меня стишок. Сдается мне, именно его наш «преступный элемент» и нашептывал… Теперь можно было приступать к военным действиям.
* * *
— Ох, черт, — прошипела я, когда пятый ключ оказался совершенно неприспособленным к замочной скважине. — Как я ненавижу эти дурные железные двери! То ли дело простая, ее и булавкой можно открыть!
— Дай сюда, — заявил мой доселе молчавший бодигард. — Просто у тебя руки не тем концом вставлены.
— Ах, так! — обиделась я и, отдав ключи, прислонилась к стене, наблюдая за ним с нескрываемой иронией. — Ну-ну… Великий медвежатник. Специалист по взлому сейфов!
Дверь после манипуляций Пенса открылась.
Я сделала вид, что совсем им не восхищена. Наоборот.
— Надо же, — фыркнула я презрительно. — И такой вот человек, с дурными наклонностями, хотел, чтобы я связала с ним свою жизнь.
— Сашенька, — неожиданно ехидно протянул Пенс. — Надо ли расценивать все твои выпады как сделанное мне предложение руки и сердца?
Наглец-то какой!
Я даже опешила.
— Что? — проговорила я.
— Да так, — уставился он в потолок. — Просто ты сегодня весь день намекаешь на какие-то брачные отношения, вот мне и подумалось…
— Сейчас тебе так подумается, Пенс, что потом просто думать будет нечем! Я тебе такое устрою! — прошипела я.
