коридоре его ждал Валентин.
— Ну, что сказал? Выпустит?
— Нет. Договорились на семь дней.
— Ага, семь дней! — воскликнул Валентин и, спохватившись, шепотом продолжил. — Врет он. Сначала семь дней, потом еще семь дней. А там уже и до конца месяца. Когда тебя привезли, то с тобой приехал мужик толстый такой, важный, в костюме. Я слышал, как он с врачом обсуждал, что на заводе что-то намечается, а ты со своей больной головой можешь все испортить. И чтобы он тебя здесь три месяца подержал.
— Три месяца?! — ужаснулся профессор и прижал руку ко рту.
Валентин кивнул, схватил его под локоть и повел по коридору.
— Для начала, перестань пить таблетки, которые они будут приносить. От них спать хочется и голова, как в тумане. Я их сначала за щеку кладу, потом в унитаз сплевываю.
Они вышли на улицу. Карл Борисович зябко поежился. Было влажно и дул холодный ветер. Валентин зажег сигарету и спросил:
— Кто ты вообще? Чем по жизни занимаешься?
Профессор смахнул капли со скамейки, опустился на нее и посмотрел наверх.
— На заводе работаю. А ты?
— А я художник, — похвастался он. — В основном портреты пишу. Иногда пейзажи. Короче, что закажут, то и пишу.
Он махнул рукой и сел рядом.
— Так себе работенка. Вечно без денег сижу. Ты можешь мне помочь устроиться на завод?
Карл Борисович кивнул и глубоко вздохнул, вспомнив о маме.
«Хорошо, что про измену Светы не рассказал. Может, со спокойной душой умерла».
— Кем? — спросил Валентин, выдернув его из воспоминаний.
— Что? — не понял профессор. Беседа давалась с трудом, мысли путались.
— Кем на завод можно устроиться?
— А что ты умеешь?
Валентин затянулся, а Карл Борисович вновь погрузился в мысли.
«Надо вернуть радиоприемник. Обязательно надо вернуть. Хочу туда, к ним. Интересно, там постоянно лето или тоже меняются сезоны? Помнится, они жалели, что не взяли с собой необходимые вещи. Вот было бы здорово переселиться к ним с подарками. Они бы обрадовались».
— Могу заняться оформлением актового зала. Есть у вас актовый зал? — вновь окликнул Валентин.
Карл Борисович кивнул и встал.
— Есть актовый зал. Пойдем в палату. Здесь холодно, не хватало еще простуду подцепить.
Они зашли в больницу и поднялись на второй этаж, в свою палату.
Глава 9
Артем зашел в квартиру и с грохотом опустил радиоприемник на стол в кабинете.
— Надоела мне эта бандура! Надо было сразу на свалку отвезти, — зло сказал он и вытер пот со лба. — Давай продадим, как обычный радиоприемник?
Светлана подошла сзади и обняла.
— Надо съездить до психушки и выяснить, когда его выпишут. Хочу побыстрее развестись.
— Ну так съезди и выясни. Было бы здорово, если бы его на всю жизнь там закрыли.
Она кивнула и продолжила:
— Я придумала, что с приемником делать.
— И что же? — он повернулся и пристально посмотрел на нее.
— Продать институту, в котором языки изучают, — возбужденно проговорила она.
— О-о, ты такая умная! — восхитился он. — А у нас есть такой институт?
— Конечно. В центре, напротив большого фонтана. Не помню его название.
Артем закивал и добавил.
— Надо было антенну тоже забрать, чтобы лучше ловило.
Тут Светлана отодвинулась и озадаченно посмотрела на него.
— Какая еще антенна?
— В приемнике была. Я ее выдернул.
— Ты дурак, что ли? — ошарашено проговорила она. — Так это же и есть усилитель, который параллельный мир ловит.
Артем недовольно скривил губы и пробурчал:
— Сама ты — дура. На кой нам этот параллельный мир, если и без него покупателя не найти. Может, и нет никакого параллельного мира, а это он начал голоса слышать? Не зря же в психушку попал.
— Хм, не знаю, — задумчиво сказала она и пошла на кухню разогревать обед.
* * *
Карл Борисович неподвижно сидел на кровати и смотрел в окно.
— Жаль, настольной лампы нет, — раздраженно выдохнул Валентин. — Тень неудачно падает.
Он сидел напротив и делал набросок портрета.
— Кстати, тебе идет такая борода. Я бы на твоем месте еще усы вверх подкрутил.
Карл Борисович кивнул и вновь погрузился в размышления. Сегодня ему было гораздо лучше. Он, как подсказал Валентин, убрал таблетки за щеку и показал медсестре язык.
— Вот так каждый раз. Без напоминаний, — похвалила та. — Мы должны быть уверены, что вы их проглотили.
Карл Борисович кивнул и, как только медсестра скрылся за дверью, выплюнул таблетки на ладонь.
После обеда Валентин уговорил профессора попозировать. У него затекла спина, но он не обращал внимания, мысли о радиоприемнике не давали покоя.
«Зачем он им нужен? Что будут с ним делать? А если сломают или разберут? — ужаснулся он. — Если разберут, то это полбеды — схему я помню. Даже если сломают — соберу новый, но нужно время. Много времени. А вдруг, я потеряю волну и больше никогда их не услышу? Нет-нет, нельзя думать о плохом. Все будет хорошо. Только мамы больше нет».
Тут он в первый раз за последние дни почувствовал, как защекотало в носу и на глазах выступили слезы.
«Мамочка, что же ты не подождала? Я бы наверняка понял, что нужно сделать. Так, надо вспомнить, о чем они говорили, — Карл Борисович пригладил вихор, глядя невидящим взглядом на бабочку, бьющуюся о стекло. — Реган упал в ущелье. Мальчик Рави жил в горах. Амон видел Тутанхамона. Пирамиды. Чувствую, что разгадка совсем рядом, но пока не могу ухватить».
— Что-то ты совсем поник, — раздался голос Валентина. Карл Борисович охнул и плавно лег на кровать.
— Давай позже, а то я устал. Спина разболелась.
Валентин кивнул и отложил рисунок.
— Нет смысла так горевать. Этим не вернешь, — он открыл форточку и выпустил бабочку на улицу.
— Попытаться надо.
