Эрнст Шеффер, такой же уверенный как всегда, вскочил с кресла и подхватил притороченный к спинке рюкзак.
- Выбирайтесь, коллеги, жду вас у машины, - весело сообщил он, даже не удостоверясь, действительно ли их встречают. Уверенный, как всегда.
Самое жаркое время года в дельте Ганга - с марта по май, по крайней мере, так пишут. В справедливости этого утверждения Герман убедился, едва выйдя из салона наружу. С неба джунгли виделись мокрыми от росы, но тропическому солнцу хватило мгновения, чтобы выжечь всякую мысль о влаге и жизни. На взлетной полосе дрожит пыльная стена, брюхо самолета нервно потрескивает и нещадный жар укутывает путешественников шерстяным одеялом зноя. Метрах в десяти вплавлена в грунт странная пародия на автомобиль, которую в здешнем обиходе называют «мотор».
После того, как прибывшие погрузились в «мотор», начальник экспедиции представил им темнолицего человека в европейской одежде:
- Наш проводник и переводчик господин Каранихи. Он некоторое время работал при германской дипломатической миссии и немного выучился языку. Думаю, пользу от его услуг трудно переоценить.
- Саиб, - изогнулся в поклоне индус, головой упершись в боковую дверцу. - Рад снова видеть вас на священной земле. Куда прикажете ехать?
Шеффер на мгновение задумался и объявил:
- Скажи водителю, пусть везет в порт!
Зловеще заскрежетав, «мотор» пустился в путь. В салон, крытый брезентом, немедленно залетела парочка огромных мух и принялась гудеть едва ли не громче двигателя, взрыкивающего на ухабах.
Калькутта предстала немного не такой, как изображено в рекламных проспектах индийского экспресса: зной и удушливый смрад заставляют непривычного к таким вещам европейца желать поскорее добраться до гостиницы или куда он там направлялся. Но не тут-то было - по запруженным улицам машина плетется со скоростью пешехода, вдобавок, встречные шудры норовят заглянуть в салон. Правда, как ни глупо смотрятся пять человек, скрюченных в крохотной кабине, никто из прохожих не смеется. Возможно, сам по себе автомобиль настолько поднимает статус едущего в нем, что…
- Смотрите, там йоги! - радостно воскликнула Ева.
Действительно, по краям улицы юлами-переростками вертятся хатха-йоги, то складываясь в какую-то причудливую гимнастическую мозаику, то снова принимая человеческий облик. Рядом с ними - факиры, разинув рот, демонстрируют искусство глотания шпаг или горящих факелов, иные зачаровывают беззубых змей. И на всю улицу кричит зазывала, обещая обезьяньи бои - дешево!
Автомобиль миновал ряд деревянных клеток. В них - не диковинная живность, а ярко одетые женщины.
- Кто это? - снова вскрикнула Ева, но теперь в ее голосе звучал ужас.
- Проститутки, - последовал спокойный ответ Каранихи. - Шлюхи. Но пусть несравненная мэм-саиб, чья красота сравнима лишь с обликом божественной коровы, не оскверняет свой взор столь недостойным зрелищем.
- Не правда ли, весьма поэтично сказано, - захохотал Шеффер. - Между тем, сравнение с коровой, которую в Индии почитают священным животным, есть ни что иное как изысканный комплимент.
Каранаихи учтиво и с достоинством поклонился, а Ева недовольно надула губки.
Люди почтительно пропускали автомобиль, который в Европе имел бы весьма непрезентабельный вид, но здесь, на фоне нищеты рабочих кварталов все же выглядел сущей колесницей богов. Наконец за окном показались европейские дома, и водитель увеличил скорость.
Кварталы вайшьев менее людны и более опрятны. Куда-то пропали назойливые мухи, а задувающий в водительское окно ветер прогнал прежнее зловоние. Из-за зданий, будто кокетничающий старый греховодник, то и дело выглядывает и снова прячется трехвековой Форт-Уильям, день основания которого положил начало Калькутте - самому восточному порту Индии. «Мотор» торжественно въезжает на главную улицу города - отсюда крепость видна в самом выгодном ракурсе.
Открывшийся простор побуждает водителя дать волю престарелому механическому скакуну, и тот, надсадно воя, набирает сумасшедшую скорость, сопровождаемую ужасной тряской.
- Он так водит, словно живет девять жизней! - возмущается Эрнст Шеффер. - Что улыбаешься, Герман?
Тот пояснил:
- Индусы действительно полагают, будто живут много жизней. Не девять, а гораздо больше - вера такая. Ну и, наверное, поэтому не считают необходимым осторожничать за рулем.
И снова по сторонам встают стены низких лачуг, и опять бурлит человеческое море. К счастью, вскоре путешественники достигли конечной цели - въезда в порт.
У проходной - пара сонных английских солдат, которые никак не реагируют на пешеходов, зато задерживают любой транспорт. Из-за этого перед воротами столпилась череда повозок с затесавшимся среди них стареньким грузовиком - очевидно, ровесником века.
- Приехали, - проворчал Шеффер, выбираясь из машины. - Ну, да делать нечего - придется идти пешком: необходимо проверить, как обстоят дела с нашим экспедиционным оборудованием. Герман, пойдемте, посмотрим.
- Правда, жарьтесь сами, - обрадовалась Ева и тут же приступила к переводчику. - Мистер Каранихи, я хочу есть! Сжальтесь над дамой, подскажите - где поблизости можно перекусить без риска для здоровья? Или это секрет? Вас нужно пытать?
На территории порта плотно жмутся складские ангары, а проулки между ними, как, впрочем, и весь остальной город, заполнены человеческим сбродом. Проходимцы разных мастей снуют взад-вперед, неприятно прощупывая взглядом встречных иностранцев.
Европейские одежды бросились Герману в глаза еще издали - они как бы отвоевали у толпы местных жителей небольшой островок на ближайшем причале, к которому с одной стороны привалилась черная китовая туша большого парохода. Шеффер припустил туда чуть ли не бегом, и Герману тоже пришлось ускорить шаг. Из-под его ног, рыча, как собака, взвилась и лениво плюхнулась в море толстая чайка. При этом над маслянистой водной поверхностью поднялся рой насекомых.
Среди группы европейцев возвышалась громадная фигура в летней военной форме и с коротко остриженными белесыми волосами. Увидав приближающегося Шеффера, гигант двинулся навстречу - железные набойки солдатских сапог загрохотали по деревянному настилу. В двух шагах от руководителя экспедиции он остановился, щелкнул каблуками и дернул подбородком.
- Оберштурмфюрер, - голос исполина, неожиданно женственный, совершенно не вязался с внушительной внешностью.
- Рад видеть вас в добром здравии, гауптшарфюрер! - ответил Шеффер, - Герман, это Сигрид Унгефух, личный поверенный доктора Гильшера! Прошу любить и жаловать!
Мужчины обменялись рукопожатиями. Обладая недюжинным ростом, Крыжановский привык смотреть на окружающих сверху вниз, но сейчас, рядом с этим оперным кастратом, почувствовал себя пигмеем. Унгефух не понравился с первой секунды, внушив некую безотчетную неприязнь. Видимо, у Гильшерова поверенного Крыжановский тоже вызвал недобрые чувства.
- В последней радиограмме говорилось, что к экспедиции присоединился один русский. Это - вы? - спросил гауптшарфюрер, разглядывая Германа своими маленькими мутными глазками.
- В Берлине герр Крыжановский прошел проверку на расовую принадлежность и признан чистокровным арийцем, - вмешался Шеффер. - Так что можете расслабиться, Сигрид, здесь нет русских, а в радиограмме, скорее всего, допущена неточность.
- Доктор Гильшер никогда не допускает неточностей, - процедил Унгефух и, прекратив сверлить Крыжановского взглядом, принялся докладывать Шефферу о морском путешествии и доставке груза.
Герман отошел в сторону, но до него еще некоторое время доносился удаляющийся разговор офицеров.
- Герр оберштурмфюрер, что вы привезли для нас? - покончив с докладом, спросил Унгефух.
- Новости не очень радуют, - мрачно сказал Шеффер. - Интеллиджентс Сервис каким-то образом проведал о нашей экспедиции. Уверен, теперь местные власти получили указание вставлять нам палки в колеса. Придется искать обходные пути…
- У вас есть инструкции? - перебил Унгефух.
- Есть-есть…, - поспешно ответил Шеффер.
- Например? - снова перебил Унгефух старшего офицера.
- Речь идет о моих инструкциях, гауптшарфюрер, - в словах Шеффера зазвенел металл, и Унгефуху не осталось ничего другого, как только молча щелкнуть каблуками.
«Это чудовище - весьма неприятный довесок к тому содействию, которое Гильшер оказал экспедиции, - тоскливо подумал Герман. - С ним нужно держать ухо востро».
Между тем, выгрузка шла полным ходом - вереница босых индусов неутомимо сновала по узким деревянным трапам, перетаскивая на пристань тюки и ящики.
- Неужели все это имущество принадлежит нашей экспедиции, - поинтересовался Герман у возвратившегося Шеффера, который успел уже пообщаться с теми европейцами, что безучастно сгрудились на причале.
- Ну, что ты, дружище, нашего здесь - малая толика. Остальное - для германской дипломатической миссии. Унгефух расставил участников экспедиции на палубе для надзора за грузчиками, иначе можно многого недосчитаться. Так что знакомство с коллегами придется отложить.
