Совсем как в детстве у трельяжа, пока родители трудились в совхозе.
А вывод в этом всём был совсем простой — если в ближайшее время налётчиков не вытащить из комнаты добровольно-принудительных рассказов, то следом придётся сдавать прямо в дурку.
«На улицу таких уже без смирительных рубашек не пустят», — подтвердил и внутренний голос.
Только Боря об этом подумал, как в подвал спустились Лариса с Диадемой. Тот был уже без наручников и судя по поникшему виду, вернул украденные миллионы, перебросив обратно на счёт.
— Лариса, да бес попутал, — доносилось от освобождённого. — Никогда больше! Честное слово. Я же что? Я же не для себя. Эти вот просто мешают, — и он потрогал себя за грудь. — Ни прикурит никто толком. Ни сигаретку не стрельнуть, — заявил бывший Серёга, застрявший в трансформации на полпути и оказавшись в патовой ситуации. А вот на колени его жизнь поставили или в лёгком наклоне согнула, уже никто толком не присматривался.
«Своих дел по жизни хватает», — добавил внутренний голос Борису.
В попытке пойти на мировую, Лариса в ответ лишь обещала Серёге оплатить услуги хирурга, чтобы больше не грабил честных людей в попытке избавиться от сисек.
— А с подельниками сами разбирайся, — добавила она и посмотрела на потенциально освобождённых.
Их давно разоружил Володя, немного надломили спецназовцы, много — дед. Но как поведут себя дальше — большой вопрос.
Первого расстегнули молчаливого. Но он даже подниматься не стал, только на колени перед Степаном Степановичем встал. И руки на них положил, как прилежный ученик. И весь превратился в слух на время сессии.
А деду только это и надо. Тут же о весеннем клёве карася заговорил и плавно перешёл на туристов-альтруистов, которым в отдалённых деревнях в Африке в ухо такой червь на ночёвке заползает, что человек в зомби превращается.
— Вроде живой, а всё равно уже за кого голосовать, — рассказал дед. — Так что лучше на дождевого червя рыбачить. На кой нам эти забугорные наживки-то?
Молчаливый лишь кивнул, вкушая мудрость.
А пока дед Богатырёва не основал секту прямо в подвале, Боря рыдающего начал освобождать следом.
— Я не могу! — сразу сказал тот. — Убейте меня!
— Чего не можешь? — спросил его Диадема, которому тоже доверили постепенное освобождение подельников.
— Не могу понять, как одно с другим связано! — признался освобождённый. — Как это миру может быть семь тысяч с чем-то лет «от сотворения мира», если динозавры десятки миллионов лет назад вымерли? А нашей планете, вообще, миллиарды! Не говоря уже о том, что Вселенная старше раза в три.
— Тише-тише, — даже обнял его Серёга, придавив щеку стоящей в любых ситуациях грудью. — Всё уже закончилось… Дыши.
— Но чем дышать? Мы же все живём в голограмме. В массовой симуляции, — добавил тот, истерично всхлипывая. — А ангелы несут роль исправления «багов». Или нас тестят и патчят инопланетяне? А может мы сами — боги? Те, которые всё забыли, а раньше все могли и… были?
— Дыши, просто дыши! — успокаивал его как мог Диадема.
Убедившись, что и от этого освобождённого налётчика проблем не будет, Боря вытащил кляп у того, кто раскачивался.
Тот массовому гипнозу не поддался. Его всё время что-то отвлекало. Поэтом дал самое короткое пояснение из возможных. Подскочил и в ходу заявил:
— Я срать хочу! Не могу!
Глобальный отвёл его в туалет. А когда вернулись, освободили уже всех.
Так молящейся-матерящийся налётчик сразу заявил, что с преступной жизнью покончено и уйдёт в волонтёры.
— Двину на Селигер или в Крым, — прикинул тот. — Там всегда какие-то конференции, в которых можно даже разобраться. Это в любом случае интереснее, чем в будке на КПП в посёлок сидеть и кроссворды разгадывать.
Это оказался тот, кто исполнял роль охранника в последние месяцы.
Боря вздохнул, оглядев всех присутствующих. Выходило, что в себе остался лишь водитель, который и терпел до последнего.
Он первым и спросил:
— А моя ласточка ещё во дворе?
— Твоя-то во дворе, — хмыкнула Лариса и сложила руки на обширной груди. — Но ущерба от вас вышло на четыре миллиона. Это по миллиону на каждого выходит. Как расплачиваться будете?
Боря о цене ущерба для автомобиля не догадывался. Четыре, так четыре.
Никто вообще спорить не стал. Водитель лишь хмыкнул и ушёл на улицу. Автомобиль прогревать. Но вскоре вынужденно вернулся с аккумулятором подмышкой. И заявил:
— Замёрзла, не заводится.
— Поставь греться под батарею, — тут же посоветовал дед.
Водитель лишь хмыкнул. Мол, ему бы лучше «крабики» и прикурить. Но фанат гуру тут же подскочил:
— Как ты смеешь сомневаться в словах Степана Степановича?
— А чего?
— Гуру херни не скажет! — пылко добавил фанат.
Глядя на всё это дело, Борис Глобальный вдруг понял, как появляются секты и почему людям сложно отказаться от убеждения, что вскоре доллар окончательно рухнет.
Едва разобрались с аккумулятором, как прозвучала новая просьба от водителя:
— А есть насос подкачать? Колесо спустило.
— Подорожник приложи, — буркнула Лариса, но пошла в гараж и принесла электрический насос.
Новая просьба водителя не заставила себя ждать и на этот раз:
— Масло капает и охлаждающую жидкость сожрало. Есть что подлить?
— Резину тебе не поменять? — уже закипала Лариса. — Как ты вообще на этом ездишь?
Водитель лишь пожал плечами:
— Да нормально ездит. А бензина не найдётся? Жрёт только как сивый мерин.
— Как вы вообще доехали? — удивился даже дед, поднявшись в кресла качалки.
— С толкача, — без эмоций ответил водитель.
— А где оружие взяли? — спросила Лариса.
— Имитация, — добавил уже Диадема. — Там только один ствол настоящий… Охранника.
Все налётчики загрустили, раздумывая где бы теперь добыть денег, которых и так не хватало. И Лишь Лариса Борисовна в этой ситуации снова ни на рубль не обеднела. Напротив, приросла в финансах, из которых можно и машину спецназу с барского плеча подарить и ремонт Уруса оплатить. Даже гостей побаловать. Всё равно в плюсе останется.
Потому что кому Б — беспредел, а кому — бизнес.
* * *
Два дня спустя.
Отёк на лице Глобального прошёл. Сантехник радовался, что может говорить без боли. Правда, урок с дедом не прошёл даром и теперь Боря стал ещё более немногословным.
Новые финансовые рабы Ларисы были распределены по проблемным участкам её бизнеса, отрабатывая долги. Всё стабилизировалась. И даже дед Степан уже воспринимался Глобальный как радио, а бабка — весёлым фоном, от которых старалась не отходить Виктория. Тогда как сама бизнес-вумен в основном висела на телефоне, «решая вопросики на контроле».
Подлечившийся гость и сам успел со многими поговорить из близких. Так одним абзацем успокоил Наташку, двумя — помирил мать с отцом, парой фраз пообщался с сестрой и Лёхой и даже послушал агуканья племянника, которому вообще можно ничего не говорить. Но — надо. Соскучился.
Отец, правда, жаловался на то, что даже проживая в чужой квартире и поедая соленья с полок, долго не проживёт. Работа нужна.
— А то на север уеду, — предупредил батя.
— Ладно, приеду, решим, — пообещал сын.
По рабочим вопросам сантехнику давно звонили на старый номер, а на новый почти не торопили с делами. Компаньон-риелтор Аглая, приободрённая возможными миллионными влияниями в их проекты, занималась сделками самостоятельно и двигала ремонты с оценкой на февраль. Время есть.
А Яна убеждала, что они с бывшим охранником Егором отлично справляются с секс-шопом, который после января вновь все перестали называть «магазином для взрослых», пока придумавшие это «спикеры» сами не станут хотя бы «говорильниками-говорящими» или «выступающими-вещающими».
Василий Степанович рассказал Глобальному, что с Зоей у них всё гладко. И нет-нет, да подумывают об ЭКО, чтобы расширить тесный семейный круг из их, кота и собаки. Но с детьми он пока не решается в силу возраста и обещал подумать до весны.
