Дестини поняла, что, когда уедет, ей будет не хватать доброты Мины.
– Мне нравится Кезобан, мне нравится жить здесь, но моя работа с Машидом практически закончена, и настало время думать о возвращении домой. Вообще-то… Ты не могла бы организовать мой отлет раньше, чем планировалось?
Слова были сказаны, и решение принято – она уезжает из Кезобана. Вместе с этим решением к Дестини вернулось душевное равновесие. Сегодня она выведет Машида за пределы дворца. Он готов – уже давно готов. Дестини просто откладывала поездку ради того, чтобы оставаться в мире мечты, в котором они с Зафиром провели последние две недели. Но теперь все кончено. Зафир наигрался в шейха-любовника, который встречается со своей наложницей втайне, и собирается вернуться к обязательствам правителя своей страны.
Она получила то, что хотела: свободу от отца и его контроля, а благодаря сделке, которую она заключила с Зафиром, еще и средства на то, чтобы начать новую жизнь, снять квартиру рядом с Милли. Вспомнив о сестре, она не в первый раз пожалела, что не может с ней сейчас поговорить, но для этого будет достаточно времени, когда она вернется в Англию. Прямо сейчас ей предстояло преодолеть еще одно препятствие с Машидом, и после этого ее работа будет закончена. Она вольна будет уезжать; но в то же время Дестини понимала, что никогда полностью не освободится от этой пустынной страны или ее правителя. Он всегда будет у нее в сердце.
Она оделась, как обычно для работы с Машидом. Когда она вернулась в спальню, Мина встретила ее необычно встревоженным взглядом – Дестини раньше не видела у нее такого выражения лица. Мина ей нравилась, казалась ей чем-то вроде матери, которую она так давно потеряла. От мысли о том, что Мины больше не будет рядом, у нее защипало глаза от слез, и она про себя выругалась на свою чрезмерную эмоциональность.
Серьезно, ей надо взять себя в руки. Настало время снова начать контролировать свою жизнь. Двигаться дальше, признать, что ее влюбленность в Зафира ни к чему не приведет. Даже когда Зафир заключал с ней сделку о большем времени, он давал ей понять, что их отношения никогда не станут постоянными или публичными. Ей некого винить, кроме себя; и теперь пора оставить все позади. Она закончит работу с Машидом и уедет.
Несколько часов спустя Дестини осознала, что не представляет, который сейчас час; она была так поглощена прогрессом Машида, тем, как он ей доверяет, что остановилась, только когда тошнота в сочетании с усталостью и жарой заставили ее искать отдыха в тени. Она знала, что не следовало так долго оставаться на солнце. Под обжигающими лучами она словно пылала, несмотря на шарф и одежду.
Тень больших скал у основания гор, мимо которых они проезжали вместе с Зафиром много дней назад, обещала передышку от жары и возможность и ей, и коню перевести дыхание. Дестини соскользнула с его спины и присела на камень, пока Машид послушно стоял рядом. Она пыталась прогнать из головы историю о том, как сестру Зафира укусила ядовитая змея; ее успокаивало поведение коня, который не нервничал, а значит, не чувствовал никакой опасности.
– Передохнем немного, а потом поедем обратно, – сказала она себе и коню.
Машид внезапно поднял голову, навострил уши.
– В чем дело?
Дестини надеялась, что конь услышал человека, а не животное; но, когда он заржал, она подскочила на месте и заставила усталое тело двигаться, встать на ноги. Взяв коня за поводья, она старалась игнорировать то, как у нее кружится голова.
– Нам лучше ехать.
Еще больше усилий ей понадобилось, чтобы забраться на Машида верхом. Когда она вывела коня из тени скал, он снова заржал. Дестини быстро осмотрелась по сторонам, встревоженно высматривая скользящие змеиные тела на земле, но топот копыт приближающегося всадника заставил ее всмотреться в песчаную даль.
Зафир!
Что он здесь делает?
Словно образ из фантазий, он быстро мчался ей навстречу; длинная серая грива его жеребца развевалась по ветру, как и его одежды, словно танцуя в воздухе. Облака пыли раздувались у него за спиной. Дестини могла думать только о том, что Зафир приехал за ней, ради нее, не мог оставаться от нее вдали, хотел быть с ней…
Когда он приблизился, Машид беспокойно переступил на месте; но это не так ее беспокоило, как гнев, который она увидела на лице Зафира, гнев, совсем неуместный в ее маленькой фантазии. Она снова все поняла неправильно.
Серый жеребец остановился рядом с ней как вкопанный, поднимая пыль облаками; Машид развернулся, радуясь развлечению после того, как ему пришлось тихо стоять в тени. Дестини старалась смотреть на Зафира прямо, но от этих попыток у нее только сильнее кружилась голова.
– Что ты здесь делаешь? – резко спросила она, изо всех сил сдерживая стук сердца от того, как хорош был этот мужчина. Он выглядел диким, несдержанным, и у Дестини внутри снова вспыхнуло желание. Машид продолжал жизнерадостно гарцевать, и ее подташнивало еще сильнее.
– Я могу спросить у тебя то же самое. Ты с ума сошла? – Он повысил голос, жестко и сердито, убивая все ее надежды, что приехал он сюда ради нее и ее чувств.
– Я выполняю свою работу. Для которой ты меня нанял. Научить Машида хорошо себя чувствовать за пределами стен дворца.
Машид беспокойно переступил под ней. Дестини пришлось вкладывать в слова всю свою силу. Она не позволит могущественному шейху командовать собой. Именно такого отношения, которое он сейчас излучал, она и стремилась избежать.
– Идем, – величественно велел он и развернул своего серого жеребца. Не давая Дестини отозваться, он послал коня в полный галоп, оставляя шлейф пыли. Машид вскинулся, ожидая команды всадницы. Легчайшего нажатия колен было достаточно, чтобы послать его вперед, вслед за владельцем. Быстрый скок Машида встряхивал всадницу, что не помогало ее желудку успокоиться, и ей приходилось прикладывать немало усилий, чтобы удерживаться в седле. Ей хотелось только уснуть, закрыть глаза и забыть обо всем.
* * *
Кровь кипела у Зафира в жилах, когда он шагал к покоям Дестини, а девушка торопилась следом за ним; каждым атомом своего тела он ощущал ее присутствие. Сейчас он был слишком сердит, чтобы думать о приличиях. О чем она думала, когда вывела Машида в пустыню посреди дня, в самую жару? Гнев, охвативший его, едва он узнал, что она передвинула дату отлета, только усилился, когда он мчался через пустыню, инстинктивно зная, что она будет именно там, куда он отвез ее в то судьбоносное утро, – там, где погибла Табина.
Его снова терзало чувство вины, и он стиснул руки в кулаки, входя в комнаты. Внутри их ждала встревоженная Мина, беспокойство на лице которой сменилось откровенным облегчением, когда она увидела у него за плечом Дестини. Однако облегчение было недолгим – горничная видела, насколько разъярен шейх.
