— Я пыталась по его фотографиям отследить район проживания, но никак. Зато были фотографии с братьями, с родителями. Поэтому я сразу же узнала Богдана, с ним была ты с гипсом на руке. Вы тогда о чем-то спорили, затем сели в желтую машину и уехали.
Это было около больницы. День нашего знакомства. Слезы опять навернулись на глаза, и я крепко сжала ладони. Как же больно. Внутри словно выжженная дыра, но она все равно болела, ныла и дергала. Разве дыры могут болеть? Разве люди вообще могут выжить с пробитой грудью?
— Я уже ни на что не надеялась, но потом случайно встретила тебя у метро и услышала, как ты по телефону называешь имя Богдана. Ты спрашивала, зачем он на тебе женился, и я просто не могла упустить такой шанс.
— Ты проследила за мной?
— Да, а потом начала приходить к вашему дому по вечерам, когда родители на смене.
— Зачем?
Я определенно чего-то не понимала в этой жизни. Обняла колени, притягивая их к себе, и уставилась на девочку. Такая сообразительная — и занимается такой чепухой.
— Я надеялась, что когда-нибудь Руслан придет в гости к брату.
— И что? — Я покачала головой, стучась подбородком о собственные колени.
— Ты никогда этого не поймешь. Думаешь, я сама не знаю, насколько это глупо? Все мои мысли занимает выдуманный, не настоящий образ. Я надеялась, что увижу его вживую хоть когда-нибудь и перестану о нем думать. Потому что это неправильно, — выдохнула она, и по ее щеке стекла одна слезинка, которую девочка тут же смахнула, — это ненормально.
— И ко мне ты подошла, надеясь на помощь?
— Да, я сначала увидела, как ты выкидывала ковер, а потом…
— Лия, я не смогу тебе помочь, — шепнула, серьезно заглянув ей в глаза.
— Я понимаю. Уже поняла, — она шумно сглотнула и опять смахнула слезы, — но хотя бы я помогла тебе. — Лия слабо улыбнулась, пожимая плечами. — Правда, я не знаю, что сказать родителям, наверное, они не разрешат остаться тебе здесь, — непосредственно поразмыслила она, а я, неожиданно для самой себя, рассмеялась и вышла в тот момент из состояния, больше похожего на коматоз. Я почувствовала себя живой, притянула девочку к себе и крепко ее обняла. Тогда я поняла, что у меня появился еще один близкий по духу человек в этом мире.
— Не переживай, — успокоила ее, гладя по длинным светло-русым волосам, — мне есть куда идти. Наш же брак сразу задумывался краткосрочным, поэтому я не отказывалась от общежития, официально в него заселилась, оплачивала и даже прикупила туда кое-какие вещи.
— Аврора! Аврора. — Лена дернула меня за плечи, вырывая из воспоминаний трехнедельной давности и возвращая к более насущным, даже апокалиптическим, я бы сказала. — Что с тобой? У тебя как будто кто-то умер.
— Наоборот, — сипло ответила я, присев на свою кровать.
— Что значит наоборот?
— Скоро родится, — механически ответила, смотря в никуда.
— Кто?
— Ребенок.
— У кого?
— У меня.
— Что? — взвизгнула Лена и подскочила, я дернула головой и, посмотрев на соседку уже более осмысленно, сказала те самые заветные слова вслух, кажется смиряясь с ними.
— Я беременна.
После моих слов в шоковое состояние вошла уже Лена, я же, напротив, действительно осознав, что беременна, приложила ладонь к животу и начала думать. Думать о том, что делать дальше.
По-хорошему, нужно было сообщить Богдану, но вдруг он не захочет этого ребенка? Вдруг отправит меня на аборт?
Сердце говорило, что Бо не такой и никогда не сможет заставить кого-то убить своего малыша, но я когда-то думала, что и со мной он не поступит плохо. Настолько эгоистично, словно я была влажной салфеткой, которой он протерся и выкинул. Ведь прошло три недели, а он так ни разу и не позвонил, хотя не мог не вернуться домой и не увидеть моей записки.
— Хватит голословно доверять людям, — отдала я себе наставление сразу после того, как Лена отправилась на пары. Я же предпочла сегодня прогулять их, чтобы все осмыслить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Оглядела комнату и решила, что мне нужно искать жилье. На карте по-прежнему лежали деньги Олега, которые я так и не вернула, но в то же время не тратила. Теперь можно было ими воспользоваться, почти без угрызений совести. В конце концов, Богдан вернет брату. Ведь я ему скажу о ребенке, обязательно скажу. Только тогда, когда малыш появится на этот свет.
Когда перед глазами выстроился маломальский план, я поняла, что отчаиваться не было смысла. Первый семестр я отучусь и даже, если повезет, смогу скрыть свою беременность.
— А на каком месяце вообще начинает расти живот? — продолжила я разговаривать сама с собой.
Мысли поехать домой даже не возникло. Вернуться в свой родной город я всегда успею, а вот выбраться из него, как из болота, трясина которого меня обязательно утянет, уже нет.
Головой я, конечно, понимала, что выхода как такового я не нашла, лишь краткосрочный вариант. Возможно, подсознательно надеялась на помощь Залесского, но упорно не собиралась ему ничего сообщать. В тот же день я записалась в ближайшую женскую консультацию, а на следующий уже сдала анализы и встала на учет.
Первое время я пыталась найти работу, даже вышла на несколько смен официанткой, но слабость, постоянная сонливость и лишний вес, который начал расти быстрее живота, лишь утяжеляли мне все. И через две недели я благополучно не явилась на рабочее место, решив, что здоровье важнее, а пока мне хватит и стипендии.
По вечерам после выученных конспектов я шарила в интернете в поисках доступного жилья и вариантов заработка.
Ведь справляются же как-то другие девушки в таком положении, так чем я лучше?
Варианта заработка я нашла аж два. Причем оба при помощи Лии: когда она узнала мои баллы по ЕГЭ, попросила позаниматься с ней. Само собой, я и не думала брать с нее денег, но поняла, что у меня получается. Конечно, это было неофициальное репетиторство и много денег я не могла брать за такие уроки, но все же я нашла четырех выпускников, у которых не хватало денег на квалифицированных преподавателей, и стала заниматься с ними.
Основным же заработком, пусть и единоразовым, стала продажа телефона и почти всех остальных вещей, купленных для меня Богданом. С помощью Лии я изучила цены оригиналов и сайты, где могла продать свои вещи. Я не стала выставлять низкую цену, напротив, задрала как смогла, у меня было время в запасе. И к марту у меня купили последнюю сумку — бирюзовую. Ту самую, которую Богдан подарил мне первой. Сердце ныло, когда я расставалась с ней, и делала я это уже не из-за нехватки денег, а отчаянно желая вычеркнуть Залесского из своей жизни.
К тому моменту я закрыла первую сессию на отлично и ушла в академ, съехала с общежития и нашла гостинку в спальном районе, недалеко от женской консультации, где наблюдали мою беременность. Сначала я думала, что вырученных денег хватит минимум до конца года, а то и больше, но когда начала питаться правильно, потому что с каждым месяцем набирала в весе все больше и больше, а потом и готовиться к выписке из роддома, поняла, что деньги закончатся намного раньше. Но все же они были подушкой безопасности, греющей мне душу.
Богдан так ни разу мне и не позвонил. Однажды Лия сказала, что он пропал из соцсетей, но я не придала этому значения, не стала зацикливаться на нем. Я была полностью уверена, что он сам оформил развод. Ведь в день нашей свадьбы я благодаря нему же и убедилась, что с деньгами и связями для тебя открыты любые дороги, потому даже не допускала мысли, что нас по-прежнему что-то связывает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Просто старалась жить и наслаждаться беременностью, о которой не сказала даже маме, поначалу переживая, что она начнет настаивать избавиться от ребенка, а потом не смогла. Решила оповестить ее так же, как и Богдана, постфактум.
Если бы не чрезмерно лишние килограммы, набранные за беременность, то я бы могла сказать, что мне повезло. Меня ни разу не тошнило, у меня не кружилась голова и не понижалось давление. Доча толкалась и росла так, как и положено по всем нормам и характеристикам, а одинокие зимние, а затем и весенние вечера я посвятила обучению. Самостоятельному. Лишь бы голова была полностью загружена и не думала, не думала о Богдане. О том, где он и с кем.
