– Меня, кстати, твоя бабуля прямо достала, не знаю ли я, где ты пропадаешь, и что с тобой происходит, – Торшин снял фуражку и почесал затылок. – Где шляешься-то, а?
Он снова рассмеялся, показывая крепкие ровные зубы. Никитюк опять пристально глянул на Олега через зеркальце заднего вида, и ему от этого взгляда стало как-то не по себе.
– Так, – неопределенно ответил он, – дел по горло, Слав.
– Ночами надо дома ночевать, – перебил его назидательным тоном Торшин. – Кстати, если тебе интересно, позапрошлую ночь Маринкина мамаша твоей бабушке спать так и не дала.
– А ты откуда знаешь? – вспыхнул Олег.
И вспомнил о той ночи в Жаворонках. Казалось, что с того момента прошла вечность.
– Валентина Павловна сама сказала. Меня тоже в розыск пытались втянуть, но я не поддался. Ты уж смотри, герой, бабку хоть предупреждай о своих чудачествах.
– Хорошо, – буркнул Олег, поглядывая на игру огоньков рации рядом с Торшиным. Из динамика доносился треск, невнятные голоса. – Послушай, Слав, у меня дома журналы лежат для тебя. Принес, как обещал.
– Класс! – тотчас откликнулся тот. – А какие там «тао»?
– Богомол, орел и еще что-то, я сейчас не помню.
– Класс! А то по тренировкам нашим я тосковать стал. Помнишь наш зал? Ты не поверишь, но я его каждую ночь во сне вижу. Если, конечно, не на ночном дежурстве. Может, прямо сейчас заедем?
– Пошли, – согласился Олег. – А тебе можно?
– Мы на «подвижке», как в свободном поиске. Главное – чтобы по вызову моментально среагировать. Давай, Серега, вон к тому дому, последний подъезд.
Не дожидаясь лифта, Олег взбежал на пятый этаж и открыл своим ключом дверь. Пока рылся в стопке журналов и тетрадей на столе, дверь комнаты отворилась и на пороге показалась бабушка.
– Привет, Ба, – сказал он и неловко улыбнулся.
– Господи, нашелся наконец, – всплеснула та руками. – Где же ты столько пропадал?
– Я звонил тебе, – оправдывающимся тоном протянул он. – Я же предупреждал, что меня не будет два дня.
– Ладно, сейчас все расскажешь, – она словно бы торопилась куда-то. – Разогревать тебе обед?
– Пока не надо. Меня внизу Славка ждет. Вернусь и поем. Хорошо?
– Ну хорошо, хорошо, – Ба махнула рукой и скрылась на кухне.
Найдя журналы, Олег выбежал из квартиры, на ходу ловя бабушкин голос в спокойной интонации:
– Вот только что вернулся, гулена. А? Не надо, Ира, прошу тебя…
«Ничего себе, – оторопело подумал он, сбегая по лестнице вниз, – когда это бабуля успела с матерью спеться? Это что-то новенькое!»
Машина Торшина стояла у подъезда с включенным двигателем. Славка делал отчаянные знаки руками. Олег подбежал к нему и протянул стопку журналов.
– Отлично, – Славка посмотрел на часы. – Нас только что вызвали. Нелегальный концерт поблизости в каком-то институте.
– Ну?! – нетерпеливо крикнул сидящий за рулем Никитюк.
– Погоди ты! – отмахнулся Торшин, – Слушай, Олег, а может, с нами поедешь? Не бойся, не опасно. Шпану разгоним – и все.
– Давай! – быстро и неожиданно для самого себя решился Олег. – Поехали!
Дверца за ним еще не успела закрыться, Никитюк уже рванул с места. Олег мельком отметил, что движок у этих «Жигулей» работает на диво – машина легко лавировала в плотном уличном потоке, быстро брала разгон. Никитюк явно был отличным водилой – его светлые глаза сощурились, в зеркальце Олег ловил их осторожный и внимательный блеск.
– Тут недалеко, – Торшин хлопнул Олега по плечу. – Ты не волнуйся, это ненадолго.
– А я и не волнуюсь. У тебя пушка есть?
– Есть, – удивился Славка, – а что это ты? Нам она явно не пригодится сейчас.
– Покажи.
Торшин расстегнул кобуру и вытащил черный, маслянисто поблескивающий пистолет. Даже не беря его в руки, Олег понял, что он совсем не такой, как тот на даче у шефа. Этот был поменьше, не такой внушительный. Не выпуская из руки, Славка показал его и снова спрятал.
– У вас только такие?
– Конечно, только «Макаров». А что это ты?
– Слушай, а есть такие, чуть больше? Ну, примерно такой же формы, но массивнее, – Олег пальцами показал. – Это какая марка? Советский?
– Конечно. На рукоятке звезда и буквы «СССР».
– Где это ты видел? – снова мелькнул прострельный взгляд Никитюка.
– Недавно на одной фотографии.
– Вот такой, что ли? – принялся пальцем в воздухе рисовать Торшин. – И сам такой крупный, прямой, да?
– Как будто…
– Так это «ТТ»!
– А почему вам такие не выдают?
– «ТТ» снят с производства. Патроны в конце пятидесятых перестали выпускать, – прогудел Никитюк. – А хорошая, увесистая была пушка. Теперь такие только в кино увидишь.
В голосе водителя прозвучали нотки сожаления. «Наверное, любит основательность в вещах», – заключил Олег.
– Но «Макаров» тоже штука хорошая. Я в этом уже убедился.
Но он не успел рассказать, каким именно образом убедился в надежности «Макарова», его перебил Славка:
– Послушай, Олег, ты когда в клуб пойдешь прыгать? – он мельком подмигнул Никитюку, и Олег понял, что тот в курсе. – Обещал, значит, надо слово держать. А то я с Колькой Соколовым твердо договорился.
– Да прыгну, не волнуйся! – отмахнулся Олег.
– Смотри, у них прыжки через два дня начинаются!
Машина въехала в полутемный переулок. Фары осветили плотную группу подростков перед четырехэтажным серым зданием дореволюционной постройки.
– Приехали! – буркнул Никитюк, сбросил скорость и вплотную подъехал к толпе.
Толпа подалась в стороны, некоторые парни что-то орали и размахивали руками. Олег сразу различил набрякшие физиономии тex, кто уже порядком подвыпил. Неожиданно увидел пьяную девчонку с размалеванным лицом, она кривила намазанными губами и что-то показывала пальцем.
– Судя по всему, еще не так страшно, – уверенно оценил Никитюк. – Я думал, что тут уже приличная свалка.
– Нас вызвали по драке, – пояснил Торшин. – На таких концертах всегда собирается много подонков.
– Алло, алло! Дежурный! Я – ноль-семнадцатый! – водитель что-то переключил в рации.
– Слушаю тебя, ноль-семнадцатый! – голос дежурного с трудом прорывался сквозь трескотню помех.
– Прибыли на место. Сейчас разберемся, что происходит в институте. Доложу через десять минут.
– Хорошо, – ответил голос с помехами. – Давайте.
У дверей центрального подъезда были видны двое милиционеров и ребята с повязками дружинников на рукавах. Подкатив почти к самой стене здания, Никитюк остановил машину. Они вышли на улицу, подошедшие дружинники, обменявшись рукопожатиями с ними, провели их внутрь здания. Какими-то полутемными коридорами, лестницами, проходами удалось, наконец, попасть к актовому залу со стороны кулис. Уже издалека было слышно, как в воздухе отдаются низкие звуки бас-гитары и ударных.
Никитюк с провожатым дружинником шел впереди, уверенно сворачивая, словно родился и вырос в этом институте, хотя Олег подозревал, что тот в этом здании впервые в жизни. Торшин, внимательно поглядывая по сторонам, едва поспевал следом.
– Да нет же, – доносился тихий голос дружинника. – У нас тут все в порядке, пьяных мы не пускаем, никаких драк… Совершенно непонятно, кто мог вам позвонить…
– Разберемся…
Актовый зал оказался не очень большим, не более трехсот мест, но он был буквально переполнен. Студенты облепили сцену со всех сторон, даже проходы впритык забиты молодежью. В уши ударил многократно усиленный динамиками голос:
Мы до сих пор поем, хотя я не уверен,Хочу ли я что-то сказать.Но из моря информации, в котором мы тонем,Единственный выход – это саморазрушение…Мы до сих пор поем, но нам уже недолго ждать!
Первый номер группы, какой-то раскрашенный парень в черной широкой рубахе, с алой лентой на лбу и волосами, заплетенными в косичку, стоял спокойно. Очень уверенный в себе, он устремил взгляд поверх голов в зале, словно там были дали, не уместившиеся в пределы этого переполненного помещения.
Олег осмотрелся – на лицах вокруг было написано восхищение, если не преклонение. Какая-то экзальтированная девица в штанах в обтяжку во втором ряду то и дело порывалась вскочить, но ее удерживал сидящий рядом парень. На Торшина и Никитюка то и дело направлялись недоумевающие и недовольные взгляды ребят.
– У нас все прекрасно организовано, – слышался близкий шепот дружинника. – Вход по билетам, билеты распространялись только среди наших студентов…
– Разберемся…
Олег почувствовал толчок в бок, увидел, как Славка со значением кивает на сцену. Видно было, что Торшину тоже понравилось. Олег начал прислушиваться к словам, но то ли он чего-то не понимал, то ли не слышал, но смысл песни уловить не удавалось. Больше того, он даже приблизительно не мог определить жанр, в котором эта группа работает, – не диско, не джаз, не рок.
